Чтение 6–й страницы книги ~Охота на мужа-3, или Терапия для одиноких сердец~

— Нет, Анька, я всю жизнь от земли кормлюсь. Не люблю я по городам-то шастать. В городах все продукты — сплошная химия, а у меня все натуральное. Все со своего огорода, а продукты первой необходимости мне бабка соседская привозит. Это она у нас большая любительница туда ездить, где побольше людей. Я человек дикий И нецивилизованный.

Я взяла брошенное пустое ведро и направилась к своему дому. Дед Герасим поплелся за мной, стараясь не отставать даже на шаг.

— Аня, а ты к нам с ночевкой приехала? Может, выпьем самогоночки, ты мне расскажет?., что новенького в столице нашей. Как там, стоит Белокаменная?

— Стоит, куда ж ей деваться.

— Так, может, я за самогонкой сбегаю? А хочешь, пошли ко мне! У меня закуски полно.

— Нет, дед. Я пить не буду. Я в ночь, конечно же, никуда не поеду, но встану рано. Мне как можно раньше надо в Москву приехать. Работы много.

— В банке, что ли?

— В банке.

— Никуда, Анечка, твой банк не уйдет. Сама понимаешь, что к нам сюда редко кто приезжает. Ты для меня как отдушина, как связь с внешним миром. Ежели не пьешь самогонку, я тебе стаканчик своего домашнего винца налью. Винцо у меня отменное. Мне его бабка соседская помогала настаивать.

— Ой, дед. Если я сейчас вина твоего выпью, то как я завтра встану?

— Тебя мой петух разбудит. Он так орет на всю деревню, что у всех уши закладывает. Ты, что, забыла моего горластого петуха?

— Да помню я твоего петуха… Он, что, живой еще? — Живой, а что с ним станется?

— Я думала, что ты его на мясо зарезал. Он у тебя такой жирненький, упитанный.

— Анна, не говори ерунды. Еще не хватало, чтобы я петуха резал. Он мне, как сын. А разве я смог бы свое дитя убить?

— Кто для тебя петух?

— Сын! — не моргнув глазом, торжественно произнес дед. — Это мой сыночек Петр. Я к нему отношусь с уважением. Правда, иногда, когда он начинает хулиганить и курицей по двору гонять, я могу у него со злости несколько перьев выщипать. Так сказать, для профилактики.

Я рассмеялась и, поставив ведро у амбара, махнула рукой.

— Ладно, пойдем, дед, выпьем твоего винца. У меня в последнее время столько всего произошло, что просто голова идет кругом. Можно и немножко расслабиться.

Буквально через пятнадцать минут я уже сидела в доме деда Красима за его скромным столом и дегустировала напитки местного приготовления. Дед выложил на стол хлеб, несколько вареных яиц и порезал слегка подсохшей колбасы.

— Ой, дед, а колбасой-то ты где разжился?

— Да это Петровна недавно в городе была. Ты, Анька, на колбасу-то сильно не налегай, лучше попробуй мою клюквенную настойку. Она прямо во рту тает.

Я слегка повела носом и сделала довольно приличный глоток.

— Ну как?

— Настойка как настойка. Вкусная. Я смотрю, дед, у тебя целый погреб. Пей не хочу, а ты все у меня спиртное клянчишь.

— Да я хотел себе чего-нибудь современного, фирменного. Чего-нибудь такого, что за границей буржуи пьют.

— Да нет уже никаких буржуев. Их истребили давным-давно. Теперь одни господа остались.

— Ну, господа.

— Хорошо, дедуль. Я теперь часто сюда приезжать буду. Мне здешняя природа нравится. Тишина тут у вас, птички поют. Я тебе в следующий раз целый бар привезу. Будет тебе и коньяк, и виски, и джин, и ром, и текила. Ты теперь сможешь своих бабок дорогими напитками завлекать.

Допив свой стакан клюквенной до самого дна, я полезла в карман джинсов и извлекла оттуда стодолларовую купюру. Положив ее прямо перед дедом, я сунула в рот кусок колбасы и, не прожевав его до конца, быстро проговорила:

— Возьми, дед. Это тебе.

— Что это?

— Сто долларов.

— Ну, я вижу, что не сто рублей. Только что мне с ними делать-то?

— В обменник отнесешь, — я вздохнула и тут же поняла, что сморозила глупость. — Я не то хотела сказать. Я понимаю, что у вас тут обменников днем с огнем не сыщешь. Ты эту купюру кому-нибудь из своих бабок дашь, кто в город ездит. Сдадут, а тебе денежку привезут или не денежку, а, как ты говоришь, натуру. Фруктов, конфет, пряников.

Постучав себя по карманам, я извлекла еще пару пятьсотрублевых купюр и положила их сверху ста долларов.

— Вот, у меня больше рублевой наличности нет. Мне самой нужно в обменник заехать. Так что чем богаты, тем и рады.

— А за что мне все это? — недоумевал дед.

— Да так. Для хорошего человека ничего не жалко. Я бы хотела, чтобы ты в мое отсутствие за домом присматривал. Да и не только за домом, за амбаром, за участком…

— А что за ним посматривать? Он ведь сто лет никому не нужен, — вытаращил глаза дед.

— Это на всякий случай. Чтобы, не дай Бог, дом не загорелся… Вот ты, дед, постоянно с папиросой ходишь… А вдруг мимо дома будешь проходить и нечаянно папиросу кинешь куда не надо. Дом алым пламенем и загорится.

— Да ты зачем на меня наговариваешь, Аня? Я свои папиросы тушу собственным ботинком, а даже если не тушу, то всегда смотрю, куда я их кидаю.

— Тогда смотри, чтобы посторонние к дому не подходили и не хулиганили.

— Да какие посторонние?! Тут посторонних отродясь не было. Там дом-то почти заваленный, кому он нужен?!

— Мало ли, вдруг мародеры какие пожалуют… Начнут дом по досточкам разбирать…

Да нет тут никаких мародеров и не было отродясь. А деньги я, Анька, возьму. Деньги никогда лишними не бывают, даже здесь у нас. Я доллары отдам соседке, чтобы она их в городе поменяла, а сам в райцентр поеду папирос да сахару наберу. Ты все равно в банке работаешь, стало быть с деньгами дело имеешь. А я, кроме собственного огорода, ни с чем дело не имею.

Дед сунул деньги в карман ветхой рубашки и налил себе полную рюмку самогонки.

— А за домом я посмотрю, ты не переживай. Я за ним и так всегда смотрю, что с деньгами, что без денег. У нас тут, как в раю, тишь да благодать. Ни воров, ни наркоманов, нибандитов. Это у вас там в городе всякого сброда полно, а в нашей деревне ни Боже мой.

Дедовы доводы меня вполне удовлетворили, и я налила себе второй стакан клюквенной настойки. В конце концов расслабляться тоже полезно, а уж тем более после таких переживаний Деньги заметно подняли настроение деда Герасима, и он буквально припал к своей излюбленной самогонке.

— Послушай, Анюта, а ты замужем?

— Нет, не замужем.

— А чего это ты так в девках засиделась? Не берет, что ли, никто?

— Ну, что за странное предубеждение, что если женщина живет одна, то это значит, что ее никто не берет?! Не меня не берут, а я не беру. Вот ты мне, дед Герасим, скажи, кого у нас больше: женщин или мужчин?

— Я могу сказать только на примере своей деревни, — озадачился старик. — В нашей деревне трое баб и один мужик. Значит, баб получается намного больше, чем мужиков.

— Правильно. И это не только в твоей деревне. Так во всей России. На всех женщин не хватит мужчин. Сколько их в Чечне гибнет, сколько гробится на всякой тяжелой работе, сколько спивается… Где ж на всех-то мужиков взять?

— Послушай, но на таких, как ты, должно хватать…

— А я чем лучше?

— Ты красивая, самостоятельная.

— Таким еще тяжелее, — печально вздохнула я и посмотрела на пустой стакан. — Другая сможет довольствоваться хоть бы каким, а таким, как я, хоть бы какие не нужны.

— Значит, ты прынца ждешь…

— Не «прынца», а нормального стопроцентного мужчину. Мне не нужен ни красавчик, ни половой гигант с одной извилиной в мозгу. Мне нужен мужчина, который будет мне интересен как человек, как личность.

— Ну ты загнула. А может, тебе кого-нибудь попроще найти?

— Попроще пусть ищут те, кто сами попроще. Я, слава Богу, в этой жизни кое-чего достигла и не хочу терпеть рядом с собой вечно ноющего неудачника, который будет подавлять меня своей беспомощностью и выжимать из меня последние соки. Мне нужен мужчина, прочно стоящий на ногах, который имеет пусть не очень высокий, но стабильный заработок, хотя я прекрасно понимаю, что в той замечательной стране, в которой нам посчастливилось родиться, ничего стабильного нет и быть не может. Мой мужчина долженв первую очередь уважать сам себя и не бояться смотреть в лицо своему будущему. Конечно, сейчас очень трудно встретить мужчину, который сможет снять с женских плеч большинство тяжелых проблем, но пусть он хотя бы не будет взваливать на эти плечи еще и свои проблемы. Мужчина должен стать защитой и опорой, а нынешние мужчины сами ищут, на кого бы им опереться. В женщине должен быть шарм, а в мужчине стержень, который делает мужчину мужчиной, Я не хочу и не буду довольствоваться ролью шеи, которая крутит головой И показывает нужное направление. Мне нужен равноправный партнер, с которым бы мне не пришлось делить пальму первенства…

Я тяжело вздохнула и развела руками.

— Вот так-то, дед Герасим. Я не утопающая, готовая хвататься за что угодно, только бы всплыть и остаться живой.

Никто не лишал меня права выбирать и устраивать свою жизнь так, как я считаю нужным. Делить с мужчиной быт тяжело, и для этого нужно иметь особое желание. Я вот полюбила, а мужчина оказался женат.

Дед Герасим присвистнул и налил себе целый стакан самогонки.

— Ты, что, дочка, с женатым встречаешься?

— Да не встречаюсь я с ним. Я с ним жить собралась.

— Это что ж, ты его из семьи увести задумала?

— Он не бык, чтобы я его уводила. Он нормальный, здравомыслящий человек, который сам принимает решения и совершает поступки. Он сам из семьи уходит.

— Как уходит?!.

— Так уходит… Ногами!!! — Я почувствовала, что мои нервы сдают, и посмотрела на деда Герасима раздраженным взглядом. — Чемоданчик свой с портками собирает и ко мне шлепает.

— Да разве нормальный мужик-то из семьи может уйти, а нормальная женщина будет встречаться с женатым?! В наше время таких презирали!

— Слава Богу, прошли эти времена и настали другие. В жизни всякое бывает. Кто-то сходится, а кто-то расходится. Как тебе судьбой предписано, так и будет. Любовь — штука страшная. Она ни о чем не спрашивает. А по-твоему, лучше во вранье и лицемерии жить?!

— По-моему, лучше себе холостого найти, — как-то нерешительно произнес дед и посмотрел в мою сторону разочарованным взглядом.

— Рада бы, да не попадается. Я же не виновата, что нормальных мужиков всех разобрали, а среди тех, кто остался, выбора вообще никакого. Я когда с ним знакомилась, понятия не имела, что он женат, а когда правду узнала, то поняла, что ничего исправить уже не могу. Сердцу не прикажешь.

Тебе нужно было сразу его ко всем чертям послать, как только ты узнала, что он женат, — принялся учить меня дед. — Пусть домой к жене катится, он ведь чужой муж, понимаешь, чужой!

— Понимаю, да только поделать ничего не могу. Ладно, дед, давай прекратим этот разговор, и так тошно. Не могу я его разлюбить, хоть убей, не могу! Я его к разводу не принуждаю. Он сам принял решение. Придет, я его приму. Место в шкафу освобожу, чемодан распакую, рубашечки все аккуратно на вешалки повешу, трусы, носки перестираю в трех водах с пенкой, одна душистее другой, а чемодан подальше в кладовку спрячу, чтобы он, не дай Бог, его опять не собрал, — я почувствовала, как задрожал мой голос, а на глазах показались отчаянные слезы. — Я вообще от него все крупногабаритные вещи попрячу… На тот случай, если он вдруг вернуться решит… да портки класть будет некуда. Ну как, дед, здорово я придумала? Ну скажи, здорово? А я хитрая, дед, я всегда была хитрая. Почему мужики обратно к женам возвращаются? Потому, что у них там стены родные и даже атмосфера, годами созданная. Мужики они же как кобели. Захотел — живет у жены, захотел — у любовницы. Не понравилось — обратно ушел к жене. Да только от таких, как я, не уйдешь. Я, дед Герасим, капканы ставить умею. Прочные, хорошие капканы. Я ему ноги переломаю, чтобы он от бега по замкнутому кругу устал… Я его на ключ закрывать буду, чтобы он, гад, на свободу не выбрался… Я такие замки в дверь поставлю, что ему и не снилось.

Не выдержав, я обхватила голову руками и громко заревела. Дед Герасим принялся гладить меня по голове и успокаивать:

— Не плачь, дочка. Не реви. Было бы лучше, если бы он пришел, а ты послала его ко всем чертям. Зачем тебе чужие портки нужны? Ты красивая, ты умница. Вот увидишь, попадется тебе не чужой муж, а твой собственный. От него никакие сумки и чемоданы не нужно будет прятать, потому что ему идти будет некуда. Ты только представь, как это здорово — жить с человеком, от которого ничего не нужно прятать. Ничего… Да и замки не нужно менять… Ни к чему это…

В этот момент дверь в дом распахнулась, и на пороге появился совершенно незнакомый мужчина крупного телосложения, одетый в брезентовую плащ-палатку. От удивления я широко открыла рот и недоуменно посмотрела в глаза деду Герасиму. Дед громко присвистнул и перекрестился.

— Здрасте, добрый человек, а ты кто?!

«Добрый человек» скорчил такую злобную гримасу, что я почувствовала, как на моей спине выступил холодный пот.

— Я не здешний, на огонек заглянул, — послышался в ответ заметно простуженный, грубый мужской голос.

— Да у нас тут особого огонька-то и нет. Самогонка да клюковка.

Здоровенный детина вызывающе ухмыльнулся и, подойдя к столу, совершенно бесцеремонно уселся на табуретку.

— Вот самогоночка мне щас как раз не помешает. А ну-ка плескани, дед, я оценю твое пойло.

Дед налил незнакомцу самогонки и потянулся за папиросой. Незнакомец взял налитую порцию и выпил ее одним залпом, даже не думая о закуске.

— Хорошенькая самогонка. Ядреная. Сам настаивал?

— Сам.

— Молодец, дед. Сразу видно, способный малый.

Дед прищурил свои хитрые глаза и как-то осторожно спросил:

— А ты, мил человек, куда путь держишь?

— Уже никуда.

— Как это?

— А так это. Я прибыл строго по назначению. Теплый дом, самогонка, красивая женщина, радушный хозяин. Я, дед, именно к тебе шлепал. Я как раз о привале мечтал.

— Мил человек, тебе что, заночевать негде?

— Как это негде?! Теперь есть где. Щас самогонки хорошенько накачу. Затем девку под мышку схвачу и спать завалюсь. Девка румяная, наверно, горячая.

Я покраснела до кончиков ушей и отодвинула свою табуретку подальше от окна.

— Простите, а вам не кажется, что ваши шутки неуместны?! С чего вы взяли, что вы можете говорить со мной в подобном тоне?!

— Девка, да ты чо в натуре?! Никто с тобой не шутит, я тебе серьезно говорю. Щас куда-нибудь в сени упадем и оторвемся по полной программе.

Сгорая от распирающею меня возмущения, я встала со своего места и демонстративно покрутила пальцем у виска.

— Мужчина, ты бы шел, куда шел. Тебя, наверно, вежливости вообще не учили. Зашел в чужой дом и говоришь такие гадкие вещи. В какой глухомани тебя, дурака, воспитали?! Ладно, дед, я спать пошла, а ты этого хама на улицу выстави. Таких, как он, нечего на ночлег пускать. Пусть своей плащ-палаткой прикрывается и у реки ночует.

Не говоря ни слова, незнакомец достал пистолет и направил его в мою сторону. Почувствовав опасность, я открыла было рог, чтобы вновь возмутиться, но все же предпочла не лезть на рожон и не произнесла ни звука.

— Мил человек, ты чего надумал? — возмутился за меня дед. — Мы люди мирные. Ежели ты хочешь заночевать, так ночуй, но только мою внучку не обижай. Я ее в обиду не дам. Она у меня одна-единственная.

Я посмотрела на деда каким-то грустным взглядом, перемешанным с благодарностью, и ощутила приятное тепло оттого, что он назвал меня своей внучкой. Я никогда не видела своего настоящего деда: он умер задолго до того, как я родилась. А мне всегда хотелось его иметь… Ну просто хотелось и все…

— Ей завтра на работу рано в город ехать. Она у меня в банке работает. Работа тяжелая. Ей хорошенько выспаться нужно.

— Верно говоришь, дед. Мне на работу рано вставать, — я потерла сонные глаза и наигранно зевнула.

Но здоровенный детина отреагировал на это по-своему. Он снял пистолет с предохранителя и процедил сквозь зубы:

— Вы чо, сволочи, совсем нюх потеряли?! Щас обоих уложу, не фиг делать!

Наверное, и я, и дед Герасим одновременно поняли, что в наш дом нежданно-негаданно ворвался опасный псих, у которого явно не все в порядке с головой. Хоть и голова у него чересчур здоровая… Бывает же такое. Голова большая, а мозгов мало. Матушка-природа не поскупилась на его габариты, а вот на мозги поскупилась.

— Добрый человек, не такой оказывается ты и добрый, — еще более осторожно заговорил дед. — Скажи, пожалуйста, что тебе нужно?

— Я же ясно сказал, что для начала я хочу как следует самогонки напиться, а затем с девкой немного поразвлечься.

— А потом?

— Потом суп с котом. Я заранее ничего планировать не люблю. Потом видно будет. Я же к вам по-человечески зашел и по-людски с вами говорить начал, да только вы в натуре по-хорошему не понимаете.

Здоровенный детина громко заржал и затряс своей такой же здоровенной башкой.

Я стояла ни жива ни мертва и ясно осознавала тот факт, что я в очередной раз влипла в крайне неприятную историю. Ну прямо везет мне на такие истории и все тут.

— Да ты, мил человек, пистолет бы убрал, — вновь попробовал спасти ситуацию дед. — Ты же сам недавно сказал, что пришел к нам с добром. Так я гостей тоже по-доброму люблю принимать, а под дулом пистолета мне тяжело. Я хотел тебе еще самогоночки налить да колбаски порезать.

— Нужно не хотеть, а делать, — злобным голосом произнес детина и сунул пистолет в карман. — Давай режь свою колбасу. Я не жрал черт-те сколько. Жрать хочу — сил нет. А если мне кто что поперек скажет, то замочу сразу, без предупреждения.

— Хорошо, добрый человек, хорошо, — голос деда Герасима заметно задрожал, а руки затряслись с такой силой, что он даже несколько раз выронил нож. — Давай ешь, а какнаешься, ложись спать. Утро вечера мудренее. Поешь, окрепнешь, сил наберешься и завтра в путь тронешься.

— Дед, ты давай завязывай меня злить, а то я ведь и разозлиться могу! — Детина вновь выпил полный стакан самогонки и положил в рот солидный ломоть черного хлеба. —А чего у тебя стол такой бедненький?

— Какой есть. У нас тут не город, поэтому деликатесов не бывает.

— А это твоя внучка?

— Внучка.

— Городская?

— Городская.

— А что ж она деду-то не помогает?

— Помогает, просто приезжает она очень редко. У нее работы в городе много.

— А где работает?

— В банке служащей.

Детина присвистнул и осмотрел меня любопытным взглядом.

— Как тебя зовут, внучка?

— Анна, — немного нерешительно ответила я.

— Ты в своем банке хорошо получаешь?

— Нет. Я обыкновенным клерком работаю. Мы все на зарплате сидим.

— На зарплате, говоришь?

— На зарплате.

— И какова у тебя зарплата?

— Я же сказала, что небольшая.

— Небольшая в баксах или рублях? — по-хамски заржал детина.

— В рублях, откуда им взяться-то, баксам.

— А откуда у тебя тогда, внучка, такая крутая машина?

— Что?!

— Я говорю, откуда у тебя тачка крутая?! На зарплату купила?

Я заерзала на своей табуретке и стала соображать, каким образом этот малоприятный тин догадался о том, что я приехала на машине. Может, он за мной следил? А может, эта встреча не такая уж и случайная? А может, он следил не только за моей машиной, но и за амбаром? Немудрено, что он увидел, как я закапывала пакет с деньгами… При этой мысли мне стало так плохо, что я чуть было не упала со стула без сознания.

— Вы видели мою машину?

— Да хорош тебе выкать, я, что такой старый?

— Ты видел мою машину?

— Видел. Я уже как раз к деревне подходил, смотрю, сюда крутая иномарка заезжает. Пока я вокруг деревни круги нарезал и изучал, сколько тут различных нужных объектов находится, смотрю ты со своим дедом в другой дом пошла. А когда я к окну подошел, то нарадоваться не мог. Вы тут так по-домашнему сидите, самогонку попиваете, вам явно третьего не хватает. Вот я и решил к вам присоединиться. Думаю, что вам со мной теперь намного веселее стало.

— А нам и так весело было.