следовало разложить. Он был пылинкой, букашкой, пытавшейся помешать ему
осуществить цель. Но когда ноль двадцать четвертый включил спусковые
механизмы лазера, в нем вдруг проснулись древние инстинктивные запреты,
они наполнили ужасом все его существо, и он бежал, сам не зная зачем и
куда. Теперь страх прошел, и лишь стремление разрушать владело им.
Только одна мысль мешала ему немедленно включить на полную мощность
дезинтегратор и лазеры. Он понимал, что окружавшая его жизнь сильна
здесь, в своем логове, и справиться с ней будет не так-то просто. Он
убедился в этом сразу после выстрела лазера, когда его луч не причинил
ни малейшего вреда. Скорее всего у него будет один-единственный шанс.
Нужно постараться одним выстрелом уничтожить сразу все. Найти центр всей
этой конструкции. Центр, в который стекались отовсюду информативные
потоки. Он ощущал их своими чувствительными датчиками. Лазер был здесь
бессилен, но у него есть другое оружие -- дезинтегратор, разрушающий
любую материю... Ноль двадцать четвертый остановился на краю открытого
пространства. Перед ним высоко, под самым центром купола, висела
огромная черная груша. Это и был информативный центр. Но, прежде чем он
навел на него аннигилятор, его датчики сообщили о присутствии
человека... Снова он, снова второй... Опять он встал у него на пути,
мешая осуществить Цель. В сотую долю секунды его автоматические
анализаторы, нимало не считаясь с его волей, проанализировали окружающую
обстановку и выдали результат. Выстрел дезинтегратора уничтожит вместе с
центром и человека. Сразу же из глубин его существа хлынула знакомая
волна ужаса. Он не сможет испытать ее еще раз в полной мере... Тот
первый раз он не знал, какой силой она обладает, он не сможет убить
человека... Но цель... Вот она, рядом... Калейдоскоп противоречивых
мыслей вспыхивал в его электронном мозгу. Металлическая глыба его тела
замерла неподвижно. Текли секунды... Их оказалось достаточно, чтобы
человек, в конце концов, заметил его... Их глаза встретились. Если бы
сейчас человек отдал приказ, ноль двадцать четвертый, наверно,
подчинился. Но человек молчал. Секунды падали между ними тяжелые, как
глыбы. Время было упущено. Ледяной холод, поселившийся в голове ноль
двадцать четвертого, постепенно делал свое дело. Гасил все
второстепенные мысли, отключал ненужные блоки, снимал глубинные запреты.
Ничего не осталось в сознании, кроме злобы, и тогда сквозь
раздвинувшиеся створки блеснул ствол дезинтегратора...
IX
своих постах, командиры в управляющей рубке. Люди верили, что ответ
придет. Не может не прийти после того, как купол связался
непосредственно с Центавром, минуя управляющую рубку корабля... и
получил данные о строении и составе языка людей. Понял ли он их? Текли
часы напряженного ожидания, и ничего не менялось. Пылевая пустыня
выглядела на экранах до того неподвижной, что казалась ненастоящей,
нарисованной на полотне неизвестным художником.
Ронг был ответственен за слишком долгое молчание купола.
вскипал огромный пылевой волдырь. Он стремительно рос вверх и вширь,
захватывал километры пространства, наливался изнутри багровым отсветом и
разбрасывал во все стороны черные клочья ваты.
и они все-таки ударили первыми...
закручивался, расширялся, шел к кораблю... Люди молчали, подавленные
масштабом надвигавшейся на них катастрофы.
Рент включил защитное поле на полную мощность. Корабль вздрогнул. На
нижних палубах завыли генераторы, принимая на свои холодные роторы
полную нагрузку. Заискрили контакты, зафыркали, запели на разные голо-
са десятки механизмов сложной системы защиты корабля.
-- прокричал Ронг, стараясь перекрыть тонкий визг вибрирующих переборок.
во все стороны столбы пламени. Вдруг вся пылевая пустыня дрогнула и
медленно поползла к кораблю. Ронг глянул на шкалу мощности и не поверил
прибору. Сто двадцать гигаватт хватало, чтобы погасить излучение короны
звезды. А стрелка прибора еще продолжала ползти вверх. Пустыни на экране
уже не было видно. Вдоль всего корабля струилось холодное голубое пламя,
обозначившее границу, на которой столкнулись две могучие силы. Корабль
мелко вибрировал. Указатель вертикали чуть заметно, на волосок, отошел
от нулевой отметки.
инженер.
сдвинуть с места махину корабля. Для этого нужна была вся мощность
главного реактора. Но с помощью планетарных двигателей Ренту удалось
выровнять корабль и какое-то время держать дрожащую черточку вертикали
вблизи нулевой отметки.
работали на самом последнем пределе. Стрелки индикаторов перешли красные
отметки и уперлись в ограничители. Форсаж всех генераторов был доведен
до предела. Они отключили все, что можно было отключить, кроме
механизмов полевой защиты. Корабль ослеп и оглох. Не работал даже
Центавр. Эти меры дали им резерв мощности. Небольшой, на самом пределе,
и все же можно было попытаться, уменьшив напряжение защитного поля на
одну четверть, оторваться от поверхности планеты. С каждой упущенной
секундой энтропия за бортом нарастала, и они теряли этот свой последний
шанс, но координатор все еще медлил. Наконец Ронг не выдержал.
взлететь! Чего ты ждешь? Глеба? Ему не выбраться из этой мясорубки. И
если даже удастся, то со свободной орбиты мы скорее сумеем ему помочь. У
нас есть скутер с полевой защитой, его масса меньше, его легче прикрыть
защитными полями. Нужно стартовать, Рент! Иначе погубим корабль!
раз указатель вертикали не собирался останавливаться так быстро, как в
прошлый раз. Под ними не осталось твердой опоры. Крен корабля достиг
последнего безопасного предела.
рукоятку.
этом кипящем аду, остался человек, которого они все любили и с которым
сейчас прощались... Никто уже не обманывал себя. У них больше не
оставалось надежды.
царством хаоса, царившим на поверхности планеты, за несокрушимыми
стенами стеклянного купола борьба еще не кончилась. Удар был страшен
своей неожиданностью и точностью расчета. Он поразил один из главных
нервных узлов всей станции. Баланс энергии нарушился, но борьба еще
продолжалась. Другие центры взяли на себя дополнительную нагрузку,
отдали необходимые команды.
защитный купол станции. И тогда ожили до сих пор неподвижные, мертвые
заросли стеклянных стволов, Их ветви потянулись навстречу огню.
Двинулись со своих мест сами стволы. Они сплетались друг с другом,
сливались в однообразную массу и прикрывали своими телами бешеное пламя
вышедшей из-под контроля энергии. Ветви и целые стволы вырывались из
общей массы и мгновенно превращались в пар. Но в тех местах, где стволам
удавалось сцепиться друг с другом, свиться в плотную непроницаемую
решетку, пламя постепенно стихало, сдавало позиции, отступало к центру
пробитого в полу отверстия. Глеб заметил, что наибольшей толщины решетка
была с той стороны, где он стоял. Они делали все возможное, все от них
зависящее, чтобы оградить его от малейшей опасности. И он знал почему...
Слишком многое теперь зависело от него, от его решения...
стволов деревьев и протянувшейся от пола до потолка купола. Пространство
вокруг оголилось, все стволы от дальних стен зала перемещались к центру
и постепенно сгорали в огненной топке. От робота не осталось даже
горсточки пепла, и Глеб готов был поклясться, что он сам шагнул в
огненную реку, ворвавшуюся в купол сразу после выстрела дезинтегратора.
касалось. Да так оно, в сущности, и было; с момента последнего разговора
и до того, как он примет решение, он был просто зрителем. Безучастным
зрителем. Если бы можно было хоть на секунду забыть, хоть на секунду
поверить, что все это не имеет к нему ни малейшего отношения, произошло
с кем-то другим, когда-то давно, в другом месте... Но зачем обманывать
себя -- решение принято...
еще есть время. Свобода выбора", -- горько, одними губами он усмехнулся.
Похоже, это правило -- основа их этической системы. "Каждое существо
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Орлов Алекс
Гюго Виктор
Херберт Фрэнк
Круз Андрей