Чтение 65–й страницы книги ~Плеск звездных морей~

- Ведь ты Улисс Дружинин, я не ошиблась? Вчерашнее твое
выступление на Совете мне очень не понравилось. Оно может
оказать вредное влияние на молодежь.

- Это еще почему? - вмешался Леон.

- Я много лет работала с детьми и знаю. Дети очень впе-
чатлительны. Подумай сам, что будет, если после таких необ-
думанных выступлений у подростков начнется космическая лихо-
радка? Разве ты забыл, как они восприимчивы?

Леон готов был вспылить, я поспешил увести ею прочь.

- Классная дама из гимназических романов! - ворчал он,
пробираясь вслед за мной к выходу из рипарта. - Попадись к
такой в руки - закормит до удушья сладкими пряниками... Ах,
деточки, не ходите в космос...

- Брось, Леон. Классная дама, может, по-своему права. Мы
помчались, а надо ехать шагом.

- Вот как! И это говоришь ты, Улисс Дружинин?

Я промолчал. Мы вышли на улицу, в людской водоворот. При-
нято считать, что век урбанизации кончился, да и статистика
показывает, что население старых городов значительно умень-
шилось, люди предпочитают селиться "на природе", - а вот же
как запружен город, какие толпы на площадях...

- Да, перенаселенность - вещь нешуточная, - сказал Леон.
Должно быть, вид праздничных толп вызвал у него те же ассо-
циации. - В твоей речи, Улисс, мне больше всего понравились
два слова: "преодолеть инерцию". В том-то и штука! Домоседы
всегда составляли большую часть человечества. Оно привычнее
- накатанная колея жизни. И спокойнее. Что говорить - план
расселения во времени грандиозен. Но я не уверен, что, когда
настанет время практического осуществления, не появятся вли-
ятельные классные дамы обоего пола. Они начнут вопить: "Оду-
майтесь! Куда вы хотите ввергнуть бедное человечество!
Ах-ах! Вы хотите, чтобы люди повернули вспять, чтобы они
дрались с хищными ящерами в черных болотах мезозоя? Фи!.."

Шедшая навстречу пожилая чета испуганно отпрянула в сто-
рону.

- Что за манера - кричать на улице, - донеслось до нас
по-русски.

- Слышишь? - усмехнулся я.

- Именно кричать надо! - Леон все же понизил голос. - На-
до расшатывать инерцию. Нельзя откладывать на дальние време-
на выход в Большой космос, если есть возможность сделать это
сегодня. Улисс, мы не одиноки, ты знаешь сам. Будем драться
за разведывательный полет.

- Решение Совета может отменить только сам Совет.

- Так заставим его отменить! Организуем выступления в пе-
чати, опрос общественного мнения...

- Вряд ли поможет опрос. Получится примерно та же карти-
на, что при голосовании в Совете. Даже хуже.

Леон остановился, загородив мне дорогу. Он смотрел на ме-
ня беспокойно и удивленно.

- Не пойму, что с тобой творится, Улисс.

- А что такое?

- Какой-то ты... смирившийся... Зачем ты подарил мне зна-
чок? Для чего набрал столько барахла? Что ты задумал, Улисс?

- Если тебе не нравится значок, отдай обратно.

- Мне не нравится твое настроение.

Он пристально смотрел, и я понял ход его мыслей.

- Зря беспокоишься, - сказал я. - Тебе не придется го-
няться за мной по Европе. Все в порядке, Леон. Не знаешь
случайно, что идет в Интернациональном театре? Целую веч-
ность там не был.

- Почему же не знаю? Идет "Океанский прибой", инсцениров-
ка романа Сорокина.

- Стоящая вещь?

- Неплохая. Улисс, я понимаю, тебе не хочется сейчас го-
ворить... Пожалуй, действительно нужна разрядка... Но потом,
когда ты отдохнешь, придешь в себя...

- Там видно будет. Извини, что задержал, ты ведь куда-то
торопишься.

Леон посмотрел на часы:

- Да, я опаздываю немного. Понимаешь, Нонна просила прие-
хать.

- Привет ей передай. Ну, Леон... - Я стиснул ему руку. -
Спасибо тебе.

- За что?

- Вообще... Всего тебе хорошего.

Уходя, я чувствовал, что он смотрит мне вслед. Потом тол-
па захлестнула нас обоих.

А мне было некуда торопиться. Я шел не спеша по улицам,
по бульварам, утопающим в цветах и пестром праздничном уб-
ранстве.

"И снова гудят корабли у причала..."

Я посмотрел "Океанский прибой" - хорошую драму, чем-то
напоминавшую историю сложных отношений Тома и Ронги Холидэй,
родителей Андры. Правда, действие тут происходило не на Зем-
ле, а под водой - в рудничном поселке на дне Тихого океана.
И еще я успел посмотреть комедию в Театре миниатюр довольно
смешную, но, в общем-то, пустяковую.

Было около полуночи, когда я вернулся в гостиницу. Я за-
казал по инфору место на завтрашний рейсовый лунник. Попро-
сил прислать одного из гостиничных мажордомов для упаковки
вещей.

Мой номер был завален свертками, пакетами, кипа-. ын
книг,

Я постоял у открытого окна, глядя на пляску огней в ноч-
ном небе. Потом решился наконец: набрал код Андры. Она отве-
тила сразу.

- Не разбудил тебя?

- Нет, что ты, у нас еще гости. Я рада, что ты вызвал,
Улисс...

- Андра, я улетаю. Надолго. Желаю тебе счастья. Прощай.

Утром, перед отлетом, я вызвал Борга, чтобы попрощаться,
но его видеофон не ответил на вызов. Я позвонил администра-
тору и узнал, что конструктор Борг улетел вчера около пяти
вечера.

- Не говорил он, куда улетает? - спросил я.

- Он заказал место на ближайший рейс к "Элефантине", -
ответил администратор.

Вот как, подумал я, значит, передумал Борг. Собирался к
своему другу Хансену в Копенгаген, а улетел на "Элефантину".
Я представил себе опустевший по случаю праздника звездолет и
Борга - как он медленно идет один-одинешенек по коридорам,
мысленно прощаясь с кораблем. С прекрасным кораблем, в соз-
дание которого он вложил столько труда и таланта.

Так-то вот...

Я прилетел в космопорт за час до отправления лунника.

Непривычно это - войти через пассажирский вход, сдать ба-
гаж и, не заходя ни в пост ССМП, ни в диспетчерскую, разва-
литься в кресле, попивать апельсиновый сок и перелистывать
пеструю иллюстрированную пустяковину, которая испокон веков
почему-то считается лучшим чтивом для пассажиров. Непривычно
- и хорошо...

Не надо бросать пилотский жетон в блестящее горло регист-
ратора, не надо лезть в холодные объятия автоматического ди-
агноста... Когда-то, читал я, инквизиция использовала для
пыток жестяную статую человека. Она раскрывалась на две по-
ловинки, а внутри вся была утыкана острыми иглами. Еретика
вставляли в нее и захлопывали. Примерно такую же штуку соз-
дали наши медили, и ни один пилот не пойдет в рейс, пока не
побывает в "железной деве" - тесной кабине, в которой много-
численные датчики вытягивают из тебя информацию о составе
крови, ее давлении, пульсации, ритме сердца и мозга, о биоэ-
лектрическом индексе и о мышечном потенциале. Я - пассажир.
Мне не надо знать ничего. Объявят посадку - мое дело пойти
за дежурной, пройти шлюз, затем мне покажут в салоне мое
место, и - везите меня!

Я сидел в зале ожидания и впервые в жизни читал "Памятку
для лиц, впервые вылетающих в межпланетный рейс". Занятно
все это было. А вернее, все это помогало мне отвлечься от
беспокойных и не очень-то веселых мыслей.

Но вот прозвучал мотив "внимание", и я, как и прочие пас-
сажиры, повернул голову к информационному экрану. На экране
возникла девушка из персонала космопорта, вполне типовая -
двухцветные волосы, космофлотская черная блузка, улыбка,
полная обаяния. Она оглядела зал, остановила взгляд на мне и
негромко сказала:

- Улисс Дружинин, тебя срочно вызывают в диспетчерскую.

Кто-нибудь из товарищей пилотов, подумал я. Передать
что-нибудь на Луну...

Я пошел не торопясь, не теряя достоинства, как и полага-