европейцем, его описание явилось наиболее точным и профессиональным:
?Паломничество в Мекку и Медину? (1855-1856). Занимался поисками истоков
Белого Нила, открыл озеро Танганьика. Служил консулом на Фернандо По
(испанский остров у западного побережья Африки), в Сантосе (Бразилия),
Дамаске и Триесте, где прожил последние 18 лет жизни. Его скандальные по
викторианским меркам труды с описанием племенных обычаев Западной Африки
(фетишизм, ритуальные убийства, каннибализм, девиантная сексуальность)
пользуются неизменным уважением современных антропологов. Переводил
Камоэнса, Катулла, подготовил комментированный перевод ?Кама Сутры? (1883) и
первый полный - ?1001 ночи? (1885 - 1888). Поставив себе цель открыть для
западной общественности сокровищницу восточной эротики, снабжал издания
обширным этнологическим комментарием и статьями о порнографии,
гомосексуализме, половом воспитании женщин и др., предвосхищая некоторые
дальнейшие изыскания Хейвлока Эллиса и Фрейда>, сумевший проникнуть в
таинственную Мекку.
пробирался хитросплетением коридоров Бюро - и недовольно бурчал себе под
нос. В академических войнах он никогда не был любимчиком Фортуны - не то что
Томас Гексли. Бессчисленные схватки с сильными мира сего создали Томасу
репутацию кудесника дебатов, в то время как он, Мэллори, дошел до того, что
тащится сейчас по этому освещенному газом мавзолею, чтобы опознать какого-то
ипподромного сутенера.
нашествие жаб <Нашествие жаб - Исход, 8:1-15. 169>, которое он всегда числил
среди любимых своих библейских сюжетов, - и тут же чуть не угодил под
стальную тележку, до краев нагруженную колодами перфокарт.
пуговицами и в кепке с длинным козырьком.
едет. На его ногах были крепкие ботинки со шнуровкой, снабженные маленькими
резиновыми колесиками <...крепкие ботинки со шнуровкой, снабженные
маленькими резиновыми колесиками. - Роликовые коньки появились в Голландии в
XVIII в., однако массовую известность данное средство передвижения приобрело
с 1863 г., когда были изобретены четырехколесные ролики на резиновом ходу>.
Он промчался по коридору, ловко управляя тяжелой тележкой, и исчез за
поворотом.
тусклом свете газовых рожков, ползали на четвереньках два человека, судя по
всему - психи. Мэллори присмотрелся. Да нет, вроде не психи. Просто
пухловатые, среднего возраста женщины в безупречно белых балахонах, с
волосами, забранными в тугие, эластичные тюрбаны. Издалека их одежда
жутковатым образом напоминала саваны. Одна из живых покойниц поднялась на
ноги, раздвинула телескопическую ручку швабры и начала аккуратно обметать
потолок.
служитель доставил его на один из верхних этажей. Воздух здесь был сухой и
неподвижный, а людей в коридорах больше. На фоне все тех же странноватых
полицейских резко выделялись солидные джентльмены, скорее всего - адвокаты,
или нотариусы, или парламентские агенты крупных капиталистов, люди, для
которых информация о состоянии и настроениях общества была хлебом насущным.
Политики, то есть коммерсанты, чей товар не ощутимее воздуха. Да, конечно
же, где-то там, в другой жизни, у них есть и жены, и дети, и каменные
особняки, но сейчас эти люди напоминали то ли жрецов какой-то странной
религии, то ли призраков.
схватился за чугунную колонну - и обжег руку. За причудливым орнаментом из
цветов лотоса - самый обыкновенный дымоход. И даже не самый обыкновенный, а
скверно отрегулированный - если судить по глухому рокоту, доносящемуся
сквозь толстые литые стенки.
коридоре, чьи стены чуть не полностью состояли из дверей. Между кабинетами
беспрестанно шныряли клерки в белых халатах; они с привычной ловкостью
уворачивались от юных колесников, толкавших перед собой все те же тележки с
перфокартами. Здесь газовые светильники горели ярче, пламя в них дрожало и
стелилось от постоянного сквозняка. Мэллори оглянулся через плечо. В конце
коридора помещался гигантский вентилятор забранный стальной сеткой. Негромко
поскрипывала приводная цепь, уходившая куда-то вниз, к скрытому в недрах
пирамиды двигателю.
совершенно зря. Разобраться в странном происшествии на скачках необходимо,
но можно же придумать для этого что-нибудь получше, а не устраивать охоту на
бумажную тень ипподромного сутенеришки с дружком Олифанта в качестве егеря.
Его подавляло здесь все: и стерильный, безжизненный, мылом пропахший воздух,
и сверкающий пол, и безукоризненно чистые стены. Здание, где нет ни крупицы
мусора, - это нечто фантастическое, ирреальное. Эти кабинеты напомнили ему
другую прогулку по лабиринтам...
изрезанным заборами и живыми изгородями лугам Кента, Дарвин тыкал во влажную
черную почву тростью и говорил - со всегдашней своей методичностью, с
ошеломляющим количеством подробностей - о земляных червях. О земляных
червях, которые невидимо и вечно трудятся под ногами человечества, в
результате чего огромные валуны медленно погружаются в суглинок. Дарвин
замерял подобный процесс в Стоунхендже, пытаясь определить возраст этого
загадочного сооружения.
глазах копошились черви, копошились все лихорадочнее и лихорадочнее, пока
земля не начала вскипать, не пошла пузырями, как ведьмовское варево <...пока
земля не начала вскипать, не пошла пузырями, как ведьмовское варево. -
?Пузыри земли? являются аллюзией на ?Макбет? (1.3). В таком соседстве
?ведьмовское варево? тоже нужно понимать как аллюзию на ?Макбет? (IV.1)>. За
какие-то годы, а может, и за месяцы все памятники более медлительных эпох
утонут, как останки кораблекрушений, лягут на дно подстилающих скальных
пород...
состоялось, обернулось чем-то жалким и неприятным, вроде незавершенного
чиха. Несвоевременный помощник, пожилой клерк в белом халате и круглых
очках, смотрел с почти нескрываемым подозрением.
вслух. О земляных червях, скорее всего.
?Сдерживание и устрашение?.
кивнул.
Вдоль невысоких, примерно по плечо, внутренних стенок сплошными рядами
тянулись картотечные стеллажи, разделенные на множество выложенных асбестом
ячеек. Облаченные в фартуки и нитяные перчатки клерки сидели за наклонными
столами, изучая и обрабатывая перфокарты с помощью всевозможных клакерских
приспособлений: здесь были механические сортировщики, держалки, желатиновые
цветокодировочные нашлепки, часовые лупы, промасленная бумага и тонкие, с
обтянутыми резиной кончиками пинцеты. Знакомая обстановка приободрила
Мэллори, вывела его из недавнего мрачного настроения.
по количественной криминологии, которого, по словам Олифанта, звали
Уэйкфилд.
все пространство кабинета. Пюпитры для письма, выпрыгивавшие из стен под
действием хитроумных шарниров, были лишь малой частью наисовременнейшей
конторской системы, включавшей в себя стойки для газет, зажимы для писем,
огромные картотечные шкафы, каталоги, шифровальные книги, клакерские
руководства, хитроумный, со многими циферблатами хронометр, три телеграфных
аппарата, чьи позолоченные иглы выщелкивали букву за буквой, и перфораторы,
деловито пробивающие ленту.
чахлыми, песочного цвета волосами. Глаза у него были какие-то слишком уж
подвижные, чтобы не сказать бегающие. Не исправленный в детстве не
правильный прикус наградил его отчетливой вмятиной на нижней губе.
внимание занимаемый им пост. Как и большинство хороших клакеров, он вырос
вместе со своей профессией. Первому вычислителю лорда Бэббиджа, всеми
почитаемому реликту, не исполнилось еще и тридцати лет, но ошеломительный
прогресс вычислительной техники определил уже судьбы целого поколения.
в ваших коридорах. Для Уэйкфилда в этом не было ничего нового.
открыл серебряный портсигар.
может быть плохого от хорошей сигары.
попадают в смазку, загрязняют аналитические устройства. А прочистить все
Максимов Альберт
Андреев Николай
Махров Алексей
Муркок Майкл
Суворов Виктор