Чтение 16–й страницы книги ~Заблудившаяся половинка, или Танцующая в одиночестве~

– Почтальон Печкин, – послышался знакомый голос очень пьяного мужчины.

Дверь была не заперта и тут же распахнулась, на пороге появился тот парень, которого я встретила у собачьей будки. Он был просто невменяем.

– Приветики! – пробормотал он, глядя на меня своими пьянющими глазами, и поздоровался.

– Давно не виделись, – ехидно заметила я. – Будь другом, закрой, пожалуйста, дверь с той стороны.

– Если я ее и закрою, то только с этой, – нагло заметил парень.

– Я сказала – с той стороны.

– А я сказал, что с этой.

Парень прошел в дом, сел на стул и демонстративно поправил свои носки. Терпеть такого хамства я вовсе не собиралась и, просверлив парня злобным взглядом, произнесла совершенно спокойным голосом:

– Боюсь, что твое вероломное вторжение не понравится хозяину. Он обещал мне полнейшее спокойствие.

– С Костылем я сам все вопросы решу, а к тебе я вот по какому поводу пришел… Я хочу знать, где ты видела такие вторые носки? Где?

– На другом мужчине. – Я старалась казаться спокойной, но мне это удавалось с трудом.

– Я хочу знать где. Что ты мне на уши лапшу вешаешь!

– Я не обязана тебе отвечать и прошу покинуть помещение.

– Где?! – Пьяный парень закинул ногу на ногу и сжал кулаки.

Я подумала, что мне лучше не лезть на рожон и замять дело.

– Я пошутила. Эти носки – единственные в мире. Вторых таких нет. – Все же в моем голосе прозвучал вызов. Это и не понравилось парню, он решил, что я просто-напросто над ним посмеялась.

– Ты чё, овца! Ты как со мной разговариваешь?! Я не посмотрю, что ты Костылева любовница, я тебе щас сам, знаешь, накостыляю! Если ты кого и видела в этих носках, то только меня, потому что в них ты больше никого не могла видеть! А теперь отвечай, где ты в них меня видела. Ежели не ответишь, я тебе прямо щас башку разобью, и никакой Костыль тебе не поможет. Говори, где ты меня видела в этих носках?!

В его взгляде было что-то такое, отчего у меня закружилась голова, потемнело в глазах. Казалось, он что-то знал и хотел услышать это что-то от меня. Парень встал и пошел прямиком на меня, я стала пятиться, судорожно бормоча:

– Я просто пошутила. Просто пошутила, и все… Ты что, шуток не понимаешь? Мне здесь скучно очень, думала хоть как-то развлечься – тебя позлить.

– Развлечься, говоришь, хотела? А ну-ка говори, где ты эти носки видела?! – словно не слышал моих слов пьяный парень. – Ты боишься мне сказать?! А я и хочу выяснить, чего именно ты боишься.

Подойдя ко мне почти вплотную, он схватил меня за волосы, но я успела вырваться и побежать на второй этаж.

– Стой, сука! – послышалось сзади. – Сейчас ты все равно расскажешь!

Вбежав в спальню, я открыла окно и была уже готова броситься вниз, но чьи-то цепкие руки схватили меня за шиворот, как провинившегося котенка. Я громко закричала и стала жадно ловить воздух, потому что ворот довольно сильно сдавил мое горло. Я чувствовала, что еще немного, и я потеряю сознание.

Когда я стала проваливаться в бездну, послышались крики, потом мне стало легче дышать. Я открыла глаза. Рядом со мной стоял перепуганный Костыль, слегка придерживал меня и бил по щекам. Окончательно придя в себя, я увидела, что его люди скрутили руки тому сумасшедшему в разноцветных носках и повели его к выходу.

– Нина, ты как? У тебя лицо красно-синее…

– Я думала, он меня задушит… – прохрипела я.

Взяв меня под мышки, Евгений Александрович подтащил меня к открытому окну и, высунув наружу, приказал властным голосом:

– Дыши!

Он быстро понял, что стоять у меня нет сил, положил меня на кровать, закрыл окно, включил кондиционер, вентилятор с большими лопастями поставил прямо перед моим лицом. Скоро я почувствовала себя значительно лучше и потерла онемевшую шею.

– Нина, ну ты как?

– Жива. – Я глупо улыбнулась.

Евгений Александрович, а проще говоря Костыль, вышел и быстро вернулся с подносом, на котором стояла бутылка виски, пара рюмок и тарелка с очищенными мандаринами. Поставив поднос, он сел рядом со мной.

– Выпить хочешь?

– Очень, – честно призналась я.

Хозяин улыбнулся и протянул мне рюмку:

– Не знаю, как ты привыкла пить виски – рюмками или фужерами. – Он пожал плечами.

– Из горла.

– Что?

– Я говорю, что сейчас я бы выпила и из горла.

Хозяин немного смутился, но тут же протянул мне бутылку виски и очищенный мандарин.

Я поблагодарила и слегка повела носом.

– Вы, Евгений Александрович, не смотрите, что я из бутылки пью. Берите свою рюмку. Мы с вами чокнемся. Чтобы такого дерьма, как этот тип, было поменьше, – сказала я и начала пить.

Сделав несколько внушительных глотков, поставила бутылку и запустила в рот дольку мандарина.

– Все так нехорошо получилось, – принялся оправдываться Костыль. – Славик у нас человек пьющий, да еще любит баловаться наркотиками. Видимо, перебрал. Увидел красивую девушку и потерял рассудок. Устал я с ним маяться. Его мои мальчики кодировали, так он из больницы вместе с капельницами сбегал. А с наркотиками совсем беда. Я уж всех поставщиков предупредил, чтобы никто ему товар не продавал, да все бесполезно. В наркологической клинике лежал. Его родители немалые деньги в лечение вбухали, толку никакого. Я вот его к себе на дачу взял, чтобы мои ребята за ним последили, а он опять начудил. Ведь не первый случай такой. Однажды ночью к домработнице пришел, стал секса требовать. А домработница – женщина в возрасте, напугал старушку до смерти. Мне этот остолоп и даром не нужен. Я б его близко к своей даче не подпустил, да родители попросили. Мальчики мои за ним в оба смотрят. Он в последнее время, как никогда, спокойный был, ничего подозрительного за ним не наблюдалось.

– А кто его родители?

– Его отец – мой родной брат.

– Получается, что вы родственники.

– Вот такой у меня непутевый родственничек. Будь он неладен.

Виски ударило мне в голову, и мне почему-то захотелось довериться Костылю, как настоящему другу.

– Все совсем не так было. – Я села, поджав под себя ноги, и снова взяла бутылку виски.

– Что именно?

– Я говорю, что со мной не так было, как с домработницей. Этот Славик ко мне не трахаться приходил. Он хотел, чтобы я сказала, где именно видела такие носки, как у него.

– Я что-то не понимаю, о чем ты говоришь…

Обняв бутылку, я рассказала Костылю про утреннюю встречу со Славиком и про то, как я обратила внимание на его носки.

– А при чем тут носки? – так ничего и не понял Костыль. – Когда его тетка их привезла, я сразу сказал, что он в них словно дешевый фраер, но он будто на них помешался. Уперся – сшиты по индивидуальному заказу! Эта старая дура, давно выжившая из ума, именуемая его теткой, сама ходит как пугало, даже люди оборачиваются. Вот она ему на уши и присела по поводу этих носков, а он, дурак, поверил. Да таких носков полно, и не только в Париже, а и в России. Только ни один нормальный мужчина их не наденет, разве только конченый идиот типа Славика.

– Носки при том… – Я замолчала и посмотрела на Костыля недоверчивым взглядом.

– Ну говори, коли начала, или ты мне не доверяешь?!

– Доверяю.

– Тогда говори.

– Говорю. Дело в том, что точно такие же носки были у одного из трех убийц, которые расстреляли всех на дне рождения в Коломне.

Мне показалось, что после моих слов хозяин слегка побледнел.

– Ты хочешь сказать, что мой племяш – один из тех убийц-наемников?!

Мне стало не по себе.

– Я ничего не хочу сказать. Я просто ответила на вопрос, где я видела такие носки.

– Выкинь из головы подобные мысли. Таких носков немерено. Мой племяш не способен выстрелить в человека. Он крутится в моем болоте, а у нас это невозможно. В моем болоте вообще не занимаются убийствами. Сейчас весь криминальный мир занимается бизнесом. Вот и мои ребята начали его потихоньку осваивать. А что в дом к тебе ворвался,так вовсе не потому, что хотел услышать от тебя про тот злосчастный день рождения. Просто его на этих носках переклинило сильно. Он, наверное, и сам не знает, чего от тебя хотел. Наркоман, одним словом. Наверняка передоз. Крышу снесло. Несмотря на то что он мой племяш, сегодня мои ребята его отделают, а завтра выяснят, кто ему наркотики продал. Знаешь, тот, кто употребляет наркотики, на дух не переносит алкоголь, потому что не получает от него кайфа. А этот вообще непонятно в кого уродился. Прямоуникум какой-то. Глушит алкоголь, как последний алкоголик, и употребляет наркотики, как конченый наркоман. А родители такие приличные…

Глядя Костылю в глаза, я понимала, что у меня нет никаких оснований не верить этому человеку. И все ж мою душу терзали сомнения, которые я никак не могла побороть.

– Когда он ворвался в дом, он требовал, чтобы я рассказала, где именно я видела его в этих носках… И смотрел на меня так, словно хотел, чтобы я сказала ему то, что хорошо известно только нам двоим, мне и ему…

Евгений Александрович успокаивающе похлопал меня по плечу и сказал:

– Нина, ради Бога, не накручивай себя. Не накручивай. Если мой племяш-дурак надел такие дебильные носки, то найдется еще хотя бы один, точно такой же. За своего племяша я отвечаю. Или тебе недостаточно моего слова?

– Евгений Александрович, вы же знаете, что я вам доверяю.

– Спасибо и на этом. То, что произошло сегодня, обыкновенный срыв обколотого человека, которому просто была нужна зацепка для того, чтобы устроить подобное. Я приношу тебе извинения за поведение своего племяша. Прости его. Больше такое не повторится. Мало того что его уже отделали мои ребята. Завтра я проведу с ним беседу и заставлю перед тобой извиниться. Я обещал тебе покой и безопасность и не сдержал своего обещания. Не думал, что он устроит подобное. Еще раз приношу свои извинения. – Костыль взял мою руку и нежно ее поцеловал.

– Евгений Александрович, что вы… Вы здесь совершенно ни при чем.

Я сделала несколько внушительных глотков виски, а Костыль сунул мне в рот мандариновую дольку.

– Ты меня извинила?

– Извинила.

– Ты больше ни в чем меня не подозреваешь и не думаешь обо мне плохо?

– Нет, – качнула я головой.

– Ты веришь, что мои люди никогда не пойдут на убийство?

– Верю.

– Понимаешь, что я глубоко порядочный человек и никогда не подведу твоего любимого Сергея?

– Да.

– Тогда пойдем в конюшню смотреть лошадей.

Мы громко рассмеялись, Костыль помог мне подняться. Я вышла из дома, изрядно пошатываясь. Алкоголь и сильный стресс сделали свое дело. Остановившись у конюшни, я показала пальцем на луну и произнесла пьяным голосом:

– Красивая, зараза.

– Обычная, – не понял меня Костыль.

– Красивая, потому что полная. Сейчас все шизофреники и вампиры пробуждаются.

Костыль приобнял меня за талию, а я вновь отхлебнула виски и передала ему бутылку. Хозяин тоже хлебнул и ногой открыл дверь конюшни.

– А ну, как тут поживают мои любимые питомцы…

Что было дальше, я плохо помню. Слишком много было выпито виски. В конюшне остро пахло сеном, лошадьми, навозом. Я пробовала напоить виски лошадей, но те отворачивались и недовольно топали копытами. Костыль громко смеялся и держал меня за талию. Неожиданно он нагнулся и жадно меня поцеловал. Я попыталась вырваться, но почувствовала, как во мне растет страсть, с которой совсем не хотелось бороться. Конечно, я пыталась вырваться из его объятий, но делала это так, для близира. Когда Костыль запустил руку под мою кофту, я издала стон и, почувствовав, что мои ноги подкашиваются, сама упала на сено. Мной овладело дикое желание. Когда он лег на меня, я поняла, чтосдалась окончательно. Не знаю, как все произошло, то ли я сама предложила себя мужчине, то ли он воспользовался моим тогдашним состоянием неимоверно пьяной женщины. Костыль не захотел возиться с пуговицами на моей блузке и разорвал ее. Когда он прижался своей грудью к моим соскам, я застонала и несколько раз выкрикнула имя Сергея. А затем закрыла глаза и отдалась необузданной власти его губ. Как и большинство плохо контролирующих себя женщин, я отдалась во власть инстинкта. Чудовищной власти инстинкта, которая полностью завладела всем моим телом. Когда он расстегнул свои брюки, я напряглась как струна и, взяв в руки его мощное орудие, прошептала:

– Сереженька, родненький мой, как же я хочу тебя. Как же я хочу…

Глава 16

Я проснулась от страшной головной боли и с трудом открыла глаза. Увидев чересчур дорого обставленную незнакомую комнату, я повернула голову и увидела спящего Костыля. Закинув на меня свою ногу, он громко храпел и улыбался во сне.

– Мама родная, что же я натворила…

Я хотела встать и незаметно улизнуть из комнаты, но Костыль не дал мне этого сделать. Стоило мне приподняться, как он моментально проснулся, положил руку на мою обнаженную грудь и слегка ущипнул за сосок.

– Евгений Александрович, что вы делаете? Можно, я уйду?

– Ты куда собралась в такую рань? Давай поспим еще пару часов. Что ты вскочила, будто тебе на работу надо? Тебе ж не на смену к восьми идти. Такой сон не дала досмотреть! Весь кайф обломала. Мне снилось море. Шторм. Настоящий шторм, и я в лодке. Я чуть было не утонул. Лодку бросало из стороны в сторону, я лежал на дне и едва держался. Тут ты меня разбудила. Будто и не сон был, будто я какое-то кино смотрел. Как ты думаешь, это необычный сон был? Вещий?

– Наверное, – буркнула я, чувствуя, что вся залилась алой краской.

– Тебе когда-нибудь снилось море?

– Нет.

– А шторм?

– Не помню.

– Не знаешь, к чему это снится?

– Я не умею толковать сновидения.

– Жаль, мне кажется, когда снится вода, это не очень хорошо. Это к каким-то неприятностям, что ли… А неприятности мне на хрен не нужны, не любитель я неприятностей. Ялюблю, когда все относительно спокойно и голову себе ничем забивать не нужно. Ладно, Бог с ним. Давай еще поваляемся. Мне тоже на утреннюю смену подрываться не нужно, не на заводе работаю.

– Простите, Евгений Александрович, но я хочу вернуться в свой домик. Вернее, не в свой, а в ваш, ну, в общем, туда, где вы разрешили мне пожить.

– Что тебе там одной сидеть? Давай лучше поспим, а потом еще сексом займемся. У меня порнушка такая улетная есть! Любишь под порнушку трахаться?

– Нет. – Я почувствовала, что хочу просто провалиться сквозь землю.

– Жаль. А я люблю смотреть порнушку и заниматься сексом. Я вообще люблю отрываться по полной программе. Может, ты кофе хочешь? Я сейчас домработницу позову, она нам кофе в постель принесет. И вообще, хорош меня звать Евгением Александровичем. Когда я вчера нес тебя к себе в спальню на руках, ты трепала меня за ухо и называла Женькой.

– Вы несли меня в спальню на руках? – Я почувствовала, что еще больше залилась алой краской и, наверное, стала похожа на спелый помидор.

– А ты что, вообще ничего не помнишь?

– Нет.

– Ну ты, мать, даешь. Хреновенько у тебя с памятью. Ты у меня вчера тут такие корки мочила, когда трахалась, орала на весь дом как резаная. Всех моих пацанов перепугала.

Теперь я уже не краснела, мне казалось, что я загорелась, задымилась, будто у меня бешеная температура. От стыда и бессилия я закрыла глаза и нерешительно спросила:

– И все видели, как вы несли меня в дом?

– Все.

– И домработница?

– Дорогуша, она нам собственноручно кровать стелила.

– Бог мой, стыдно-то как!

– Стыдно знаешь когда… Стыдно, когда видно. Мы ж с тобой один на один совокуплялись, а не на глазах у всего дома. Не переживай, свечку никто не держал.

– Что ж теперь будет? Я же Сереженьку своего люблю.

– Люби себе на здоровье. Я тебе не запрещаю. Мне от твоей любви ни жарко ни холодно. Сережа – паренек неплохой, а самое главное – надежный. Молодой, но перспективный, помешанный на своей работе. Трудоголик, одним словом. От таких бабы всегда гуляют. Он мужем хорошим будет. Целыми днями на работе, а ты можешь давать всем, кому захочешь, гулять налево и направо.

Костыль нажал какую-то кнопку над кроватью.

– Что вы сделали? – испуганно спросила я.

– Позвонил.

– Зачем?

– Кофе хочу. Не дала ты мне поспать нормально, разбудила. У меня башка по швам трещит. Давай кофе попьем.

– Сюда сейчас кто-то придет? – Я поняла, что сейчас больше всего на свете хочу умереть.

– Домработница придет, принесет кофе. Не могут же две кружки прийти сами. У них ног нет.

– Но ведь она меня увидит…

– Да она тебя здесь еще вчера видела. Ты лучше скажи, кто тебя здесь не видел! Когда я тебя в дом занес, мои пацаны на первом этаже в бильярд играли. Они даже предложили помочь, но я сказал, что своя ноша не тянет.

В этот момент дверь открылась, и на пороге появилась пожилая женщина, одетая в строгое темное платье, поверх которого был повязан белоснежный фартук. Я быстро натянула на себя одеяло и была готова укрыться им с головой, но не стала этого делать.

– Евгений Александрович, вы меня звали? – Женщина улыбнулась и посмотрела на меня любопытным взглядом.

– Да, Наденька, принеси нам, пожалуйста, кофе.

– Вам, как всегда, кофе по-восточному?

– Как всегда.

Женщина кивнула и обратилась ко мне:

– Нина, а вы какой кофе любите?

– Тоже по-восточному, – буркнула я и, не выдержав ее пристального взгляда, отвела глаза в сторону.

– А сахара вам сколько?

– Пол чайной ложечки.

Когда женщина вышла, я вскочила и хотела было одеться, но увидела, что моя блузка разорвана пополам, а следовательно, и надеть ее невозможно. Лифчика у меня не было. Я их на дух не переношу.

– Ты куда подорвалась?! Сейчас кофе принесут.

Костыль скинул с себя одеяло и, обнажив свое мужское достоинство, потянулся к тумбочке за сигаретами.

– Я не хочу кофе. Пейте его сами.

– А на хрена ты его тогда заказывала…

– Я не заказывала. Вы сами на кнопку нажали…

Я беспомощно посмотрела на Костыля:

– Зачем вы мою блузку порвали?

– Зачем? С пуговицами не хотел возиться, вот зачем. У меня уже стояк был конкретный. Некогда мне было с твоими пуговицами разбираться, вот я и разодрал ее. Да ты, по-моему, и сама была не против, тебе и самой эти пуговицы мешали. Я когда твою блузку порвал, ты смеялась от счастья. Ты тогда уже так поплыла, что тебе все безразлично было, ты хотела только одного – чтобы это побыстрее случилось.

– Вы несли меня вчера в порванной блузке?