Чтение 44–й страницы книги ~Виртуальный свет~

- Райделл. - Его глаза на мгновение оторвались от дороги, скользнули по
Шеветте. - Берри Райделл.

- Барри?

- Берри(1). Вроде малины. Или волчьей ягоды. Кой хрен, это же большая
улица, фонари и все такое...

- Направо.

- И куда же я должен...

- Направо!

- О'кей. - Он крутанул руль. - И куда ж это мы?

- На Хайт-стрит. Ночью там много народа, а копы и носа не суют.
-------------------(1) Берри (англ.) - ягода. [306]

- И бросим там машину?

- Отвернись на две секунды, и от нее останутся одни воспоминания.

- Банкоматы в этих краях водятся?

- А то.

- Ну да, вот он и есть.

На поребрике "Патриот" сильно тряхнуло, из рамы заднего окна посыпались
осколки пуленепробиваемого стекла. Кто же это его выбил? - удивилась
Шеветта. И когда? Я же все время здесь была...

Он выудил из насквозь мокрого бумажника кредитную карточку, затем -
вторую, третью.

- Без денег нам никак, придется попробовать. А если ты хочешь выскочить
из машины и сделать ноги, так за ради бога. - Он пожал плечами. - Никто тебя
не держит.

А потом он вытащил из кармана куртки очки, те самые. И телефон. Как
только в "Диссидентах" потух свет, она внаглую выхватила этот телефон прямо
из пальцев Коудса. Ведь Лоуэлл, он всегда говорил, что в неприятности лучше
не попадать, а если уж попал, нужно иметь под рукой телефон, без чего
другого можно и обойтись, только не без телефона. А этот, бритоголовый,
перетопчется как-нибудь. Ну а этот, бзикнутый, который машину гнал, кинул ей
на колени и засранцевы очки, и телефон и буркнул:

- Забирай свою хурду-мурду.

А потом он хлопнул дверцей машины, подошел к банкомату и начал совать в
него карточки. Банкомат чуть подумал и вылез из бронированной будки,
осторожно и вроде как [307] стеснительно, они всегда так делают, и камеры
тоже высунулись - следить, чтобы клиент ничего такого не выкинул. А он
стоял, прищелкивая пальцами правой руки, и рот такой, будто свистит он, но
свиста никакого не было. Шеветта взглянула на футляр с очками и телефон и
еще раз удивилась, чего она сидит здесь, он же, считай, хороший дал совет -
делай, говорит, отсюда ноги.

В конце концов он вернулся, пересчитывая на ходу толстую пачку денег,
сунул деньги в передний карман джинсов, плюхнулся на водительское место,
захлопнул дверцу и швырнул - окно с его стороны было открыто - одну из
карточек под ноги банкомату, который задом, словно рак, втягивался в свою
скорлупу.

- Ума не приложу, как это они сумели с такой скоростью аннулировать эту
штуку, и добро бы у Фредди был компьютер, так ты же ему его раздолбала.

Чуть помедлив, он отправил следом за первой карточкой и вторую. И третью.
Лексановый щит банкомата с грохотом опустился, карточки остались снаружи,
лежат на мостовой в свете галогенных прожекторов и на каждой поблескивает
крошечная голограмма.

- Так их же кто-нибудь подберет, - удивилась Шеветта.

- На что я и надеюсь, - ухмыльнулся этот. - Подберет и уедет с ними куда
подальше. Лучше всего - на Марс.

А потом он врубил передачу, "форд" подпрыгнул и выскочил на улицу задом,
чуть не [308] столкнувшись с какой-то другой машиной, и тут сразу визг
тормозов и длинный отчаянный вой сигнала, и машина обогнула их в каком-то
дюйме, и водитель ее тоже, наверное, кричал, потому что рот его превратился
в большое черное "О", только крика не было слышно, и та часть Шеветты,
которая все еще оставалась курьером, была в полном восторге - ведь сколько
раз эти гады подрезали ее, просто не сосчитать.

- Вот же мать, - сказал этот и начал дергать рычаг передач, и дергал,
пока не нашел ту, что нужно, и тогда они поехали нормально.

Наручник болезненно натирал воспаленное место, где висела когда-то эта
красная гадюка.

- Ты коп? - спросила Шеветта.

- Нет.

- Охранник? Вроде как эти, гостиничные?

- Ага.

- Ну и что ты намерен делать?

Парень этот, охранник там или кто он, молчал. По его лицу мелькал свет
уличных фонарей и вывесок.

- Вляпался в говно, так надо выбираться. Хоть вброд, хоть вплавь.

"ЦВЕТНЫЕ ЛЮДИ"

Райделл свернул в переулок, заглушил мотор и вылез из машины. И
прибалдел. Однорукий, одноногий человек катился на роликовой доске. Инвалид
лежал на ней животом и отталкивался от мостовой странными, вихля[309] ющими
взмахами двух сохранившихся конечностей. Как недорезанная в лаборатории
лягушка. Правая рука и левая нога (ступни на ноге не было) позволяли ему
сохранять хоть какую-то симметрию движений. Серое, землистое лицо словно
впитало цвет грязного бетона. Райделл и под страхом смерти не сумел бы
ответить, к какой из человеческих рас принадлежит этот кошмарный персонаж.
Все его тело было затянуто в черный резиновый чехол, сшитый, по всей
видимости, из автомобильных камер, шевелюра (или лысина?) пряталась под
черной вязаной шапочкой. Человек катился прямо по не успевшим еще высохнуть
лужам; проезжая мимо Райделла, он взглянул вверх и сказал:

- Хочешь со мной поговорить? Хочешь со мной поговорить, так заткни на
хрен хлебало...

Сзади и чуть справа что-то негромко звякнуло. То ли наручники, то ли
цепочки многочисленных молний, украшавших кожаную куртку.

- Пошли, - сказала Шеветта Вашингтон. - Не стоит здесь задерживаться.

- Ты видела? - с надеждой спросил Райделл.

- Постоишь здесь, так не то еще увидишь.

Райделл оглянулся на "Патриота". Не желая облегчать будущим ворам работу
(а то подумают еще что), он спрятал ключ зажигания под коврик и запер
дверцы. И начисто забыл про заднее окно. Странное это ощущение, когда ты
прямо мечтаешь, чтобы твою машину угнали и поскорее. [310]

- Ты точно знаешь, что се приберут к рукам?

- А заодно и нас с тобой. Линять нужно отсюда, в темпе вальса.

Шагая следом за Шеветтой, Райделл скользил глазами по глухим, без единого
окна стенам. От самого низа и до уровня, куда можно еще дотянуться рукой,
кирпичная кладка была сплошь покрыта рисунками и буквами, только буквы эти
не складывались ни в какие нормальные слова. Вот так же примерно выглядят
вопли, хрипы и ругательства, которыми изъясняются герои комиксов.

Едва они свернули налево и сделали пару шагов по тротуару Хайт-стрит, как
сзади донеслось негромкое; сытое урчание - кто-то запустил двигатель
"Патриота". Спина и затылок Райделла покрылись гусиной кожей, он словно
забрел ненароком в фильм про привидения. Ведь там, в переулке, не было ни
души, только этот, в черном презервативе, но и он давно выкатил на своей
доске на улицу, скрылся из вида.

- Смотри вниз, в землю, - шепнула Шеветта. - Не поднимай глаза, а то они
нас убьют.

Райделл послушно уставился на заляпанные грязью носки своих десантных
говнодавов.

- Так ты что, знаешь все повадки и обычаи автомобильных воров? Близко
знакома с этой публикой?

- Иди как идешь. Не разговаривай. Никуда не смотри. [311]

Райделл слышал, буквально видел затылком, как машина выворачивает из
переулка... приближается... едет рядом. Ну почему так медленно? Насквозь
промокшие ботинки противно чавкали. Неужели так и придется умереть, думая о
каком-то там мелком, жалком неудобстве, о том, что в ботинках полно воды,
что надо бы вылить ее и переодеть носки, только вряд ли это удастся...

Но тут водитель совладал наконец с непривычной американской схемой
переключения скоростей; "Патриот" взревел и рванулся вперед. Райделл начал
поднимать голову.

- Не надо, - прошептала Шеветта.

- Так это что, приятели твои что ли?

- Да не знакома я с ними ни с кем. Лоуэлл, он называет их "сухопутные
пираты".

- Какой еще Лоуэлл?

- Ты видел его в "Диссидентах".

- В баре?

- Это не бар. Тусовка.

- Бар не бар, а спиртное подают.

- Тусовка. Сидят там, треплются. Тусуются.

- Кто тусуется? Этот Лоуэлл, он часто туда ходит?

- Да.

- А ты?