Чтение 19–й страницы книги ~Запретная зона~

руки.

Надо дать знать, что с ним все в порядке, иначе, стараясь вызволить его
отсюда, они могут предпринять слишком поспешные, непродуманные действия, не
подозревая, что на планете уже есть хозяин или хозяева... И тут он понял,
что Рент догадывался об этом с самого начала, еще тогда, после выстрела,
когда снял его с вахты... Но вышло так, что все обернулось для Глеба новой
вахтой, гораздо более ответственной, чем та, первая. С этой вахты никто не
сможет его снять, никто не поможет в выборе правильного решения, от
которого может зависеть и судьба корабля и его собственная. До него только
сейчас постепенно стал доходить весь смысл происшедшего. Так, значит, все
же запретная зона... Система охранных полей, прикрывавших вход в
искусственное сооружение... Если он прав, если это всего лишь колоссальная
машина с непонятной пока задачей, у нее должен быть какой-то управляющий
центр, если только она вся целиком не является таким центром... Не
оставалось сомнений в том, что эта система способна принимать какие-то
логические решения, иначе танк никогда не очутился бы здесь, а раз так,
здесь наверняка есть датчики для получения информации...

Глеб поежился. Хорошо все это выглядит со стороны. Поймут ли они, какую
нелепую, жалкую роль приходится ему играть, попав в полную зависимость от
собственного робота? Так не может дальше продолжаться. Его первейшей
обязанностью оставалась связь с кораблем, а значит, нужно было попытаться
проникнуть в рубку танка, чего бы это ни стоило. Он поспешно обшарил сумку
с комплектом инструментов. Ничего подходящего, ничего такого, что могло бы
заменить ему оружие, только искровой сварочный разрядник. Его импульсы
могут быть эффективны с расстояния не более одного метра, да и то если
удастся попасть в поясной контрольный щиток киба. Только в этом случае он
может пережечь предохранители и временно вывести из строя мощнейшую боевую
машину...

Глеб горько усмехнулся. Реакции киба в сотни раз быстрей человеческих, а
чувствительные микрофоны и оптические датчики не оставляют ему на успех и
одного шанса из тысячи. И все же придется попытаться. Ничего другого ему не
оставалось.

Неподвижно застывшие в своих стеклянных гнездах огненные шары чем-то
напоминали ему глаза, следившие за каждым движением человека...

Кроме всего прочего, Глеб подозревал, что охранный киб может быть
немаловажным звеном в цепи странного стечения обстоятельств, приведших его
сюда. Тем более нужно было овладеть наконец положением, перестать играть
роль пешки в чужой игре... А если не удастся, что ж... По крайней мере, он
будет знать, что сделал все возможное, все, что от него зависело.

Глеб медленно двинулся обратно к танку.

Инстинктивно он старался прятаться за толстыми стеклянными стволами, хотя и
понимал: их прикрытие ненадежно. Если робот решит выстрелить, луч лазера
легко пройдет сквозь материальную преграду такой толщины. Да и красться ни
к чему: датчики кибера уже давно должны были уловить шорох его шагов... Не
выстрелил же он тогда, в ангаре... "В ангаре, правда, было другое дело.
Кибу еще нужно было проникнуть сюда, и я ему был для чего-то нужен, может
быть, как раз для того, чтобы очутиться здесь, пройти сквозь зону защитных
механизмов. Теперь все может измениться, теперь я могу стать помехой для
его дальнейших планов, если таковые у него есть... Во всяком случае, если
он сейчас откроет стрельбу, у меня не останется и того единственного
шанса..." - лихорадочно размышлял Глеб.

Дверь грузового отсека оказалась чуть приоткрытой. Едва заметив щель, Глеб
замер на месте. Поздно... Дверь дрогнула, медленно ушла в темную глубину
отсека, и оттуда выдвинулась лобастая металлическая голова с решетчатыми
ушами пеленгаторов. Вот они повернулись оба разом в сторону Глеба и
остановились. Глеб чувствовал себя так, словно в грудь ему уперлось дуло
излучателя и чей-то палец уже давил на курок... Да так оно, и сущности, и
было. Расстояние до отсека метров шесть. Разрядник способен действовать
максимально с метра, прежде чем он успеет сделать десяток шагов, нужных ему
для выстрела, его уже не будет в живых несколько раз... Оставалось
надеяться, что какая-то часть цепей, запрещавшая исправному роботу наносить
вред человеку, сохранилась. Выполнял же он в ангаре его прямые команды,
пусть неохотно, но все же выполнял... Что если попробовать сейчас?

- Я второй! Контроль системы! Сообщи напряжение в функциональном блоке! -
Слова Глеба упали в гнетущую тишину.

Робот молчал.

Глеб попробовал зайти с другого конца:

- Я второй! Выйди из отсека!

Медленно, словно нехотя, робот шевельнулся. Показалась плоская, как
тарелка, подошва и намертво присосалась к гладкой плите пола. Все так же не
торопясь робот выпрямился. Глеб не был уверен, что это результат его
приказа, и подал новую команду:

- Повернись на девяносто градусов!

Робот не двигался. Глеб слишком хорошо знал, что в его груди, закрытый
металлическими шторками, словно жало змеи, притаился ствол лазера.
Наверняка кибер применит именно лазер. Человек, слишком ничтожная цель для
нейтринного излучателя. Глеб повторил команду и сам удивился собственному
хриплому голосу:

- Я второй! Повернись на девяносто градусов!

Робот стоял в задумчивости. Глеб видел, как медленно раскрылись створки
лазерной амбразуры и тут же снова закрылись. Потом открылись еще раз и
опять, закрылись, словно в электронных мозгах машины шла какая-то неведомая
борьба. Словно робот, как человек, не мог прийти к правильному решению.
Словно он был способен колебаться и испытывать сомнения... Больше Глеб не
произнес ни слова. Малейшее смещение сигналов в управляющих цепях киба
могло подтолкнуть его к последнему рубежу, уничтожить остатки запретов, и
тогда он пустит в ход лазер...

Тягучая неподвижность становилась невыносимой. Глеб чувствовал, что ноги
точно налились свинцом, от напряжения ломило в висках. Так долго не может
продолжаться, он не выдержит... Хорошенькое дело... Дрожать перед
собственным роботом... Да еще, возможно, на глазах неведомых зрителей. Не
зря отдельные неподвижные шары напоминают ему глаза, здесь должны быть
какие-то следящие устройства - наверняка. Эта мысль помогла ему взять себя
в руки, загнать цепенящий, сковывающий движения страх куда-то в глубь
сознания. Медленно, словно толкая перед собой невидимый груз, Глеб сделал
шаг навстречу роботу, и ничего не случилось. Тогда так же медленно,
приготовившись к самому худшему, он сделал еще шаг. Амбразура вновь
открылась. Глеб видел, как мелко-мелко дрожат от неведомой вибрации ее
шторки. В темной глубине блестела торцевая грань рубинового кристалла... И
тут Глеб сорвался. Он вскинул разрядник и бросился вперед, одним рывком
стараясь преодолеть оставшиеся метры. Робот вздрогнул, попятился, и почти в
ту же секунду лазер выплюнул навстречу Глебу раскаленную светящуюся нить.
Прежде чем летящий со скоростью света луч ударил ему в грудь, Глеб успел
подумать о множестве разных вещей, о том, например, что робот не может
промахнуться. Он никогда не промахивается. Ствол лазера направляет
электронно-счетная машина, а оптические дальномеры и координаторы
безупречны. О том, что выстрел направлен точно ему в грудь и теперь, должно
быть, уже прошел навылет. Что это лишь обрывки, остатки мыслей, которые
сейчас угаснут навсегда.

Глеб внутренне сжался, ожидая удара и боли, но боли все не было... Вдруг он
понял, что случилось невозможное, почти невероятное. На своем пути луч
лазера встретил стеклянную ветвь дерева. Робот мог не принять ее в расчет.
Любая материя на пути огромного заряда энергии, которую нес в себе лазерный
луч, должна была мгновенно превратиться в пар, и такая ничтожная преграда
не могла задержать его неотвратимого полета... Она и не стала его
задерживать, лишь чуть сместила, преломила лазерный луч, пропустив его
через себя, изменила угол полета, и смертоносный заряд энергии ушел вверх,
бесследно затерялся в мешанине стеклянных зарослей...

Почти инстинктивно сразу после выстрела Глеб упал и замер. Невозможно было
предсказать, как робот поступит дальше.

Он мог повторить выстрел, чуть изменив прицел, или хотя бы проверить
результат первого... Но ничего этого робот не сделал. Скорее всего,
сработали наконец остатки потенциалов, тех самых аварийных потенциалов,
заложенных в его электронном мозгу, которые в случае нарушения основных
запретов, как крайняя мера безопасности, должны были, по мысли
конструктора, уничтожить машину, разрушив ее электронный мозг. Однако этого
тоже не случилось. Казалось, робот испытывал что-то похожее на ужас от
своего поступка. И хотя Глеб отлично знал, что машина лишена каких бы то ни
было эмоций, ничем другим, как паническим ужасом, он не мог объяснить его