было. Юности не было. Была борьба. Был первый "полосатый", громадный, с
полуседыми усами. Он навис над Ту Самаем в день, когда на деревню с
перевала спустилась рота карателей. Кричали мужчины, тонкими голосами
звали кого-то женщины, но усатому нравилось, очевидно, другое; он
довольно фыркнул, увидев сжавшегося в комок мальчишку, и занес для удара
ногу в шипастом сапоге. Каратель, видимо, забыл, что горные лунги - это
не те лунги, которые живут в Долине.
Самай помнит одиннадцать лет, проведенных в джунглях. Первое оружие -
дедовский самострел с резьбой по ложу, потом - винтовка, старая, но
своя, настоящая, взятая в бою, потом - автомат. Это было уже в те дни,
когда отряды борцов слились в великую Армию Справедливости. Она
наступала, оставляя за собою на радость лесному зверью трупы в полосатых
комбинезонах. Города были близко, потом совсем близко. Полосатые бежали
на восток.
Пао-Туна. Вспарывала туман распростертыми крыльями острогрудая птица
токон, не живущая в неволе, - символ свободного Дархая. Сам Любимый и
Родной принял древко из рук Ту Самая. Ту Самаю навсегда запомнилось это
пожатие.
кончилась, хотя мальчики еще не все понимают. Там, за Оранжевой линией,
еще ходят по земле нелюди в полосатых комбинезонах. Там, за Оранжевой
линией - родная деревня Ту Самая.
значки. Ту Самай не мог избавиться от мысли, что на месте утреннего
"очкарика" вполне мог оказаться брат наставник. Брат наставник ведь не
знал, что такое работать с пяти лет, - как только встал на ноги и можешь
ползти по склону, собирая плоды ла, не меньше двухсот за день. Двести!
Иначе надсмотрщик будет бить бамбуковой палкой по спине, зверея от вида
красных полос. Брат наставник ни дня не гнил в джунглях. Он учился в
университете Пао-Туна и знал Великую Свободу только по толстым книгам.
На смуглой руке брата наставника блестит свадебный браслет. А где
суженая Ту Самая? Ту Самай закрыл глаза и представил деда, отца и дядю
брата наставника в длинных оранжевых накидках - кайченг, не зная почему,
был уверен в этом. И самое главное: брат наставник родился в Долине!
Самай, преодолевая тягучую ненависть, выводит непонятные закорючки,
вслушиваясь в отвратительно-мелодичный голос учителя...
***
замаскированного в кроне баньяна. Восемьдесят Пятая застава была видна,
как на ладони. Снайпер поглядел на часы, потом в прицел. В нужный момент
хронометр пискнет. Натренированный взгляд скользил по щуплым фигуркам в
пятнистых комбинезонах, выискивая первого. Первого в этот день, но не
первого для Снайпера. Пальцы привычно ощупали зарубки на ложе, все
шестьдесят девять, на мгновение задерживаясь на каждой. Эта - за
свинарник. Лучший свинарник в округе, теплый свинарник, в котором
никогда не умирали поросята. Эта, эта, эта - и так до девятой - за
восемь му превосходной земли; она была нежная и мягкая на ощупь, как
Тяо, дочь лавочника. Эта - за Тяо, что так и не вошла в дом Снайпера.
туман, утопая босыми ногами в мягком лессе Долины, и здороваться со
спешащими на работу. Он очень любил землю, больше, чем старшие братья,
но отец позвал его и сказал: "Ты поедешь учиться в Пао-Тун. Семье нужен
свой адвокат".
был Снайпером в те дни. Он уехал учиться, но приезжал на каникулы, и
улыбался работникам, кланяющимся меньшому господину, и раздавал нехитрые
подарки, которым они радовались, как дети... А потом все кончилось.
Дом. Грязные бандиты из джунглей волной хлынули с гор и захлестнули
равнинные поселки, и проклятые слюнтяи Бессмертного Владыки бежали от
них, бросив тех, за чьими плечами стояли поколения предков в оранжевых
накидках. Шестьдесят восемь, шестьдесят девять! Сегодня счет станет
круглым.
Горный варвар с нашивками кайченга внимание привлекал, но такие, как
правило, успевают увернуться от пули, а Снайпер берег репутацию.
вонючий предатель в очках был чем-то знаком, они, кажется, даже
встречались в университете. Но если и нет, все равно: там было много
таких. И это они, именно они виновны во всем. Такие, как горец-кайченг,
безопасны. Такие могут жечь, убивать, грабить, но в конце концов умирают
на бамбуке или, если повезет, открывают на награбленное лавку в своей
грязной деревне. А очкастые книжники, забывшие в шкафах свои оранжевые
накидки, вбили им в головы идиотскую мысль о том, что человек равен
свинье. И самое главное: тот, кто писал подлые слова на аспидной доске,
тоже был родом из Долины!
***
знал, что Стрелявший мертв. Кайченг редко промахивался, потому он и стал
кайченгом.
движение переплетенные заросли кустарника. Глухо рыча, на Восемьдесят
Пятую заставу двинулись приземистые бронемашины, а за ними, пригнувшись
к земле, выкатились пехотные цепи. Фигуры в полосатых комбинезонах
хорошо ложились на прицел. Мальчики нанимали свои места, и лица их были
совсем взрослыми. Каждый из них сейчас казался ровесником Ту Самая...
Оранжевую линию. Ту Самай облегченно вздохнул и пошел звонить в штаб,
докладывать об очередном пограничном инциденте. Не успел он повесить
трубку, как восемь багрово-черных стрел, вырвавшись из-за дальнего
холма, захлестнули заставу и смешали в крошеве желтые бамбуковые хижины,
зеленый дерн и красные обрывки человеческих тел.
комбинезоне, шатаясь, вытянулся перед Ту Самаем.
нас уже нет связи. Беги...
двое. Полосатые цепи пересекали Оранжевую линию.
Любимого и Родного - вперед!
и ласковые глаза Вождя.
***
планета Земля, с большой концертной программой.
церемония открытия Общегалактической Конференции по проблемам
использования боэция. С краткой приветственной речью выступили
сопредседатели Ааво Р.Харитонов и Энтони Родригес.
Галактики. Счет 6:0. Шансы "Реала" растут. "Челеста" в панике!
вдоль демаркационной линии. Человеческие жертвы незначительны.
2
столом, давно и хорошо знали друг друга. Из таких мест, как Дархай,
послов отзывают не часто. Но последние пять лет они виделись реже, чем
им бы хотелось. Местные политические склоки, дикие с точки зрения
цивилизованного человека, в конечном итоге привели не только к расколу
Дархая, но и к разрыву Империи с Единым Союзом. Посол Союза остался в
Березин Федор
Белогорский Евгений
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Ильин Андрей