знаю пути к Раю и не страшусь Чистилища!" Об этих не смею я и просить
тебя. Отче мой и Властелине, иже непростимей наихудшего рекомое. Но,
предстоя и ответствуя пред Тобою за паству свою, возлюбленных и - увы! -
грешных чад, стоящих - прозреваю сие! - у края Геенны, молю тебя со
страхом и ужасом пред искусом грядущим, и вопию, и стражду, и тоскую, и
сиротствую ныне во прахе у стопы Твоей, об одном только умоляя: не
погуби!
Рассказывает Эльмира МИНУЛЛИНА, специалист. 34 года. Гражданка БГС.
плакала, когда перестал писать Андрей. Когда мне передали короткое
известие о его гибели, слез уже не хватило.
попытка сделать жизнь на пустом месте. Необходимо стало узнать, как и
ради чего погиб мой единственный. И я узнала. Оказалось, вокруг нас было
слишком много лжи, пусть даже святой. Армии никто не распускал, их лишь
припрятали, а войны продолжались, и Андрей был солдатом. Чуть позже,
заплатив за это недолгим вторым замужеством, я узнала место: Дархай. И
поехала туда, потому что память не хотела молчать, и он приходил по
ночам.
каким я его помнила. И он назвал меня сестрой. Вождь воевал вместе с
Андреем и рассказал мне, как жил и за что погиб Андрей Аршакуни, Далекий
Брат Дархая. И где бы мы ни проезжали, алели надписи: "АНДРЕЙ С НАМИ!" и
"РАВНЯЕМСЯ НА АРШАКУНИ!" Я шла но местам боев, стояла над Пропастью
Бессмертных и поняла: борьба продолжается. Вождь долго беседовал со
мной. "Где бы ты ни была, помни, - сказал он, прощаясь, - на Дархае твои
друзья!"
забыли. Тогда и умерла наивная Лемурка. Меня мутило от пацифистских
брошюрок. Паритетологи не видели (или не хотели видеть?) правды. Нигде
не писалось о том, что творилось на Дархае с благословения монополий
Конфедерации. Нет. Не может быть мира между добром и злом. Нужно
драться. Хотя бы и в одиночку.
рассмотрели, вызвали меня на собеседование, а проверив, допустили к
испытаниям. После двухлетних курсов я вошла в спецгруппу референток при
Совете ЕГС, а чуть позже удостоилась чести стать основным референтом
Председателя.
покушений не бывало вообще. Начальник Референтуры шутил, что я теряю
квалификацию. Рафаил Никитич, однако, отказывался посылать меня на
переподготовку, мотивируя это тем, что телохранитель ему может и не
понадобиться, а секретаря с обаянием надо еще поискать. Да и у Инессы
Мурадовны со мной сложились вполне доверительные отношения. Мы понимали
друг друга, а вот "новинок" в доме Хозяйка немного опасалась.
всему, примерно так же, как сам Дархай; Рафаил Никитич изредка
подшучивал над моим "рреволюционаризмом" - он говорил именно так; сам-то
Хозяин всегда предпочитал золотую середину, а Инесса Мурадовна даже
всплакнула, узнав об Андрее...
***
очень важный договор с конфедератами. По сей день не могу понять, как с
ними вообще можно было о чем-то говорить? Впрочем, если они и ставили
капкан, то попали в пего сами. Документ был уже подготовлен, но о сути
его знали только действительные члены Совета и, может быть, Инесса
Мурадовна.
ориентировать резидентуру Службы Контроля на Планете-Для-Всех и
проверить обстановку. Все было тихо. Я дала задания специалистам и
позволила себе чуть расслабиться. Конечно, не настолько, чтобы не
прощупать попутно Контрольную Службу конфедератов. И тем более грешно
было бы упустить возможность поработать в неформальной обстановке с
небезызвестным Сан-Каро. Особых новостей он не имел, хотя раскрутила я
его неплохо. Впрочем, Яан, взятый помимо своего досье, был славным
парнем. Мне его жаль.
о кознях ДКГ и "Мегапола" против Союза и Дархая. От этого парня за
версту разило провокацией: никто бы не посмел задавать прямые вопросы от
имени Вождя А. Причем еще и просил этот Генрих информации о приятелях
Сан-Каро. Разумеется, я объяснила ему все, что думаю, и сообщила о
беседе куратору Земной СК. Видимо, на мое сообщение не обратили
внимания.
резиденции состоялась встреча. Разумеется, фигляр из Конфедерации снова
притащил свою макаку. Она крутилась у него под ногами и даже напоминала
чем-то своего хозяина. Беседа была совсем короткой. Рафаил Никитич и
конфедератская развалина подписали какие-то документы, потом обменялись
ими, пожали друг другу руки и одновременно нажали кнопки на странных
овальных приборах, лежащих на столе. Я удивилась бы этой непонятной
процедуре, но не успела, потому что произошло страшное...
сада. Резиденцию оцепили посты КС и СК, в сад не проскочила бы и мышь...
но именно оттуда и прилетели стрелы.
подлокотник, глаза у него уже мертвые, а под кадыком топорщатся
желто-синие перья. Я тянусь к пистолету - в кобуре только серый порошок,
он жирно липнет к пальцам. Где оружие? Где?! Я растерялась... но кто бы
не растерялся? Разве что обезьяна! Я еще не вынула руку из пустой
кобуры, а она уже, злобно воя, выдернула из-под тельняшки сверкающие
ножи, метнула их куда-то в листву и огромными прыжками помчалась через
кусты. В густой зелени ее вой сменился торжествующим взвизгом - и
оборвался.
ранила его, но он оказался точнее. Неподалеку валялся постовик из КС с
перерезанным горлом, чуть в стороне - еще один, а тот, кто стрелял,
убегал через лужок, сильно хромая. Обернувшись, он увидел меня и, не
целясь, выстрелил из арбалета. Секундно мелькнуло его лицо: совсем
обычный смуглый юнец, подросток, немного похожий на дархайца. Продолжать
преследование я не смогла: стрела попала в ногу...
порядок, уложила их на веранде. У Рафаила Никитича и Президента были
очень обиженные лица. А коллега смотрела укоризненно. Помню: я брела по
горящим улицам, среди стонов и ужаса, брела в "Ореанду", сама не зная,
зачем и к кому.
осталось на местах. Имя хозяина я узнала через неделю, когда очнулась.
Вместе со мной доктор приютил еще двоих: постоянно рыдающую брюнеточку
Катрин (она кричала по ночам, звала какую-то Эвелину) и толстенького
лысого старичка - этот держался молодцом и даже ухитрялся добывать
откуда-то консервы и медикаменты.
квэхвисты, но что убийства вроде пошли на убыль. Я спросила: где полиция
и где специалисты? Он пожал плечами. Изредка в дверь ломились. Хозяин
выходил, после чего стучавшие с извинениями исчезали. Когда толстяк
поинтересовался, почему мы все еще живы, доктор Рубин, поглаживая себя
по груди, ответил, что знает заклятье от "нгенгов".
Очередные визитеры ворвались в номер. Я видела, как рассекли голову
старичку Аркаше, как повалили Катрин... скоты были грязны и щетинисты. Я
сумела вырваться, выбежать в коридор, где хрипел, дергая ногами, доктор
Рубин и помчалась вниз по лестнице. Странно: все происходило как бы
рядом, как бы не со мной. А потом я услышала голос, и поняла, что это
заработали молчавшие много дней шары-информаторы. Они вопили, орали,
выли. Срывающийся голос призывал "истинных землян" истребить скверну,
смести с лица планеты Земля пришлую дархайскую мерзость. Воззвание
повторялось каждые пять минут; я стояла, вжавшись и груду хлама, а в
коридоре ревело: "Режьте ублюдков! Я - Солнце Власти, Единственный Вождь
Квэхва, Генрих Вышковский, несу ответ за всех вас!"
при чем. Никто из них не посмеет гнусно говорить о Вожде А. И я вышла на
улицу. Первое, что увидела я, - это сотни мелких схваток на набережной и
черные столбы дыма над развалинами. Дархайцы в пятнистых комбинезонах
сражались как львы, каждый против десяти-пятнадцати вооруженных. В этом
сезоне на Земле было необычно много туристов с Дархая. Сейчас их
убивали. Убивали земляне! Но - земляне в развевающихся дархайских лвати!
надсадный гул. Ни одного выстрела? Почему? Кто эти твари в маскарадных
лвати, которые не одевают нынче на Дархае? Кто?! Что с Землей? Я стояла
на пороге отеля, пытаясь понять. А потом крикнула: "Андрей Аршакуни!"
дархайцы. Кто-то протянул мне меч, и я пошла вниз по ступеням,
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Зыков Виталий