восхваляющих греховную похоть. Не любовь! Ибо, как написано в Коране,
мужчина любит лишь своих законных жен, а в рубай этого безрассудного старца
нет ни слова о законной жене! Он разрушает сами основы семьи и брака! Он
призывает юношей пить вино и развлекаться на лужайках с музыкантшами,
танцовщицами и продажными девками! Вот его слова:
Оболенский слушал все обвинения в адрес дедушки, опустив голову. Как бывший
работник прокуратуры, он не мог не признать их весомость и состоятельность.
Хотя... все равно бы не вспомнил, что такое "прокуратура".
ограничивались прегрешения этого человека, мы бы простили его, снисходя к
его почтенным годам. Но он посмел поднять руку на... самого Всевышнего! Он,
в своем слепом ничтожестве, попытался свалить на Аллаха всю ответственность
за свои же грехи. Он бесстыдно обвиняет самого Господа в нарушении законов
Шариата. Вы только послушайте, правоверные:
перебить фанатичный рев толпы. Хайям ибн Омар только молча кивнул, в
очередной раз подтверждая свое неотъемлемое авторство, и остановить вой
оголтелых фанатиков было уже невозможно. Не будем врать, что в вину старика
поверили все, для большей части народа его стихи были абсолютно близки и
понятны своим истинным, а не поверхностным смыслом. Но были и другие...
Дураков, как правило, много не бывает. Но они шумны, энергичны и полны
нечеловеческой злобы к любому творцу, пытающемуся жить своим умом - вне
понимания их узколобого мира. Поэтому, когда казий патетично бросил в толпу:
"Виновен ли этот человек?" - нашлись те, кто счастливо завопил: "Виновен!"
Селим ибн Гарун аль-Рашид был очень доволен. Огромный волосатый палач
положил тяжелую пятерню на хрупкое плечо старика...
x x x
а теперь коснемся одного, очень яркого, различия. Помните, как сказано у
христиан: "Тому, кто ударит тебя по правой щеке, подставь левую..." Это,
видимо, для того, чтобы бьющему стало как-то стыдно и он больше не дрался. А
может, и извинился в придачу... Но честно предупредим: на пьяниц,
наркоманов, садистов и душевнобольных это правило не распространяется! В
исламе все иначе, там официально разрешено "отвечать на зло равноценным
злом". Хотя "простивший и смирившийся будет возвышен Аллахом"! Вот видите,
им, восточным людям, это можно, а нам... Может быть, именно поэтому мы так
легко забываем добрые христианские законы и с присущим русскому человеку
смирением, получив по правой щеке, размашисто сворачиваем зачинщику челюсть!
Всю челюсть. Чего уж там на пощечины размениваться...
посверкал перстнями, и над площадью разом воцарилась тишина. - Говори, ибо
следующие слова ты будешь произносить уже перед престолом Всевышнего!
голову, чтобы никто не видел его слез. - Я писал свои стихи для людей,
обладающих тонким умом, чувствующих шутку, и если над кем и смеялся, так
лишь над самим собой. Но я виновен перед Аллахом... И вина моя столь велика,
что не имеет прощения! Я... своими руками... послал в Багдад самого
прекрасного, самого умного, самого почтительного из всех юношей - своего
внука Льва Оболенского...
присутствующих. Должен признать, что все многообразие чисто человеческих
эмоций разом проявилось в исключительной полноте и первородной яркости.
Народ вытянул шеи и разинул рты - оказывается, ловкий Багдадский вор был
внуком знаменитого поэта! Эмир вытаращил глаза, до боли в пальцах впиваясь в
подлокотники трона, - ему совсем не хотелось, чтобы на площади, прилюдно,
вспоминали о том, как этот молодец украл рыженькую танцовщицу Ириду!
Благородный господин Шехмет молил небеса, взявшие Льва Оболенского, чтобы те
его ни за что не возвращали! А сам Багдадский вор шумно рыдал на плече у
Ходжи Насреддина, вытирая мокрый нос его же фальшивой бородой, потому что
"таких хороших слов он от дедушки с детства не слышал"...
народа нет своего героя, то и неуловимый солнечный зайчик может разить его
врага страшнее удара молнии! Мой мальчик был высоким, сильным, голубоглазым,
его нельзя было не заметить в толпе. Быть может, он жил грехом, но у него
было большое сердце... Скажите, правоверные, разве он хоть кого-нибудь довел
до нищеты? Разве украл последнюю лепешку у бедной вдовы? Разве он обидел
ребенка? Разве не раздавал все ворованное простым людям?
посмотрел на начальника городской стражи таким взглядом, что тот начал
икать.
звуком праздничного бубна, потаенным смехом в ночи, глотком свободы в тисках
безжалостного закона. Закона - единого для всех, а потому карающего без
разбора... Стражи сказали, что мой внук уже... на небесах... Зачем мне жить?
Пусть и моя стариковская голова падет к неумолимым стопам Закона,
разучившегося смеяться.
казий. - Закон - праведен и дан нам Всевышним для укрепления души и смирения
страстей. Тот, кто нарушает законы, идет против воли Аллаха!
предпочтительнее беззаботного смеха. Я низко склоняюсь перед каждым
мудрецом, учащим в своих книгах юношей правде жизни. Пища для ума, как и
пища для тела, должна быть и правильной, и полезной. Мой внук был насмешкой
над вашими мудрыми речами... и это плохо! Но что будет с человеком, если его
поить только молоком и медом? Они очень полезны. Но иногда... редко... всего
один глоток ароматного вина способен принести в сердце несказанную радость!
Багдадский вор был тем, что заставляло народ улыбаться и... верить.
колесница святого Хызра!
- наигранно расхохотался казий. Его смех прозвучал как-то особенно одиноко,
напоминая скорее кряканье полузадушенной утки. - Господин Шехмет, лично
присутствовавший при этом, убежден, что злодея забрали, дабы избавить от
него землю Востока и бросить великого грешника пред грозные очи всесильного
Аллаха!
поэт, опускаясь на колени перед палачом.
эмир. - Разве твоя жизнь и твоя смерть не в моей воле?!
эту жизнь в долг и сегодня лишь заберет обратно. Кто я такой, чтобы судить
деяния Всевышнего?
мог бы не только пощадить твою жизнь, но и наградить тебя!
ответил старик.
каменным лицом опустился на трон.
седобородого безумца. Наш добросердечный эмир сам предлагал ему прощение, -
но он отверг его милости. Пусть же ятаган палача станет последним укором
тому, кто выпустил на наши улицы бесстыжего шайтана, именуемого Багдадским
вором! Пусть...
первых рядах царедворцев встала могучая фигура девушки в чадре и подвенечном
платье. Она подошла к палачу, еле слышно бросив ему пару слов сквозь зубы.
Мужчина ахнул, отбросил ятаган и поспешно ретировался, прикрывая обеими
руками то, что так старательно прячут футболисты во время штрафных ударов. А
девушка, не обращая внимания ни на кого, легко подняла старого Хайяма,
Афанасьев Роман
Распопов Дмитрий
Ковальчук Вера
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор
Шилова Юлия