становятся как бы частью его тела, продолжением ног. Так было и с
Грибовым. В первые недели аппарат тяготил его. Измерения доставались с
трудом, результаты их ничего ему не давали. Грибову очень хотелось
сбросить "коньки" и встать на ноги, продолжать исследования прежними,
привычными методами. Но со временем он разобрался в тонкостях, стал
свыкаться с аппаратом, применял его чаще и чаще, начал ставить задачи, без
аппарата невыполнимые. Он даже наметил программу просвечивания хребтов
Камчатки и в одном из своих отчетов написал: "Будучи подземным
рентгенологом..." Видимо, Грибов уже считал себя специалистом и защитником
новой съемки.
незаживающей раны, текла и текла лава. Текла неделю, вторую, третью. В
конце концов наблюдатели свыклись с существованием этой расплавленной
реки. Сначала они посещали вулкан каждый день, потом через день, потом два
раза в неделю. Ничего нового не наблюдалось. И однажды вечером Грибов
вспомнил о занятиях с Тасей.
готовилась.
большую работу.
отнекивание удивило его. До сих пор Тася находила время для любых
поручений. Он стал присматриваться. Ему показалось, что Тася избегает его,
старается не оставаться с ним наедине.
она необходима ему, что вся его жизнь потеряет смысл, если он не будет
видеть восхищенных глаз, прямого пробора на головке, склонившейся над
тетрадью, если не сможет рассказать Тасе о новом Грибове, который
сформировался за последний месяц.
Тасе:
же напишу ответ. Проводите меня, я плохо помню дорогу.
небу плыл латунный месяц. В лесу потрескивали сучья, скрипел снег под
лыжами. Тишина, безлюдье - самая подходящая обстановка, чтобы объясняться.
темп. Грибов с трудом поспевал за ней. Гонка продолжалась километров пять,
почти до самой реки, но здесь Грибов упал на косогоре. Тася задержалась,
чтобы помочь ему. Они перекинулись несколькими словами, и разговор сам
собой набрел на больную тему.
нее сейчас двойная нагрузка: она и химик и геолог.
устанет и бросит дело на полпути. Да Катерина Васильевна и сама не хочет
его нагружать. Любит его, вот и бережет.
восхищение. А тут всего понемножку: кусочек привязанности, кусочек
привычки, кусочек жалости...
его разлюбите?
другое.
Грибов, оказался ненадежным человеком в критические дни. И хотя потом он
поправился, пошел со всеми в ногу, Тася запомнила: это тот, кто теряет
равнение.
Ивановича свои недостатки, у нее свои. Женщина как женщина, хороший
работник... На Камчатке таких тысячи.
тянется к самому лучшему...
что-то непоправимое, порвалось надорванное, то, что еще можно было
связать.
что на холме. А мне на другой конец деревни... Прощайте.
плотная фигурка. Она таяла в сумраке, и сердце Грибова щемило, как будто
Тася уходила навсегда. Столько неожиданного открылось в ней за последнее
время! Была робкая ученица, молитвенно влюбленная, краснеющая. И вдруг эта
тихоня режет горькую правду ему в глаза. Вдруг у этой скромницы такие
требования к людям. "Любовь - это восхищение", - сказала она. Да нет,
неверно. Разве любовь исчезает, как только любимый споткнется? Тасю надо
переубедить. Но не смешно ли доказывать девушке, что она не смеет
разлюбить? "Сердцу не прикажешь. Оно тянется к самому лучшему"...
услышит. Зимней ночью звуки разносятся далеко: с того берега слышны
голоса, лают собаки как будто рядом. Короткий треск. Выстрел, что ли? Но
кто же будет охотиться ночью? Похоже на раскаты грома или на грохот
ломающихся льдов. А до ледохода далеко, февраль на дворе. И все-таки река
выглядит странновато - вся она дымится, как будто снежное покрывало
промокло и сушится на солнце. Полынья, другая, третья, разводья, целые
пруды... Оттепель? Какая же оттепель сегодня - от мороза трещат сучья,
лыжи скрипят по снегу.
трещины, мокрые пятна. Приходится петлять, обходя их; все трещит,
качается, колыхается...
Грибов скинул их. Конечно, это было ошибкой. Треск... хлюпанье... и он
очутился по горло в воде. Ледяные струйки побежали за шиворот, под одежду.
Грибов хватался за лед и проламывал его. Вот оказия! Нельзя же проламывать
лед до самого берега. Температура воды около нуля... Он закоченеет через
несколько минут... Снова ломается лед... Нет, не выбраться!
впереди. Начатая диссертация... Тася... А Виктор был моложе и все же
погиб..."
локтями прошибая лед. И вдруг рядом лыжные палки...
Ухватившись за палку, Грибов ползком выбрался из воды. Лежа на мокром
льду, он барахтался, словно тюлень, и никак не мог подняться на ноги.
же разложим костер.
здесь неуместны.
середины, слышу - вы кличете. А мне невдомек, даже отзываться не хотела.
Но тут вижу - лед тонкий, полыньи и разводья кругом, долго ли до беды.
Повернула назад. Опять крики, какие-то жалостливые. Бегу все шибче, дух
захватывает. Спасибо, во-время поспела... Вот сюда ступайте, здесь не
скользко. Теперь сюда. Вот и берег! Лес рядом, сейчас разложим костер. А
вы прыгайте и руками хлопайте, а то прохватит вас.
отломил десяток сучьев, Тася притащила из лесу несколько охапок хворосту и
две сухие елочки. Вскоре под ветками заплясал огонек. Тася подсунула к
нему верхушку елки, и огонь взметнулся сразу. Костер разгорелся во-время.
Грибов уже чувствовал, что мороз обжигает его мокрое лицо.
бегайте! Да трите щеки, с морозом шутки плохи. Куртка у вас мокрая. Вот
колья, развесьте ее... И не жалейте сучьев, я еще принесу.
льдинками, но раздумал и натянул ее снова.
Совсем не думаете о себе!..
поняли, откуда эта оттепель? Это все фокусы нашего вулкана. Видно, лава
свернула на северный склон, дошла до реки, а теперь плавит лед и кипятит
воду. Может начаться наводнение. Надо предупредить все прибрежные поселки.
переберешься.
препятствие. Я сам полечу с Ковалевым... Осмотрим реку, все выясним и
через час будем в районе.
Грабб Джеф
Никитин Юрий
Афанасьев Роман
Роллинс Джеймс
Влодавец Леонид
Лукин Евгений