Эдуард Геворкян.

Правила игры без правил

-----------------------------------------------------------------------

Сборник "НФ-28". М., "Знание", 1983.

OCR & spellcheck by HarryFan, 27 April 2001

-----------------------------------------------------------------------

1

Цепочка дорожных столбиков таяла с каждой минутой - наползал туман.
Дорога исчезла, только фары высвечивали два расплывчатых овала. Я медленно
катил вперед, потом осмелел, поддал газу и чуть не проскочил развилку.

Видимо, здесь раньше стоял шлагбаум. Расплющенный узел поворотной
штанги был вмят в асфальт, словно по нему проехал каток.

Через несколько минут лучи фар скользнули по бетонной стене и уперлись
в решетчатые ворота, сваренные из толстых металлических прутьев. Я вышел
из машины, пошарил по стене, но звонка не обнаружил.

Меня ждали к утру. Я не рассчитывал на торжественную встречу, но у
ворот должна быть охрана или хотя бы привратник.

Ночевать в машине не хотелось, поворачивать обратно - тем более.
Несколько минут я топтался у ворот, потом достал фонарь. Почти к самой
стене подступали кусты, трава у решетки вытоптана. Я посигналил. Или туман
заглушает звук, или спят крепко. Еще бы не спать за такими воротами! Я
злобно пнул решетку.

Ворота ржаво скрипнули и медленно распахнулись.

Это называется строгая изоляция!

Минуту или две я стоял перед воротами, ожидая прожекторов, сирены,
окрика на худой конец. Ничего не дождавшись, взял с заднего сиденья
портфель, сунул в карман плаща коробок с электроникой и, обойдя врытый
перед воротами рельс, пошел по выложенной плитами дороге, подсвечивая себе
фонарем.

Дорога кружила меж толстенных деревьев, некоторые росли прямо не ней, в
бетонных кольцах. Я обошел ствол, уперся в другой и обнаружил, что это не
дерево, а мужчина в темном плаще.

- Чего надо? - грубо спросил он.

Я полез в карман за удостоверением. В ту же секунду руку плотно зажали.
Справа от меня оказался еще один. Сопя в ухо, он деловито вывернул мне и
вторую руку. Нейтрализовать его ничего не стоило, но я решил не обострять
отношений.

- Удостоверение в правом кармане, - миролюбиво сказал я.

- Что - в правом кармане?

- Видите ли, я инспектор по школам и приютам.

Державший меня отпустил руки, буркнул что-то и исчез.

- Извините! - сказал мужчина в плаще. - У нас режим, а вас ждали к
утру.

- Понятно, - согласился я. - Проводите меня к директору, если он не
спит, разумеется.

- К директору? Да хоть сейчас. Собственно говоря, я директор. Пойдемте,
что нам здесь стоять, в сырости!

Он повернулся и пошел в темноту. Я подобрал фонарь и, стараясь не
отставать, молча удивлялся. Режим, видите ли! А ворота не запирают, и
директор сам ловит посторонних.

Здание школы возникло сразу, черным квадратом; местами сквозь узкие
вертикальные щели пробивался слабый свет. Директор лязгнул связкой ключей
и завозился у замка. Мне показалось, что дверь была открыта и ключами он
гремит для виде.

В длинном светло-зеленом коридоре было пусто. На дверях по обе стороны
не было ни надписей, ни номеров. Коридор ломался под прямым углом и шел к
лифту. Я знал, что воспитатели и часть охранников живут на первом этаже,
на остальных двух - воспитанники.

Директор остановился у ближайшей к лифту двери, толкнул ее и вошел. Я
последовал за ним.

Когда я вошел, директор уже сидел за столом у зашторенного окна. Стол,
несколько кресел и шкаф в полстены - вот все, что было в комнате.

Между тем директор вываливал из стола палки, бумаги, извлек наконец
толстую прошнурованную книгу и придвинул ее ко мне.

- Вот, - облегченно вздохнул он, - можете начинать.

- Прямо сейчас? - спросил я, демонстративно глянув на часы.

Он поднял голову, кашлянул и засмеялся.

- Совсем заработался. Не хватает рук, не хватает средств, бюджет
трещит, дотации мизерные. Все приходится самому... Сейчас вас проведут в
гостевую, у нас, извините, без роскошеств.

- Вы не беспокойтесь, - сказал я, - это не тотальная ревизия, а
календарная инспекция по выборочным школам. Иногда федеральные власти
вспоминают, что в их ведомстве не только больницы и тюрьмы, но и
спецшколы. Похожу, полистаю бумаги, и... все.

Вздоха облегчения я не услышал. Директор испытующе глядел на меня. Я
зевнул и тут же почувствовал, что сзади кто-то есть, но оборачиваться не
стал.

- Проводите инспектора в гостевую, - сказал директор.

- Там кондиционер не работает, - прохрипел кто-то.

Теперь я оглянулся. Лысый верзила в форме охранника.

- Как это не работает?! Где Пупер?

- Спит.

Пока они выясняли, кто, чем и когда должен заниматься, я осторожно
покопался в кармане, еще раз зевнул и аккуратно всадил "кнопку" в ножку
директорского стола. Наконец директор уговорил лысого разбудить Пупера и,
в свою очередь, уговорить его включить кондиционер. Лысый пообещал
директору наслать на него Пупера и мотнул головой, приглашая меня
следовать за ним.

Директор задумчиво пожевал губами, глядя вслед лысому.

Я пожелал директору спокойной ночи и, не дожидаясь ответа, вышел. Лысый
уже заворачивал за угол, когда я догнал его.

- Чертовский туман, не правда ли? - вежливо сообщил я ему.

- Туман? - переспросил он.

- Да-да, туман.

- Ах, туман... - задумчиво протянул он, и это было все, что мне
довелось от него услышать.

Молча он провел меня до двери и, не пожелав спокойной ночи, удалился.

Комната действительно была без роскошеств. Складной стол, стулья,
широкий диван, застеленный простыней и одеялом. Окно, шторы... Приподняв
штору, я обнаружил за ней металлические ставни.

Я достал авторучку и прошелся по всем местам, куда только можно
воткнуть микрофоны. Неонка не мигала - пусто. Я обшарил почти всю комнату,
когда до меня дошел идиотизм этого занятия - не храп же мой они будут
записывать!

Быстро раздевшись, я лег. Пусть они благородно не подслушивают, но я не
собираюсь состязаться с ними а благородстве. Вынув из кармана пиджака
зажигалку, я подкрутил колесико и прижал к уху, однако сколько ни
вслушивался, ничего, кроме слабого звука, напоминающего храп, не было
слышно.

Я представил себе, как директор спит за столом, хмыкнул, спрятал
зажигалку и погасил свет.

Утром я проснулся, дрожа от сырости и холода. Видимо, лысому так и не
удалось разбудить Пупера. Я лежал, кутаясь в негреющее одеяло, когда в
дверь стукнули.

- Войдите, - сказал я.

В дверном проеме возник директор.

- С добрым утром! Завтрак через двадцать минут, - сказал он. - Я зайду
за вами.

- Весьма признателен, - ответил я.

Директор вышел. Минуту я соображал, где у них санблок, потом догадался
отодвинуть настенное зеркало, за которым обнаружилась ниша с умывальником
и все остальное. Приведя себя в порядок, я разложил по карманам
магнитофон, обойму с "кнопками", за ними последовали другие мелкие, но
полезные устройства.

Директор пришел точно через двадцать минут.

- Мы завтракаем вместе с воспитанниками, - сказал он, - на втором
этаже.

Перспектива совместного завтрака с бандой правонарушителей не восхитила
меня. Представляю себе, что это за завтрак: шеренги затянутых в черную
кожу надзирателей, стоящих над головами понурых, забитых оливеров твистов
и поигрывающих кнутами...

- Это наша традиция, - без всякой причины пояснил директор, когда мы
подходили к лифту, - совместный завтрак, такая вот традиция. Обед и ужин
раздельно, но завтрак - вместе. Делинквенты необычайно чувствительны...

Второй этаж в отличие от спартанской обстановки первого бил в глаза
вызывающей роскошью. Большой холл, во весь пол ковер с длинным ворсом,
стены под резной дуб, в углу цветной телевизор, одна из последних моделей,
настенный двухметровик. Если в такой холл запустить десяток нормальных
подростков без отклонений, то через неделю, ну через месяц они превратят
этот салон в бак для мусора. А тут не просто подростки. Так что же - в
самом деле затянутые в кожу и с кнутами?

Директор глянул на часы.

- Все уже в столовой.