бесконечных задержек старта Патрик потерял счет времени. Во всяком случае,
прошло не меньше суток. Лучше об этом не думать. Сейчас главная цель -
нижний люк, к которому он летит. Уинтер вытянул руку вперед, уперся в крышку
люка и остановился. Пристегнувшись к ближайшей скобе, он достал гаечный
ключ. Чуть позади горела лампочка, но собственная тень мешала Патрику
рассмотреть болты. Очередной недосмотр технологов. Кое-как он все же
отвинтил болты один за другим: включить электромотор зажать следующий - и
так далее Освобожденная крышка сама выплыла ему навстречу. Уинтер раскрыл ее
пошире и влетел в моторный отсек. Прикрепившись к стене, он включил
интерком:
Проведя несколько часов в космосе, все члены экипажа начинали уже сносно
передвигаться в невесомости.
посмотри - сам ядерный реактор стоит семь миллионов долларов, а урановое
топливо, на котором он работает, обошлось и того дороже Двигатель был отсюда
не виден - он находился с внешней стороны, за водородным баком и 25-тонным
биологическим щитом, призванным уберечь астронавтов от радиации. В отсеке
был лишь пульт управления - довольно сложный, со множеством кнопок и
датчиков. По-прежнему улыбаясь, доктор Брон уселся на стул перед пультом и
пристегнулся.
полету.
команду, и тот изобразил на боковом дисплее последовательность предстартовых
операций. Тем временем на главном дисплее появилась многоцветная схема,
объединявшая информацию о состоянии всех звеньев управления. Элай быстро
проверил всю систему и отключил предохранительный ингибитор Потом еще раз
проверил всю цепь водородный бак был полон двигатель стартовой системы и
клапаны готовы к работе сопла двигателя прочищены...
Брон откинулся на спинку стула, полностью удовлетворенный, и показал Уинтеру
два больших пальца.
Центром и скажи им, что можно начинать, мы готовы к старту. - Он посмотрел
на табло Полетного Времени. - Сейчас 09:16. В относительной безопасности мы
можем находиться на этой орбите двадцать четыре часа. Это значит, что
остается всего 14 часов 44 минуты, а это не слишком много. Передай Центру,
что мы торопимся - нам еще нужно успеть на свою орбиту.
Глава 21
ПВ 05:45
Он выглядел дряхлым восьмидесятилетним старцем с растрепанными седыми
космами и окладистой белоснежной бородой. Цандер и в молодости не отличался
с гатью, а с годами совсем ссутулился и теперь, разговаривая с людьми,
должен был запрокидывать голову. Тем не менее академик был вовсе не так
дряхл и слаб, как это могло показаться. И за минувшие годы не раз доказывал
свои бойцовские качества. Для того чтобы достигнуть столь высокого поста в
Академии наук, мало было научных заслуг - требовался еще и талант
политического интригана Цандер был щедро одарен всеми нужными качествами
однако ему уже стукнуло 83, и он знал: нужно беречь силы для критических
моментов.
белые пальцы на груди. Дышал академик так тихо, что его можно было принять
за покойника. Однако стоило двери чуть-чуть приоткрыться, как Цандер тут же
пробудился - Который час? - спросил он.
перед предстоящей ночной работой. Он сполоснул лицо и руки водой, вытерся
полотенцем. Потом зажег русскую "папиросу" - своеобразную сигарету, в
которой бумаги больше, чем табака. Сунув в карман запасную пачку курева,
Цандер вышел в коридор. Там было тихо и пустынно академик шагал медленно,
чтобы не расходовать силы попусту. Он чувствовал, что энергия ему сегодня
понадобится.
свет и было шумно. Здесь билось самое сердце Капустина Яра, командного
пункта, куда поступали все данные и откуда исходили все приказы. Полковник
О'Брайен, скромно стоявший у стены, был счастлив, что оказался здесь. В
течение десятилетий вся близлежащая зона считалась совершенно секретной, и
прочесть о ней можно было лишь в отчетах ЦРУ - да и то безо всяких
подробностей. Русские называли командный пункт в Капустном Яре КЯЦНК - в
своей любви к аббревиатурам они вполне могли поспорить с американцами. Сюда
сходились все нити советских ракетных и спутниковых систем. Сейчас, правда,
командный пункт ракетных войск был перенесен отсюда в какое-то иное место -
полковник О'Брайен не знал, куда именно. Возможно, ЦРУ было в курсе. В
Капустином Яре остался только Центр управления космическими программами,
отвечавший за благополучное приземление ускорителей "Прометея". А поскольку
проект был совместным, приходилось терпеть присутствие и американского
наблюдателя, обеспечивавшего связь с Хьюстоном.
обсуждался во все более и более высоких инстанциях, и в конце концов ЦК
принял соответствующее решение, ведь выше обращаться было уже некуда. На
следующий же день в Капустин Яр прибыл полковник О'Брайен, много лет
мечтавший о подобной возможности.
всегда, переусердствовали по части секретности. Тут не было ничего такого,
что отсутствовало бы в Хьюстоне. В Хьюстоне, пожалуй, оборудование было даже
посовременнее. И все же наблюдать за работой русских оказалось очень
интересно: можно было получить представление и о том, как они управляют
ракетными системами. О'Брайен вовсе не считал себя сторонником холодной
войны, но все же являлся человеком военным, а потому стремился выяснить как
можно больше - глядишь, и пригодится. Полковник относился к новому типу
военных - имел ученые степени по математике и физике, но при этом оставался
честным солдатом. Зажав под мышкой портфель, он с любопытством разглядывал
рабочую суету в зале и пульты управления, к виду которых уже успел
привыкнуть. Никаких особенных новинок здесь не было, но система работала, и
очень неплохо.
языком в совершенстве. Обернувшись, он отдал честь генерал-лейтенанту В. Ф.
Быковскому, руководителю проекта с советской стороны. Быковский небрежно
отсалютовал в ответ вид у него был расслабленный и, пожалуй, скучающий.
Однако О'Брайен знал, что внешность обманчива. Генерал-лейтенант был
председателем КОК при МККИ, то есть Комиссии по освоению космоса при
Межведомственном комитете космических исследований. Таким образом, он
являлся руководителем всех советских проектов, подчиняясь непосредственно
ЦК. Большой начальник. O'-Брайен открыл портфель и достал толстую стопку
бумаг.
а также расчет на три следующие орбиты.
Цандер. - Эти данные помогут нам уточнить нашу собственную орбиту.
имел значения. Тот, на ком лежала основная ответственность, и был здесь
главным. А за приземление ускорителей отвечал Цандер. Принесенные О'Брайеном
бума! и предназначались в первую очередь ему. Академик быстро пролистал их,
бормоча что-то себе под нос.
поинтересовался О'Брайен. Губы Быковского искривились в легкой улыбке, но
взгляд узких гагарских глаз остался серьезным.
двигателем. Падкие на сенсацию журналисты уже подняли шумиху о возможных
последствиях падения ускорителя на Землю.
папироса, седые волосы разлохматились еще больше обычного. Пачка бумаг,
которую академик держал под мышкой, стала еще толще.
кабинетом, Валерий Федорович?
почему Цандер предложил провести беседу у него в кабинете. Это помещение
было снабжено подслушивающей аппаратурой, а значит, каждое слово будет
записано и запротоколировано. Никто не сможет потом сказать, что имели место
какие-то тайные переговоры или было заключено секретное соглашение. Да,
старик Цандер недаром достиг столь преклонного возраста и столь высокого
положения.
хорошо знал, какое количество этого огненного напитка может употребить безо
всякого для себя вреда. Именно столько он всегда и выпивал - и ни капли
больше. Водка была польская, настоянная на зверобое, - О'Брайен любил этот
сорт больше всего.
генерал тут же налил еще. - Что вы хотели с нами обсудить, академик?
Корнев Павел
Распопов Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Панов Вадим
Посняков Андрей
Суворов Виктор