Земными астрономами найдено немногим более тысячи этих астероидов. А мой
каталог перевалил за четыре тысячи. Эти астероиды - тоже остатки планеты,
более значительной, чем погибшая вторая Луна. По моим расчетам, эта
планета была больше, чем Меркурий. Марс и Юпитер взаимным притяжением
разорвали ее на куски. Не поделили! Кольцо Сатурна - тоже погибший его
спутник, раздробленный на куски. Видите, сколько уже покойников в нашей
солнечной системе. За кем очередь? Ой-ой... опять эти толчки!
подлокотники кресла. За окном все то же черное небо, сплошь усеянное
звездной пылью. Так можно лететь годы, столетия, и картина будет все та
же...
обыкновенного поезда со старичком паровозом. Лето. Солнце спускается за
лес, золотя облака. В открытое окно вагона тянет лесной сыростью, запахом
аконита, сладким запахом липы. В небе за поездом бежит молодой месяц. Лес
сменяется озером, озеро - холмами, по холмам разбросаны дома, утопающие в
садах. А потом пошли поля, повеяло запахом гречихи. Сколько разнообразия
впечатлений, сколько "движения" для глаза, уха, носа, выражаясь словами
Тюрина. А здесь - ни ветра, ни дождей, ни смены погод, ни ночи, ни лета,
ни зимы. Вечно однообразный траурный свод неба, страшное синеватое солнце,
неизменный климат в ракете...
"небесную жизнь" я не променяю на земную...
вдруг услышал я басок геолога Соколовского.
"по-земному", словно беседует в своем кабинете где-нибудь на седьмой линии
Васильевского острова. На него, по-видимому, необычайная обстановка не
производит никакого действия.
Соколовский. - Иначе того и гляди, какой-нибудь осколок величиной с
московский Дворец Советов, а то и больше обрушится на ракету - и поминай
ее как звали! Поэтому летишь по касательной, все более приближаясь к
направлению астероидов... Замечательная картина! Вы подлетаете к поясу
астероидов. Вид неба изменяется... Взгляните-ка на небо. По существу, его
нельзя назвать совершенно черным. Фон черный, но на нем сплошная россыпь
звезд. И вот на этой светящейся россыпи вы замечаете темные полосы. Это
пролетают не освещенные солнцем астероиды. Иные чертят на небе яркие, как
серебро, следы. Другие оставляют полосы медно-красного света. Все небо
становится полосатым. По мере того как ракета поворачивает в сторону
движения астероидов, набирает скорость, летит и уже почти наравне с ними,
они перестают казаться полосами. Вы попадаете в необычайный мир и летите
среди многочисленных "лун" различной величины. Все они летят в одном
направлении, но еще опережают ракету.
она совсем не круглая. Эти "луны" имеют самые разнообразные формы. Один
астероид, скажем, похож на пирамиду, другой приближается к форме шара,
третий похож на неотесанный куб, большинство же - просто бесформенные
обломки скал. Некоторые летят группами, иные под влиянием взаимного
притяжения сливаются в "виноградную гроздь"... Поверхность их то матовая,
то блестящая, как горный хрусталь.
полет, кажется, будто "луны" стремительно двинулись вперед, но вот ракета
снова набирает скорость, и они начинают как бы замедлять полет. Наконец,
ракета их обгоняет - "луны" отстают.
разбить ракету. Совершенно безопасно лететь в одном с ними направлении и с
одинаковой скоростью. Но тогда видишь только окружающие астероиды. При
этом кажется, что все стоит неподвижно - и ракета, и "луны" слева, справа,
сверху, сзади. Только звездный свод медленно течет, потому что и астероиды
и ракета все-таки летят и меняют свое положение на небе.
небесные глыбы не налетят сзади. И вместе с тем двигаешься в рое "лун",
рассматриваешь их, выбираешь. Словом, выступаешь в роли гоголевского
черта, который собирается похитить с неба луну. Только маленькую. У нас
еще не хватает сил сорвать большой астероид с его орбиты и прибуксировать
к Звезде Кэц. Мы боимся израсходовать все горючее и оказаться пленниками
астероида, который увлечет нас за собой. Требовалось большое умение и
ловкость, чтобы приблизиться к астероиду без толчка и взять его "на
абордаж". Капитан так направлял ракету, что она, летя наравне с
астероидом, как можно ближе подходила к нему. Затем боковые взрывы
прекращались. Мы пускали в ход электромагнит: ведь почти все астероиды,
кроме кристаллических, состоят главным образом из железа. Наконец, когда
расстояние уменьшалось до ничтожной величины, мы выключали электромагнит,
предоставляя остальное силе притяжения. Через некоторое время мы ощущали
едва заметный толчок. В первое время, однако, причал не всегда сходил
гладко. Иногда мы довольно-таки сильно сталкивались. Астероид - для нас
незаметно - отклонялся от своей орбиты, зато ракета, как более легкая,
отлетала в сторону, и приходилось снова маневрировать. Потом мы
наловчились "причаливать" очень чисто. Оставалось только прикрепить
астероид к ракете. Мы пробовали привязывать его запасными цепями,
пробовали удерживать электромагнитом, но все это было плохо. Впоследствии
мы научились даже припаивать метеоры к оболочке ракеты, благо солнечной
энергии у нас достаточно, а аппараты гелиогенной сварки мы всегда брали с
собой.
один случай, - продолжал Соколовский, смеясь. - Мы подлетали к большому
астероиду, имевшему вид плохо обточенной каменной бомбы несколько
сплюснутой формы. Я вылетел из ракеты, уцепился за острые углы астероида и
пошел в "кругосветное" путешествие. И что же вы думаете? На сплюснутых
"полюсах" я поднимался и стоял на ногах "вверх головой", а на выпуклом
"экваторе" центр тяжести переместился, и мне пришлось становиться на
голову "вверх ногами". Так я и шел, цепляясь руками.
тяжести, а относительная тяжесть, - поправил Тюрин. - У поверхности
полюсов вращения тяжесть имеет наибольшую величину и нормальное
направление к центру. Но чем дальше от полюса, тем тяжесть слабее. Так что
человек, идущий от полюса к экватору, как бы спускается с горы, причем
крутизна спуска все растет. Между полюсами и экватором направление тяжести
совпадало с горизонтом, и вам казалось, что вы спускаетесь с совсем
отвесной горы. А дальше почва представлялась уже наклонным потолком, и вам
надо было хвататься за что придется, чтобы слететь с планетки... С Земли в
лучшие телескопы, - продолжал Тюрин, - видны планеты с диаметром не менее
шести километров. А астероиды бывают величиною и с пылинку.
иных тяжесть так ничтожна, что достаточно было легкого прыжка, чтобы
улететь с поверхности. Я был на одном таком с окружностью в семнадцать с
половиной километров. Подпрыгнув на метр, я опускался двадцать две
секунды. Сделав движение не больше, чем то, которое необходимо, чтобы
перешагнуть порог на Земле, я мог бы тут подняться на высоту двухсот
десяти метров - немного ниже башни Эйфеля. Я бросал камни, и они уже не
возвращались.
шесть раз меньше лунного. Я поднимал там одной рукой двадцать два человека
- моих спутников. Там можно было бы качаться на качелях, подвешенных на
суровых нитках, построить башню в шесть с половиной километров высотой. Я
пробовал там выстрелить из револьвера. Что получилось, можете себе
представить! Если бы я сам не был сброшен с планетки выстрелом, моя пуля
могла бы убить меня сзади, облетев вокруг астероида. Она, вероятно, и
сейчас носится где-нибудь вокруг планеты, как ее спутник.
восьмидесяти километров в час, - сказал Тюрин. - Кстати, несколько таких
планет можно приблизить к Земле. Почему бы не устроить добавочное
освещение? А затем и заселить эти планетки. Покрывать стеклянной
оранжереей. Насадить растения. Развести животных. Это будет великолепное
жилье. Со временем так можно будет заселить Луну.
Солнца. Что же касается холода почвы во время лунных ночей, то у меня на
этот счет свои взгляды, - многозначительно заметил Тюрин. - Разве мы не
отказались от теории раскаленного Ядра Земли с чрезвычайно высокой
температурой? И тем не менее наша Земля тепла...
радиоактивного распада в ее недрах. Почему не может быть этого на Луне? И
даже в более сильной степени? Радиоактивный распад сможет подогревать
почву Луны. Да и не остывшая под лунной корой магма... Луна не так
холодна, как кажется. И если там есть остатки атмосферы... Вот почему вы,
биолог, включены в эту экспедицию, - обратился он ко мне.
распадом элементов.
две мыслительные линии в его мозгу шли параллельно.
дождь, пересекая небосклон, мчится куда-то вбок и вверх, - ракета
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия