Чтение 52–й страницы книги ~Виртуальный свет~

- Включи фары. Я разрешаю тебе снять левую руку с руля.

- Зачем?

- Затем, что иначе ты труп.

- Ну а все-таки зачем?

- Не спрашивай, а делай, что сказано. О'кей?

Пот заливал ему глаза, струями бежал вдоль морщин, капал на грудь и
колени.

Райделл медленно снял левую руку с баранки, щелкнул тумблером. Щелкнул
еще раз, чтобы включить фары на максимальную мощность. Резкий, безжалостный
свет словно проявил скрытое прежде изображение. Заброшенные магазины,
покосившиеся вывески, грязный, покрытый коростой пыли пластик. На самой
крупной из вывесок отчетливо выделялось одно-единственное слово: "ПРОВАЛ".

- Господи, - поразился Райделл, - да кому же это взбрело на ум дать
магазину такое название?(1)

- Очень ты хитрожопый, да? Мозги мне засрать хочешь?

- Нет, - качнул головой Райделл. - Только больно уж дикое название.
Теперь-то, конечно, все эти лавчонки - сплошной провал, но тогда...

- Уорбэйби просто мальчик на побегушках. Наемный работник. Его
привлекают, "Интен-------------------(1) Имеется в виду всемирная сеть
магазинов "The Gap". Основана в 1969 г., торгует одеждой, сумками и т. д.
[361] секьюр" его привлекает, когда дела идут наперекосяк. А они всегда
наперекосяк. Всегда у них что-нибудь наперекосяк.

Райделл оценил обстановку. Судя по всему, Ар-Ви стоит в широком
центральном проходе молла. Все, сколько видно, витрины либо заколочены, либо
густо закрашены белым. Проход крытый. Или даже подземный.

- Так что же, очки пропали в гостинице, гостиницу охраняет "Интенсекьюр",
"Интенсекьюр" не справился с делом сам и кликнул на помощь Люциуса Уорбэйби?

Он взглянул на Шеветту. Сфинкс. Или что-то вроде хромированной хреновины,
какими украшали капоты древних автомобилей. Только ни на камне, ни на
металле не бывает таких вот пупырышков, как на ее бедре. Гусиная кожа. А
ведь точно мы под землей - вон какая холодина.

- А знаешь что, умник?

- Что?

- Ты не знаешь ни хрена про ни хрена. Сколько бы я тебе ни рассказывал,
ты не сумеешь понять ситуацию. Ситуация слишком масштабна для понимания
таких, как ты. Ты просто не умеешь мыслить такими понятиями. "Интенсекьюр"
принадлежит той же самой компании, что и информация в этих очках.

- Сингапур, - кивнул Райделл. - И "Дэйгамерика" тоже принадлежит
Сингапуру.

- Но ты никогда этого не докажешь. Конгресс и тот не смог.

- Крысы! Ты только посмотри. [362]

- Опять мозги мне засираешь...

Последняя из трех крыс исчезла в магазине с диким названием "Провал".
Дырка там какая-то или что? Провал.

- Не-а. Я их видел.

- А ты знаешь, что тебя и не было бы здесь, на этом месте, не вздумай
Люциус дважды в рот долбаный Уорбэйби покататься на роликовых коньках?

- Как это?

- Колено он расшиб себе, коленную чашечку. Уорбэйби расшибает себе
колено, не может сидеть за рулем, а в результате ты оказываешься здесь.
Задумайся над этим, вникни. История, весьма характерная для позднего,
загнивающего капитализма, или тебе так не кажется?

- Характерная для чего?

- Они вас что, в Академии этой долбаной вообще ничему не учили?

- Учили, - вздохнул Райделл. - Много чему учили.

А в частности - как вести себя со свихнутыми придурками, буде ты попадешь
к ним в заложники, только вот трудно вспомнить все эти мудрые советы. Не
спорь с ними, не возражай, дай им выговориться, как только замолкнут - скажи
что-нибудь и снова слушай. Да, что-то в этом роде.

- А чего это все так переполошились из-за этих очков?

- Они хотят перестроить Сан-Франциско. Полностью, снизу доверху, как
Токио. Для начала врежут в существующую инфраструкту[363] ру решетку из
семнадцати комплексов. Восьмидесятиэтажные административно-жилые корпуса, и
еще подземный цоколь, тоже жилой. Полная автономность, самообеспечение.
Управляемые параболические зеркала, парогенераторы. Улътрамодерные здания.
Они будут жрать свое говно.

- Кто будет жрать говно?

- Здания. Их вырастят, Райделл, вырастят, понимаешь? Как в Токио. Или как
этот туннель.

- Санфлауэр, - сказала Шеветта и тут же осеклась.

- Я вижу, что кто-то совал свой нос... - (Желтые искры.)

- Слышь, а вообще-то... - (Как там учили разговаривать с вооруженными
психами?)

- Да?

- А чего тогда весь этот шухер? В чем проблема? Хотят строить - ну и
пусть себе строят.

- Проблема, - Лавлесс начал расстегивать рубашку, - состоит в том, что у
города, подобного Сан-Франциско, примерно столько же понимания, куда он
хочет двигаться и куда он должен двигаться, сколько у тебя. То есть - до
прискорбия мало. Есть люди - миллионы людей, - которые возмутятся самим уже
фактом, что такой план существует. А еще - торговля недвижимостью.

- Торговля недвижимостью?

- Ты знаешь три главных соображения, учитываемых при покупке
недвижимости?

Безволосая, покрытая искусственным загаром грудь Лавлесса лоснилась от
пота. [364]

- Три?

- Место, место, - Лавлесс поучительно поднял палец, - и еще раз место.

- Чего-то я не врубаюсь.

- И не врубишься. Никогда. А вот люди с деньгами, люди, знающие, что
нужно покупать, люди, видевшие планы начальной застройки, - они врубятся.
Врубятся так, что даже щепки не полетят. Они приберут к рукам все.

(Очень, очень интересно!)

- Так ты что, смотрел? - невинно поинтересовался Райделл.

- В Мехико-Сити, - кивнул Лавлесс. - Он оставил их в номере. Не имел
права, ни в коем случае.

- Но ведь ты тоже не имел права смотреть? - сорвалось у Райделла.

Несмотря на промозглый холод, Лавлесс обливался потом, вся его
лимфатическая система - или что уж там этим заведует - пошла вразнос. Он
часто смаргивал и стряхивал пот со лба.

- Я сделал свою работу. Делал свою работу. Работы, задания. И я, и мой
отец. Ты не видел, как они там живут. В компаундах. Здесь, здешние, они и
понятия не имеют, что можно получить за деньги. Они не знают, что такое
настоящие деньги. Они живут как боги, они, в этих компаундах. И старики -
некоторым из них за сто...

В уголках безумного оскала прятались крошечные белые крупинки, Райделл
словно вернулся в квартиру той стервы, снова заглянул [365] н глаза Кеннета
Тервн - и ТУТ словно что-то щелкнуло, головоломка собралась, все встало на
свои места.

Она вбухала в эту кока-колу весь паке гик "плясуна". Часть порошка
просыпалась на банку, и тогда она вроде как расплескала колу, смыла
предательский порошок внутрь.

Лицо Лавлесса налилось кровью, он расстегнул уже рубашку до самого низа,
грубая ткань потемнела от пота, липла к мокрой коже.

- Лавлесс... - начал Райделл.

Начал, не зная, что сказать, - и тут же осекся, оглушенный высоким,
нечеловеческим воплем; вот так же примерно верещит кролик, запутавшийся в
проволочном силке. Лавлесс молотил рукояткой пистолета по собственному паху,
молотил, словно стараясь прикончить некое жуткое существо, забравшееся ему в
джинсы. Каждый удар сопровождался выстрелом, каждая пуля пробивала в полу
машины отверстие размером с пятидолларовую монету.

Словно подброшенная пружиной, Шеветта взметнулась над консолью,
перемахнула через спинку среднего кресла и скрылась за дверью, в спальне.

Лавлесс замер, словно каждый атом его тела вдруг остановился, переходя на
новую орбиту. Замер, улыбнулся, довольный победой над загадочной тварью, - и
начал стрелять сквозь ветровое стекло. Кто-то из преподавателей Академии
говорил, что по сравнению со сверхдозой "плясуна" даже сверхдоза
фенциклидина [366] все равно что аспирин, разболтанный в кока-коле. В
кока-коле.

А Шеветта Вашингтон тоже спсиховала не хуже Лавлесса - судя по грохоту,
доносившемуся из спальни. Да успокойся ты, дура, стихни, голыми руками
стенку не прошибешь.

- По сто лет, по сто лет этим мудакам... - начал Лавлесс, а затем громко
всхлипнул и поменял пустую обойму на свежую. - Столетний хрен, а у него все
еще стоит...

- Там! - Райделл ткнул пальцем в изрешеченное ветровое стекло. - Там, у
"Провала"...

- Кто?

- Шитов! - ляпнул наугад Райделл.

Пули летели сплошным потоком, как резиновые кубики из чанкера; после
третьего выстрела Райделл ткнул пальцем в кнопку, дезактивирующую замок
боковой дверцы, и вывалился наружу. Он приземлился посреди россыпи
консервных банок и прочего хлама. Перекатился. И продолжал катиться, пока не
ударился о какое-то препятствие.

Маленькие пули пробивали в слепых, как бельма, витринах заброшенных лавок
огромные дыры. Звонким дождем сыпались на бетон осколки зеркального стекла.

Шеветта Вашингтон все еще колотилась о заднюю дверь фургона - и не было
никакой возможности ее утихомирить.

- Эй! Лавлесс!

Стрельба затихла.