сволочь дерет такие, что глаза на лоб лезут.
морозы бывают - да... ну ладно, пошел я, хозяин ждет.
меховом кожухе, державший в руках весла.
- скажи ему, что мы готовы. Куда идти?
птичник.
каменной стене крепости. Слуга снял с пояса здоровенный ключ, всунул его
в лоснящийся от масла замок и распахнул тяжелую дубовую дверь. Резко
завоняло рыбой. В будке находились сети, сачки и прочее рыболовное
снаряжение. Пригнувшись, парень завозился в темноте. Щелчок - и мы
увидели неяркий свет.
мы подтащили к воде обнаруженную в кустах лодчонку, и Эйно столкнул ее в
пенную волну.
проклеены на совесть. Сев на весла, я подождал, пока в лодке окажется
Эйно, и начал грести.
сотню локтей, - слушай меня внимательно. Тебе многому придется
научиться. Я кое-что расскажу тебе и еще - дам все необходимые книги. Но
я могу и не успеть объяснить тебе все, что должен, и тогда твоим
учителем станет Иллари. Ты должен будешь делать все, что он тебе скажет,
понял?
год... мне нельзя было плыть сюда - лихорадка ю-ю не лечится, но
постоянное пребывание в теплом климате растягивает процесс на годы,
иногда даже на десятилетия. Но у меня, - он опять поежился, - выхода не
было. Ты пока еще не понимаешь, насколько важно то, что мы с тобой
делаем. Этот Череп... будь он проклят, лучше б его не было вовсе - так
вот, он может стать товаром. И станет, но чрезвычайно важно, кто будет
продавцом, а кто - покупателем.
перепродать?
понимаешь?
грешники! Хорошо бы мне ошибиться! Так вот... ты станешь посредником. Но
если с Черепом все будет в порядке, то мы и сами сможем заключить свою
сделку и получить свою цену.
впервые оказалась в моей постели. Я нахмурился, пытаясь найти смысл в
странных словах князя, но он, поглядев на удаляющийся берег, вдруг
приказал остановиться.
грузилом, на которой через равные промежутки были завязаны узлы, он
опустил свой самодельный лот в воду. - О, здесь, кажется, хорошо...
давай греби мористее.
промокшая нога, сперва отчаянно мучившая меня.
останавливаясь и снова бросая в воду лот. Глубины оказались вполне
приличными - я не знал, какова осадка "Бринлеефа", но судя по довольному
выражению лица князя, мели ему тут не грозили.
хлопнул меня по спине, улыбнулся и зашагал по залитому зимним солнцем
двору. Я стоял, не в силах сдвинуться с места, и смотрел, как удаляется
от меня его фигура в черной кожаной куртке. Ветер трепал перья на его
шляпе, невесть как уцелевшие после многих миль по лесам. Мне хотелось
вздохнуть - я не мог.
неодолимое желание броситься следом за ним, упасть ему на плечо и
разрыдаться - так, как я ни разу не рыдал на плече своего отца, хотя
иногда мне этого хотелось. Пошатываясь, я присел на какой-то старый
ящик, раскурил трубку и вспомнил про фляжку Бэрда. Желтоватая бурда чуть
не оглушила меня, я ощутил сильнейший спазм, но все же удержал свой
глоток при себе. Скорее придавив его дымом, я подумал, что пить такое в
неразбавленном виде - чистое самоубийство.
в казарму, к Бэрду - у меня не было сил находиться в одиночестве.
мне. Желтую мерзость я развел в кружке водой и решил, что так она будет
более-менее употребима. На закуску Бэрд выделил мне пару соленых
огурцов, издававших странный сладкий запах.
стряслось?
поблагодарил Бэрда и пошел к себе, невзирая на его предложения скоротать
день за выпивкой. Моя комнатка была пуста. Я разжег страшно прожорливую
печурку, сменил носки и вытянулся на кровати, глядя в серый закопченный
потолок. Внутри меня нарастало ощущение какой-то разорванности - не
хотелось вообще ничего, лишь бы сегодняшний день закончился побыстрее, а
с завтрашним рассветом ко мне вернулось прежнее состояние: пусть
тревожное, пусть не совсем уютное, но все на своем месте, все идет так,
как надо... о небо! Я ударил кулаком по подушке и повернулся на живот,
вминая лицо в затхлый мех одеяла.
волновал меня сейчас. Мысль о том, что я могу погибнуть в любой момент,
давно стала привычной, приелась: не было уже того тошнотного ощущения
приближающегося страха, охватывавшего меня еще в Шаркуме. Нет... все мои
мысли были заняты лишь одним - скоро, совсем скоро вернется одиночество,
с треском разорвав то чувство общности, почти семейности, которое успело
вырасти во мне за месяцы странствий рядом с князем Эйно. И не исключено,
что решения придется принимать мне, почти мальчишке. Почему так? Почему
не Уте или не Иллари, почему у них свои роли, а я должен сыграть
оруженосца старого князя, возвращающегося на службу с его именем и в его
боевой маске?
и странные глаза Теллы, способные меняться каждую минуту. Ее дыхание и
ее загадочную иронию.
имени: ничего, кроме неумолимо меркнущего в памяти образа.
подумал о том, что спускаться вниз и просить вина унизительно, на кухне
его не купишь, у меня нет денег, и что же - опять идти к Бэрду и просить
у него взаймы? Я плюнул в огонь и закрыл лицо руками.
***
поднял голову и с первых же мгновений понял: в замке что-то происходит.
Со двора раздавались приглушенные голоса и какая-то возня, потом я
услышал странный глухой удар.
хронометра: было четыре утра, значит, до рассвета оставалось не менее
трех часов. Удар неожиданно повторился, и далекий голос, усиленный
скорее всего рупором, проревел:
спустился вниз. Во дворе сновали наемники: я видел, как несколько
человек укладывают напротив птичника бруствер из мешков с песком, а Бэрд
уже ставит на треногу "перечницу". Они готовились встретить тех, кто,
возможно, найдет потайной вход со стороны моря.
меня.
наблюдательном фонаре.
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий
Посняков Андрей