инстинктивно сжались, и на миг она задержала прикосновение. Я чувствовал,
что ее слезы вызваны не тем, что происходит здесь сейчас.
нагнулся к Джули, что-то шепча ей на ухо. Я прошел в открытый лифт.
Глава 5
номер автоматически. Я почти вышел, собираясь вернуться к себе в комнату:
что мне оставалось делать, как не идти туда и ждать?
больше не мог назвать эти стены родными. Зибелинг отсек меня одним ударом, и
очень скоро ребята из Службы Безопасности придут за мной и объявят об этом
официально. Я прекрасно понимал: все, что со мной происходило здесь, было
слишком хорошо, чтобы продолжаться, - как любой сон. Я сжал кулаки,
омертвение, наполнившее меня по самое горло, стало проходить. Все
закончилось, меня вывели из игры. Я никому ничего не должен. И я перестал бы
уважать себя, если бы остался здесь в роли униженного неудачника, уповая на
то, что меня возьмут обратно. Дверь лифта закрылась, и я побрел по коридору.
высотой в три этажа были покрыты изоляцией, превращающей любой звук в шорох.
Я шел с таким видом, как будто все еще имел право находиться здесь. Но если
бы я и не старался изображать это, никто не обратил бы на меня ни малейшего
внимания. Я двигался среди суетливо снующих по холлу людей, пока не достиг
выхода, где не оказалось ни охраны, ни сколько-нибудь солидной двери. Легкая
дрожь, решительный вдох - и я стою на широкой площади с фонтаном перед
зданием института, на той площади, которую я много раз видел сверху.
мог преспокойно уйти в любой момент в течение последних недель, если бы
только захотел. Я обернулся напоследок, глядя на открытые двери Института
исследований Сакаффа. Потом перевел взгляд наверх, на стеклянный фасад,
пытаясь найти окна своей комнаты. И опустил глаза, внезапно ощутив себя
оглушенным, опустошенным и совсем одиноким. Теперь я знал, почему никогда не
стремился уйти, но было слишком поздно.
дышалось тяжело. Фонтан выделывал чудеса, я и предположить не мог, что вода
способна на такое. Когда я проходил мимо, струя брызнула на дорожку прямо
передо мной. Зажмурив глаза, я прошел сквозь этот освещенный душ. Влажный
жаркий воздух тяжело давил на грудь после кондиционированной прохлады
института. Я успел забыть, что такое лето и как я ненавидел его - почти так
же, как и зиму. По крайней мере здесь не было летнего зловония, которое в
Старом городе напоминало о разлагающихся мертвецах.
яркой из всех, какие мне доводилось видеть, и в то же время спокойной,
легкой и чистой. Вокруг было не так уж много людей, большинство - на
движущихся лентах-тротуарах или сновали туда и сюда, входя и выходя из
зданий. Высоко надо мной располагались посадочные площадки для воздушных
такси и тоннели переходов, связывающих фасады небоскребов, как нити
ожерелья. Одноместные и многоместные летающие модули сновали между ними едва
не сталкиваясь. Высоко задрав голову, я тем не менее никак не мог увидеть
верхнюю часть башен-небоскребов и даже представить, насколько они высоки.
Мне стало казаться, что я как бы падаю вверх в туман, окутавший вершины
зданий: я опустил глаза и больше вверх не смотрел.
удивлением обнаружил, что вокруг очень тихо - вся жизнь, похоже, протекала
наверху. Время шло, туман рассеялся, и небо стало проясняться. Солнечные
лучи поблескивали и вспыхивали в стеклянных стенах громад, отскакивая от
них, проходя сквозь них, проливая на меня теплый душ. Рекламные дисплеи по
обеим сторонам улицы расхваливали товары, и у меня разбегались глаза, в
ушах, перебивая друг друга, звучали различные голоса, я терял ориентировку и
часто останавливался, уставившись на это многообразие и не веря своим
глазам.
экран. Не для меня одного это было в новинку.
мягкий и эластичный, но он не пропускал внутрь. Я отдернул руку, опасаясь,
что мой неумелый жест выдает меня. Целую минуту я стоял неподвижно с
колотящимся сердцем. Но ничего не произошло, на меня никто не обратил
внимания. Была по крайней мере одна причина, по которой я никак не
вписывался в окружающее: у меня не было электронного датчика на руке. Это не
принижало меня в глазах жителей Куарро, это лишь демонстрировало мою
недостаточную кредитоспособность.
дисплеем, - одно короткое слово. Я знал все буквы, из которых оно состояло.
Я прочел его вслух и рассмеялся, вспомнив стены Старого города, до крыш
разукрашенные подобными словами. Автором некоторых надписей был я сам, но я
лишь копировал буквы, и мне никогда не приходило в голову узнать, что они
означают: мне было наплевать. Хотелось лишь оставить какой-то след в том
мире, который даже не знал, что я жил в нем. Для меня стало открытием, что
здесь тоже были люди с подобными мыслями; на секунду я почему-то вспомнил
Джули.
раздобыть кредитный маркер, что-то вроде кредитной карты, или таблетку
камфоры, хоть что-нибудь, как никогда ощущая пустоту своих карманов.
Внезапно мои пальцы что-то нащупали. Я вытащил руку из кармана: леденец. Я
имел привычку отправлять себе в карман все, что мог, посещая кафетерий
института. Остался лишь один леденец. Я сжал пальцы, затем вновь разжал их и
отправил леденец в рот; он тотчас растаял, и маслянистая горькая сладость
обволокла язык.
Старом городе, улица кишела забегаловками. Даже богам нужна еда. Большинство
запахов были превосходными и не шли ни в какое сравнение с тем, что я
помнил.
города, а может быть, я просто проголодался. Голод. Я судорожно проглотил
слюну.
вспоминается.
или дверям - они как будто отторгали меня.
взрослых. Интересно, где они проводили свои дни? Наверное, в каком-нибудь
прохладном местечке. Увеличившаяся толпа путала и затрудняла движение,
голова гудела от такой концентрации чужих мыслей. Я захлопнул "приемник" и
через некоторое время даже позабыл, что недавно был псионом.
Старом городе. Но не было слышно музыки. Музыка - вот чего не хватало здесь
и что было лишь в Старом городе. Иногда по трансляции в институте передавали
какие-то песенки, но они были бесцветными, без изюминки, как если бы вместо
крепкой выпивки предложили воду. Интересно, иду ли я по поверхности земли
или как раз над Старым городом с его грохотом, темнотой и шумом?
толпы?
меня не ждал делец в условленном месте, чтобы обменять товар на несколько
кредиток.
хватится его и через общую систему не уничтожит данные. Этот мир был не для
меня. Я здесь не более чем привидение, мое место в Старом городе. И если я
хочу остаться на свободе, надо хорошенько подумать, как попасть туда, пока
еще не поздно.
вести себя как турист, я приблизился к прохожему и спросил:
удивлен, но не подозревает ничего дурного.
телефон.
пожал плечами. От этих слов у меня отвисла челюсть; нахмурившись, я пошел
дальше. - Воспользуйтесь воздушным такси! - крикнул он мне вдогонку.
ответ, пока не уверился в том, что все вокруг как сговорились; я начал
ненавидеть их.
Я должен верить, что если мне удастся добраться хотя бы до Висячих Садов,
тогда...
что-то невнятно пробормотала.
Висячие Сады.
Херберт Фрэнк
Грабб Джеф
Мороз Александра
Каменистый Артем
Корнев Павел
Афанасьев Роман