материалов. И прежде всего установите, что случилось с людьми.
- Медицинский сектор мне не подчиняется, - проворчал Лонг.
- Знаю. Твоя задача - выяснить, что именно их атаковало. Что или кто... С
медиками я поговорю отдельно. И запомни: шесть часов, ни минуты больше.
- А почему, собственно, такая спешка?
- Ты что, не понимаешь, насколько серьезно наше положение? Мы не знаем
характера атаки, мы вообще ничего не знаем! И каждую минуту это может
повториться. Ты можешь гарантировать, что эта штука остановится перед
защитными полями нашего корабля? Или в случае повторной атаки она прошьет
его навылет? И вообще что это такое и что мы теперь должны делать?
* * *
Эта часть медицинского центра корабля представляла собой современное
диагностическое отделение, оснащенное новейшим оборудованием. Оно было
специально приспособлено для обследования пациентов, вошедших в контакт с
флорой и фауной чужих планет. Сканирующие электронные микроскопы,
сложнейшие анализаторы, аппаратура для микротомии тканей, газовый,
спектральный и, наконец, нейтринный анализ - все было к услугам
расположившихся здесь специалистов.
Непосредственно к диагностическому отделению, отгороженный от него
прозрачной стеной, примыкал изоляционный отдел, автономно снабженный всем
необходимым для поддержания жизни и лечения людей, вошедших в контакт с
чужой флорой, полностью изолированный от всех остальных помещений корабля.
И хотя в данном случае прямого контакта с иножизнью не было - самый
тщательный осмотр скафандров пострадавших не выявил ни малейшего изъяна в
их герметичной броне, тем не менее Брэгов, главный врач корабля, до
выяснения причин поражения поместил всех членов отряда геологов в
изоляционное отделение.
Сразу же после вызова координатора и разговора с ним Брэгов попросил своих
сотрудников сделать перерыв на два часа. Ему нужно было остаться одному и
еще раз спокойно все обдумать. Он понимал, насколько важен его диагноз для
установления причин того, что произошло, и поэтому не спешил с ответом на
запрос координатора.
Развернув папку, Брэгов еще раз перечел характеристики состояния
пострадавших в момент прибытия спасательной группы: пульс сорок-пятьдесят,
психомоторные рефлексы заторможены, молочная кислота в мышцах полностью
отсутствует, понижена температура тела и особенно кожных покровов, уменьшен
систолический минутный объем крови, снижены интервалы и ограничены
амплитуды энцефалограмм и кардиограмм. Общее подавленное состояние
организма на фоне острой сахарной недостаточности, симптомы которой после
принятых мер сразу же пошли на убыль. Картина казалась настолько ясной,
настолько не вызывающей сомнений, что Брэгов недовольно крякнул.
Сахарная кома, острая энергетическая недостаточность... Словно больным
кто-то ввел смертельную дозу инсулина! Словно из их организма в одну минуту
высосали все запасы энергии! Эта последняя мысль заставила Брэгова надолго
задуматься. Здесь что-то было. Что-то, не имеющее непосредственного
отношения к его пациентам. Ах да... роботы. Энергия, исчезающая из
аккумулятора... Если это так, если воздействие на человеческий организм
оказывает неизвестное пока изменение параметров внешней среды, то его
усилия напрасны, ему вряд ли удастся обнаружить фактор, ответственный за
заболевание. Но за эту область исследований отвечают другие специалисты.
Его задача совсем другая - десять, сто раз проверить, не осталась ли в
складках скафандра или в глубинах человеческого организма неведомым путем
проникшая туда чужая жизнь... Затаившаяся там до поры до времени, чтобы
потом, набравшись сил, приспособившись к новой среде существования, начать
свою грозную атаку.
У некоторых пациентов ясная диагностическая картина осложнялась разрушением
наиболее сложных белковых молекул. Такие нарушения возможны при воздействии
определенных органических ядов. Самих ядов обнаружить не удалось, но это
еще ничего не доказывало. Их воздействие могло быть кратковременным,
сыгравшим роль. спускового крючка в сложной цепочке последствий. Значит,
надо продолжать поиски. Значит, пока он все еще не может дать координатору
определенный и обоснованный ответ на вопрос, что же, собственно, произошло
с группой Кленова...
* * *
Притихший, с задраенными люками, отгородившийся от внешнего мира колпаками
полей, корабль напоминал сложенную из гранита мертвую пирамиду. Ничто не
выдавало кипевшую внутри напряженную работу. Из отпущенных координатором на
анализ ситуации шести часов прошло уже четыре. Наиболее напряженная работа,
малозаметная непосвященному взгляду, шла в лабораториях научного сектора.
Лонг вместе со своим постоянным напарником, молодым физиком Платовым,
работал без перерыва. Лонг хорошо понимал Рента и знал, что дополнительного
времени отпущено не будет, что ответ должен быть получен за оставшиеся два
часа. Но пока ничто не указывало на то, что в исследованиях близок конечный
результат. Все работы велись дистанционно. Этого требовала элементарная
безопасность. Камеры научного центра, снабженные сложными манипуляторами
для работы с активными материалами, давали физикам такую возможность.
Спасательная экспедиция привезла в специальном контейнере большую часть
обшивки пострадавшего транспортера. Теперь ее разрезали на отдельные
образцы, и каждая лаборатория вела свои собственные исследования.
Лонг и Платов работали с куском наружной силиконовой обшивки транспортера.
Изображение обломка, увеличенное в шестьсот раз, в виде объемной голограммы
транслировалось прямо в центр лаборатории. Усталости они не чувствовали, но
голод давал о себе знать. Чтобы не прекращать работы, заказали ужин по
центральному транслятору прямо в лабораторию, и вскоре появился киб с
подносом. Рент выключил сканирующий микроскоп, но голограмма осталась.
Настройка лазеров требовала слишком много времени. Несколько минут оба
молча сидели на небольшом диванчике в стороне от пульта. Кофе казался Лонгу
слишком горьким, а печенье, битком набитое микроэлементами и витаминами, -
приторно сладким. Он почти силой заставил себя проглотить несколько глотков
обжигающей горячей жидкости.
Приглушенное освещение, чуть слышное шипение лазеров, щелчки фиксаторов на
пульте и в особенности увеличенное, заполнившее собой половину комнаты
изображение искореженного металлического обломка создавали в лаборатории
странную, слегка нереальную обстановку. Впервые за двенадцать часов Лонг
позволил себе небольшой отдых. Возможно, ему не хватало именно его, для
того чтобы дать возможность мозгу в мозаике фактов, выхваченных из
реальности этого сумасшедшего дня, увидеть какой-то осмысленный рисунок...
Впрочем, он увидел его не сразу.
- Вы были в механическом? Что у них нового? - спросил он Платова, хотя
прекрасно знал, что в механической структуре металла нет ответа на загадку,
с которой они столкнулись.
- Все то же самое. Повышенная хрупкость. Они не могут установить точной
причины. Похоже, ослабли связи в зоне контакта отдельных кристаллов
металла. Все остальное в норме. Температура плавления, упругость, твердость
- все параметры. Только эта странная хрупкость.
- И, конечно, никаких следов теплового воздействия?
- Не только теплового. Вообще нет признаков какого бы то ни было
постороннего энергетического воздействия! Даже при облучении мягкими
альфа-частицами в материале должны были возникнуть следы остаточной
радиоактивности, ее наверняка уловили бы наши приборы. Внешнее воздействие
не могло пройти бесследно, даже если это был неизвестный нам вид энергии. Я
ничего не понимаю... Чепуха какая-то получается, что мы доложим
координатору?
Лонг долго молчал, уставившись на расплывшееся, нерезкое в этом углу
изображение обломка.
- Вы помните срез с характерным рисунком? Кажется, номер сорок два -
четыре? По-моему, там что-то было. Давайте еще раз посмотрим. - Он подошел
к пульту и набрал код.
Засветился большой экран сканатора, в его глубине четко обозначились
узловые центры кристаллической решетки. Появились сероватые расплывчатые
тени электронов.
- Видите, в левом углу. Нет ядра атома кремния. Соседние ядра кислорода и
титана еще сохраняют общую структуру решетки, но узлового атомного ядра
нет. Может, причина повышенной хрупкости именно в этом?
- Ну, один атом еще ни о чем не говорит... - проворчал Лонг. - Дайте
Березин Федор
Круз Андрей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей
Бажанов Олег