Чтение 13–й страницы книги ~Служебный роман, или Как я влюбилась в начальника~

– Нет, – я отрицательно покачала головой.

– А ты вообще никогда не жалеешь, что переспала с тем или иным мужчиной?

– А я никогда и ни о чем не жалею.

– А перед своим генеральным директором совесть не мучает?

– Нет.

– Странная ты. Значит, для тебя переспать с мужчиной – раз плюнуть.

– Леша, а почему меня должна совесть мучить? Мой любимый мужчина сказал мне о том, что, пока мы не живем вместе, любой из нас может вести себя, как ему вздумается. А вот когда мы поженимся, тогда другой разговор.

– Правильный у тебя мужчина. Мудрый, – скривился в усмешке Лешка. – На коротком поводке тебя держит. Хочет – оттолкнет, хочет – притянет, хочет – под конкурента подложит. Да никогда он на тебе не женится, потому что так мужики не любят!

– Леша, что ты сейчас от меня хочешь? – спросила я его виноватым голосом. – Он меня любит, но только по-своему. Да и какая тебе разница?

– А такая, что из-за тебя я вчера ушел со своего дня рождения. Сегодня ночью мы были близки, и нам хорошо было вместе. Неужели потрясающая близость и восхитительная ночь – это не повод для продолжения отношений?

– Я даже не знаю, – растерялась я еще больше. С чего ты сейчас бесишься?

– С того, что я свободен и ты свободна, и с того, что нам хорошо вместе.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Не уезжай в Москву. Оставайся у меня, – Лешка притянул меня к себе и заглянул мне в глаза.

– Где? Здесь? – На моем лице появился настоящий испуг. – Леша, ты это серьезно?

– Куда уж серьезнее, – взорвался Лешка. – Давай попробуем построить что-то вместе. Я уверен, что у нас все получится.

– И как мы будем здесь жить?

– Да обживемся потихоньку. Заработаем на хорошую кровать, а там, глядишь, и шкаф со столом купим. Ты уволишься из обеих фирм. Если хочешь, то можешь устроиться куда-нибудь на работу, только с одним условием, чтобы твоим начальником была женщина. Если не хочешь работать, то сиди дома, создавай уют.

– Здесь? Уют?? – Я не понимала, то ли Лешка говорит со мной серьезно, то ли он надо мной издевается. – Да разве в этой трущобе можно создать уют?

– А почему нет? – не соглашался со мной Лешка.

– Леша, у меня в Москве приличная квартира. Зачем нам с тобой жить в коммуналке?

– Вика, меня не интересует, что есть у тебя. Я никогда иждивенцем не был и не буду, – отрезал Лешка. – Я за счет женщины жить не хочу.

– Тем не менее ты здесь редко появляешься, а живешь у какой-то женщины, – заметила я.

– Вика, ты можешь вообще не работать, – не обратил внимания на мое замечание Алексей. – Родишь ребенка. Баба Люся будет тебе во всем помогать. Научит тебя вязать и вышивать. У нее это хорошо получается. Ты не думай, мы не будем затворниками. Мы будем ходить в кино, изредка посещать ресторанчики и кафе. Есть масса недорогих, но достаточно приличных кафе.

– Леша, я не хочу есть в недорогих забегаловках, – обреченно сказала я.

– Но пока я не могу тебя водить в дорогие рестораны. Я буду стараться заработать больше.

– Значит, это все, что ты можешь мне предложить?

– Пока – да. Но я тебе говорю, что это только пока. Если ты останешься со мной и согласишься стать матерью нашего будущего ребенка, то я буду из кожи лезть, чтобы сделать нашу жизнь насыщеннее и интереснее.

– Леша, я что-то не пойму. Ты делаешь мне предложение? – перебила я молодого человека.

– Я предлагаю тебе пожить в гражданском браке. Нужно посмотреть, сможем ли мы жить вместе, ведь совместная жизнь – это очень тяжелая штука. В ней нужно уметь уступать и идти на компромиссы. В общем, Вика, бросай к чертовой матери своих мужиков и будь со мной, – выпалил Лешка и покраснел.

– Леша, о чем мы сейчас говорим? Я же люблю другого человека. Понимаешь, люблю!

Лешка заметно побледнел и уточнил:

– Ты уверена, что ты его любишь?

– Очень.

– Ты любишь его за то, что он генеральный директор?

– Я люблю его за то, что он есть.

– Но ведь он-то тебя не любит.

– Откуда тебе знать?

– А кто тебе еще скажет правду, если не я? Даже если ты его любишь, то он-то тобой откровенно пользуется.

– Ну и пусть пользуется, – проговорила я с глазами, полными слез. – Пусть. Я-то его люблю.

– Значит, ты не хочешь начать строить семью со мной?

– Нет, – покачала я головой.

– Тогда то, что случилось сегодня ночью, мне просто приснилось? Почему мы были вместе? Потому, что ты не умеешь отказывать?

– Сама не знаю. Это было какое-то наваждение.

– Наваждение, говоришь?

– Наваждение, – вновь повторила я. – Лешка, ты мне очень симпатичен. Ты замечательный друг и вообще ты классный мужчина, но я люблю другого. Пойми меня правильно.

– Я никак тебя не пойму, Вика. Как можно, любя одного, ложиться в постель с другим?

– Я и сама себя не пойму.

В этот момент на кухню вошла баба Люся и, посмотрев на пирог, восхищенно развела руками:

– И кто ж это такой испек?

– Я, – не скромничая, ответила я.

– Ай да молодец! Ай да умница! Алексей, повезло тебе с девушкой.

– Да не мне повезло, а кому-то другому. Одному генеральному директору, – пробурчал себе под нос Лешка и ушел в комнату.

Я посмотрела на бабу Люсю растерянным взглядом и быстро проговорила:

– Вы на него внимания не обращайте, он не в себе. Баба Люся, я тут столько всего наготовила, а есть некому. Вы не стесняйтесь, ешьте и солянку, и пирог.

– Да я-то не стесняюсь, – чуть слышно произнесла баба Люся. – Я у себя дома. Чего мне стесняться? А вот ты зря парня доводишь. Лешка парень-то ой какой хороший, – принялась заступаться за своего соседа бабулька. – Сейчас таких парней еще поискать нужно. Он ведь из-за тебя к своей не пошел, а здесь ночевать остался, чтобы к тебе поближе быть.

– Да и пусть идет к своей, я-то здесь при чем? – недоумевала я, глядя на стоящую передо мной бабушку.

– Я вот тоже такая самонадеянная в молодости была, а когда тот, кого я всегда от себя отодвигала, на другой женился, локти кусала. Вот и осталась одна в старости.

– Я в старости одна не останусь.

– Не зарекайся, – махнула рукой бабулька. – Хорошими мужиками раскидываться нынче нельзя. Их и так мало осталось.

– А я и не раскидываюсь. Просто мы с Алексеем не пара.

– А этого ты знать не можешь. Это только время покажет.

Войдя в комнату, я с болью в сердце посмотрела на стоявшего у окна Лешку и, обняв его сзади, прижалась к его спине.

– Лешка, прости меня, пожалуйста.

– Это ты прости меня за мою слабость, – тут же ответил он. – Знаешь, у меня к тебе только одна просьба. Обещай, что ты ее исполнишь.

– Я даже не знаю… – замешкалась я. – Смотря какая просьба.

– Она несложная. Просто мы больше с тобой никогда не увидимся, и не ищи со мной встреч.

– Как, вообще никогда? – не ожидала я такого поворота событий.

– Никогда. Я так решил. И сюда не приезжай. Я здесь редко появляюсь.

– Ты в основном живешь у нее?

– У кого у нее? – не сразу понял меня Алексей.

– У своей настоящей.

– У нее.

– Знаешь, а мой начальник умер не своей смертью, – задумчиво произнесла я.

– Ты его убила?

– Не говори ерунды. Я-то здесь при чем? Представляешь, мне вчера позвонила Жанна…

– Какая еще Жанна?

– Сотрудница нашей фирмы. Мы с ней подружились. Так вот, она сообщила мне о смерти шефа и рассказала, что уже установлено, что он умер насильственной смертью. Его отравили сильнодействующим ядом, который вызывает остановку сердца. Получается, что прошлой ночью мы были не одни в квартире. Там еще кто-то находился.

Посмотрев на молчащего Лешку, я встала так, чтобы видеть его лицо, и спросила:

– Леша, ты меня слышишь?

– Слышу, – сказал Алексей, но было заметно, что он думает о чем-то своем.

– И что?

– Ничего.

– Тебе все это безразлично? – Признаться честно, я не ожидала такой реакции Алексея.

Я была уверена в том, что он не будет таким безучастным, а начнет вместе со мной анализировать, что же произошло той ночью. Но Алексей стоял с безразличным, скучающим видом, смотрел в окно и показывал, что ему нет до всей этой истории никакого дела. Еще вчера я хотела ему рассказать о шантаже, показать письмо и фотографии, посоветоваться, но после нашей с ним близости и утреннего разговора я подумала о том, что мой рассказ еще больше настроит его против меня.

– Вика, ну почему я должен вникать в твои дела? Ты бы посоветовалась по этой части со своим генеральным директором. Я уверен, что он бы обязательно тебе что-нибудь дельное подсказал. Обычно в эти вопросы вникает и уж тем более их решает близкий человек.

– Но ведь ты же мой близкий человек, – все больше и больше недоумевала я, чувствуя, насколько в дурацкое положение я попала.

– Я никогда не был близким тебе человеком, – отрезал Лешка. – Вернее, я хотел им стать, но ты меня отвергла.

– Ты мой друг. Разве мы больше не друзья?

– Нет.

– Ну почему?

– Потому что друзья не занимаются по ночам любовью.

– И что, это повод для того, чтобы расстаться?

– Конечно. С друзьями не спят, а если мы с тобой переспали, значит, мы уже не друзья.

– Я думала, мы сейчас вместе поедем ко мне домой, чтобы мне не было так страшно одной. Мне кажется, что если хорошенько покопаться, то в этой квартире можно найти множество тайн и загадок, – я все же пыталась заинтересовать Лешку. – Понимаешь, в этой квартире погиб один человек… Его отравили. Убийцу так и не нашли. Теперь погиб шеф «Ориона». Я не знаю, связаны ли эти события между собой, но я бы очень хотела докопаться до сути.

– Вика, ты что, русский язык не понимаешь? – перебил меня Алексей. – Я же сказал тебе, что мне это неинтересно.

– Как неинтересно?

– Вот так. Неинтересно, и все.

– Леша, я что-то не пойму, что случилось?

– Пусть приезжает твой генеральный директор из Москвы, копается вместе с тобой в этой квартире, открывает для себя множество тайн и загадок, а у меня своих дел по горло.

– И ты даже не проводишь меня до вокзала? Не посадишь на поезд?

– Нет, – категорично заявил Лешка. – Вика, как же избаловали-то тебя мужики. Один в Москве на поезд сажает, другой – в Питере. Это же уму непостижимо! Попроси об этом кого-нибудь другого, а я в этом мероприятии участия принимать не буду. У меня своих дел по горло. Извини. – При этом Лешка посмотрел на висящие на стене часы и сказал: – Мне на работу пора. Вика, было очень приятно с тобой познакомиться и хорошо провести время. Ты очень интересная, красивая и доступная девушка. И вообще с меня взятки гладки. Я вчера слишком пьяный был. День рождения – уважительная причина. Так что можно сказать, что у нас с тобой все вчера по пьяной лавочке произошло. Ладно, молодые, горячие, расслабились немного. С кем не бывает. Спасибо тебе за все.

– Сволочь. – Не удержавшись, я отвесила Лешке пощечину и отправилась в коридор.

Лешка пошел следом за мной и, надев дорогие ботинки, вышел вместе со мной из квартиры.

– Ты зачем чужие ботинки надел? – принялась возмущаться я. – Тебе же сегодня нужно вещи отдать. Что-то не очень к твоему одеянию подходят такие ботинки.

– Я сам разберусь, – пробурчал Лешка и принялся спускаться по лестнице. – Сегодня заеду и за вещами, и за портфелем.

– Или ты опять решил произвести впечатление на свою девушку?

– Представь себе, решил.

– Тогда разденься и останься в навороченных трусах и ботинках. Она это оценит.

У подъезда Лешка взял меня за руку и дружески поцеловал в лоб.

– Ну все, прощай.

При этом он достал свой недешевый мобильный телефон, вытащил из него сим-карту и выкинул ее в ближайшую мусорную корзину.

– Зачем ты это делаешь? – опешила я.

– Затем, чтобы у нас с тобой больше не было точек соприкосновения.

– А если мне понадобится тебе позвонить? – с болью в голосе спросила я.

– Считай, что меня никогда не было в твоей жизни и звонить некуда.

– А ты жестокий!

– Ты тоже.

– А мобильный телефон-то у тебя последней модели. Тоже одолжил?

– Выгодно иметь обеспеченных друзей, которые с радостью дадут попользоваться даже трусами, – рассмеялся Алексей.

– Значит, тебе совершенно безразлично, что будет со мной дальше?

– Вика, о тебе есть кому позаботиться. Ну все, будь здорова. Я тебе не говорю «до свидания», а говорю «прощай». Звонить мне не стоит: ты же видела, что я карту выкинул. Приезжать сюда тоже не стоит. Я здесь почти не бываю. И вообще, я скоро женюсь! У меня свадьба не за горами. Так что пожелай мне счастливой семейной жизни и кучу очаровательных малышей!

– Счастливой тебе семейной жизни. Видишь, какое впечатление ты произвел своим гардеробом, взятым напрокат, на свою девушку, что она даже согласилась выйти за тебя замуж, – с горечью произнесла я и посмотрела, как Лешка надел свои солнцезащитные очки, остановил такси и уехал прочь… Прочь из моей жизни…

Я долго смотрела ему вслед, пока такси не превратилось в маленькую черную точку и не исчезло вообще. На улице поднялся сильный ветер. Я поежилась и ощутила, что замерзла. А еще я почувствовала, как леденящий холод пронзил мое сердце.

ГЛАВА 16

На дорогах снова были пробки. Я ехала в метро и размышляла о том, что произошло. Мне было так тоскливо, что ужасно хотелось плакать. Сегодня ночью Лешка подарил мне настоящую сказку, но после утреннего разговора с ним мне показалось, что эта сумасшедшая ночь мне лишь приснилась. Я вспоминала, как Лешкины сильные руки нежно и страстно обнимали меня. Его прикосновения не были робкими, они были умелыми и даже властными. Этой ночью он у меня ничего не просил и ничего не требовал. Он просто хотел сделать мне приятное и дал возможность почувствовать себя желанной, любимой и единственной. Его поцелуи были такими горячими…

Этой ночью мы спали совершенно обнаженными, и Лешка постоянно прижимал меня к себе, гладил по голове, как маленького ребенка, и говорил мне какие-то ласковые и милые слова. Когда он уснул, то постоянно вздрагивал, шептал мое имя, а его ищущие руки всю ночь скользили вдоль линий моего тела.

Вспоминая все это, я почувствовала, как бешено колотится мое сердце, и осознала, что ведь я даже никогда не смогу ему позвонить. Он достал карту из своего телефона и выкинул ее в мусорный бак. Вот такой он, Лешка из коммуналки, – бедный, но гордый.

Я не могла ничего с собою поделать, но чувство физического притяжения к Алексею еще не прошло, наверно, это оттого, что мое тело еще ясно и отчетливо помнило теплотуего рук и жар его губ. Все, Лешка остался в прошлом. Милый, странный и хороший парень. Теперь он просто призрак. Призрак из моего прошлого. Не знаю, страдает ли он от того, что решил безоговорочно и бесповоротно со мной расстаться, но я очень страдаю. И все же я очень сильно люблю другого. Того, ради которого готова потерять свою свободу и независимость. Того, чьим любимым телом я мечтаю каждый день обладать.

И вот я осталась наедине со своими тоскливыми мыслями, да и выгляжу я сейчас, должно быть, ужасно: бледное лицо, припухшие веки… Мне было очень горько и обидно от того, что нам с Лешкой пришлось расстаться с какой-то враждебностью друг к другу и больше мы никогда не встретимся. Прошлая ночь указала мне на мои ошибки и научила тому, что нельзя делать из мужчин-друзей мужчин-любовников, потому что ни к чему хорошему это не приведет. Искрящаяся ночная страсть, покрытая сплошными иллюзиями, оказалась в прошлом, а Лешкин образ остался где-то там далеко, словно его и не было вовсе. Наверно, это просто видение. Видение на фоне эмоциональных перегрузок и истощенной нервной системы. Все это мне просто приснилось, и этого человека не существовало в реальной жизни.

Волшебная, красивая сказка, которая рано или поздно должна была закончиться. Вот мы гуляем по набережной… Вот Алексей берет меня за руки, заглядывает мне в глаза и читает стихи… Боже, как же много он знает стихов! Как же много… А вот мы просто дурачимся, как малые дети, и рассказываем друг другу различные анекдоты. И вот больше этой сказки нет. На душе осень: у красивой сказки оказался такой некрасивый конец. Да, я люблю Леонида, но почему мне так больно, что я потеряла Алексея?

Больно… Пройдет! Немного поболит и пройдет. Как будто у меня болел зуб, а затем его выдернули, и все равно больно. Теперь-то я точно знаю, что боль пройдет, потому чтобольного зуба больше нет. Поболит, поноет, пройдет и забудется. В этой жизни нет ничего вечного. Все проходит. Все когда-нибудь проходит. Нужно просто взять себя в руки. Лешка прав, мы с ним всего лишь случайные знакомые. Случайная встреча и случайное расставание… Пройдет совсем немного времени, и Лешкин образ начнет забываться,а затем и вовсе исчезнет из моей памяти, и покинет душу боль, которая так мучает меня сейчас.

Я сотни раз видела, как расстаются люди. Читала об этом в книгах, видела в кино, да и свой собственный горький и малоприятный опыт у меня тоже имелся. Но я никогда не видела, чтобы при расставании люди доставали из телефона сим-карты и выбрасывали их в мусорное ведро…

Ладно, хватит думать о Лешке. У меня и без того куча проблем, которые я должна решить.

Зайдя в квартиру покойного брата Леонида, я ощутила, как меня затрясло, и дрожащим голосом спросила:

– Тут есть кто-нибудь?

В квартире было необычайно тихо. Только тикали часы на стене. С опаской заглянув в гостиную, я вновь ощутила, как у меня перехватило дыхание, и задала все тот же вопрос:

– Тут есть кто-нибудь или нет?

Я совершила небольшую экскурсию по всем комнатам, заглянула в шкафы и даже умудрилась присесть на корточки и посмотреть, что под кроватью. Под кроватью не было ничего, только толстый слой пыли на полу. Убедившись, что в квартире никого нет, я почувствовала себя более свободно и принялась обследовать спальню. Чем дольше я это делала, тем тревожнее и тревожнее становилось у меня на душе. Я зачем-то рылась на всех полках, выдвигала ящики письменного стола, копалась в различных бумагах, которые совершенно не представляли для меня никакого интереса. В спальне вообще не обнаружилось ничего интересного. Только сама обстановка была крайне удручающая: многочисленные потухшие свечи в декоративных подсвечниках, спертый воздух и мятая кровать… Все напоминало о некогда лежащем здесь толстопузике.

Перед глазами пронеслась картинка: вот он лежит, уже мертвый, своей огромной голой задницей кверху и лицом вниз. Вот недопитая бутылка шампанского, а вот и валяющийся на полу пустой бокал, из которого пил шеф. Присев на корточки, я подняла недопитую бутылку шампанского, пустой бокал и пошла с ними на кухню. Затем нашла пробку и плотно заткнула бутылку. Поставив бутылку в пакет, я аккуратно завернула пустой бокал, из которого пил толстопузик, в салфетку и положила туда же. Думаю, все это пригодится мне в Москве. Придется отдать эту полупустую бутылку на экспертизу. Я почти была уверена в том, что в оставшемся шампанском ничего не обнаружат, потому что из этой бутылки мы пили оба. А если кто-то и сыпал яд в бокал, то он это сделал в тот момент, когда мы вышли из кухни. Яд подсыпали всего в один бокал. Именно в тот, который стоял ближе к толстопузику. Значит, тот, кто прятался в этой квартире, видел, кто из нас где сидит. Даже страшно подумать о том, что было бы, если бы мы поменялись местами и я села бы на место шефа и выпила шампанское из того бокала, который предназначался ему… Как же нужно было все просчитать и все продумать…

Вернувшись в спальню, я вновь посмотрела на смятую кровать, поморщилась и невольно вспомнила, как мы с Лешкой пытались одеть толстопузика, а я выдавала мертвого человека за пьяного спящего.

Я хотела уже пойти в зал, но резко остановилась и пристально посмотрела на окно, завешенное плотными шторами. Я подошла к нему, отдернула штору и изумилась: над окном в стену была вмонтирована крохотная видеокамера.

– Теперь понятно, откуда взялись фотографии, – стала размышлять я вслух. – Никакого человека с фотоаппаратом не было. Велась просто запись на видеокамеру.

Бросившись в зал, я первым делом подлетела к окну и отодвинула в сторону плотную штору. В зале над окном тоже была видеокамера.

– Так, нужно еще проверить кухню…

Я даже не сомневалась в том, что и там над окном я тоже обнаружу видеокамеру, и я не ошиблась.