Чтение 23–й страницы книги ~Подземная непогода~

Исландии из трещины Лаки изливалась лава. Лучшие луга были засыпаны
пеплом, и пятая часть населения погибла от голода. То же произошло в
Индонезии в начале девятнадцатого века, когда вулкан Темборо завалил
пеплом остров Сумбаву. В той же Индонезии в тысяча восемьсот восемьдесят
третьем году взорвался остров Кракатау. При этом морская волна уничтожила
все население окрестных островов, множество кораблей и прибрежных деревень
на Яве и Суматре. В начале нашего века вулкан Мон-Пеле на Мартинике сжег
пепловой тучей город с двадцатитысячным населением. Нужно еще продолжать?

- А почему все примеры сплошь иностранные?

Грибов пожал плечами:

- Не все ли равно? Просто это наиболее яркие примеры. У нас вулканы
находятся в безлюдных местах, и при извержениях жертв немного. Вы же сами
это знаете.

- Знаю, потому и спрашиваю. Значит, ты предлагаешь прочистить вулкан.
Предприятие грандиозное, обойдется в несколько миллиардов. А посмотреть
по-хозяйски - стоит ли городить огород? Ты говоришь, что вулкан -
испорченная машина. Прочистим ее, наладим, а что дальше? Машина будет
безопасна? Но у нас она и так причиняет мало вреда. Другое дело те страны,
где у подножия вулканов - города и густо населенные местности. Там речь
идет о жизни десятков тысяч людей. Но тогда твоя статья не деловой план
работы, а совет, обращенный к иностранным правительствам, совет, который,
они, конечно, не выполнят. Не так уж ценят капиталисты жизнь простых
людей, чтобы вкладывать миллиарды в технику вулканической безопасности.

- Если так рассуждать, не нужна наука о вулканах, - запальчиво возразил
Грибов.

- А я этого не говорил, - протянул Яковлев с укоризной. - Ты сам повел
разговор не о науке в целом, а о конкретной практической задаче - о
прочистке вулканической машины. Из практики я знаю, что всякая машина
что-нибудь производит. Для того и строят их, для того и чистят. Прочищать
вулкан, чтобы вертелся на холостом ходу, не расчет. Но неужели такую
махину нельзя приспособить к полезному делу?

- Это не получается... - начал Грибов.

Яковлев остановил его жестом, мягко, но настойчиво:

- Ты думал об этом раньше?

- Лично я не думал, но давно известно...

- Если не думал, не спеши возражать. У меня такое предложение: отложим
этот разговор. Если через два месяца ты придешь ко мне и скажешь, как
сегодня: "Прочистить вулкан можно, но использовать нельзя", мы поместим
твою статью в областной газете под заголовком: "Ученые о науке будущего".
Два месяца ничего не изменят, но мне хочется, чтобы ты подумал.

Грибов был обескуражен. Он так рассчитывал на помощь Яковлева, и вдруг
- двухмесячная отсрочка! Грибов пытался спорить, но Яковлев был тверд.

- Не нужны мне твои скороспелые доводы. Подумай не торопясь, - повторял
он.

В дверях, уже прощаясь, Яковлев задержал Грибова:

- Помнится, ты спрашивал меня, какие у тебя недостатки. Пожалуй, я
скажу на прощание. Ты много и хорошо думаешь о науке, а о людях меньше и
хуже. Ты не забывай: наука для людей, а не люди для науки. Ты у народа,
так сказать, снабженец по ученой части. Только у снабженцев рыба, масло
или шерсть, а у тебя знания, наблюдения, теории. Так помни, что теории
твои должны быть не только красивы, но и нужны позарез, чтобы звонили из
газет, из трестов и справлялись, поступят ли в срок идеи товарища Грибова.
Не забывай потребителя! Бывает такой грех даже у врачей: на что уж
человечная специальность, а иной врач лечит и видит перед собой не
больного, а интересный случай. И ты, боюсь, в эту сторону клонишь.

- По-моему, вы преувеличиваете...

Яковлев охотно согласился:

- Вероятно, преувеличиваю! Потому и говорю тебе. А если бы не
преувеличивал, толковать было бы бесполезно, ты бы не понял. А ты поймешь,
ты умница. Ты уже начал понимать. Думай о людях - и придумаешь. Я в тебя
верю.

Каждый день Грибов твердил себе, что надо вплотную сесть за задание
Яковлева, тщательно все продумать и прийти к ясному выводу. Но ясного
вывода не получалось. Энергии под землей полным-полно, об этом известно
десятки лет, но извлечь ее, использовать, приструнить до сих пор не
удавалось.

Лава чуть не запрудила реку. Может быть, строить из лавы плотины? Но
как направить ее в те места, где плотины нужны?

Спускать лаву в реку и согревать воду? Но зачем? До ближайшего города
сотни километров, для теплой воды далековато. Да и не понадобится там
столько теплой воды, даже если весь город перевести на вулканическое
отопление.

Построить электростанции? В Италии, Исландии и других местах есть
небольшие электростанции, работающие на подземном тепле. Но эти станции не
имеют никакого отношения к прочистке вулканов. Они используют пары,
выделяющиеся из трещин. Это небольшие паровые мельницы, притулившиеся
возле вулкана, подбирающие крохи с его стола. Допустим, мы поставим два
десятка электростанций на склонах Горелой сопки. Что изменится от этого?
Извержение пойдет своим чередом и разрушит их. Расположить еще одну
большую электростанцию в кратере, использовать пары, выходящие из жерла? А
что делать с лавой, что делать с пеплом?

И снова и снова Грибов твердил себе: "Невозможно, бесполезно,
бессмысленно! Ничего не выйдет!" Но он был добросовестным человеком и
скрепя сердце продолжал ненужные, по его мнению, поиски.

Однажды под вечер, когда окна уже посинели и движок завел свою ночную
песнь, кто-то постучал в дверь. Сотрудники станции входили в дом без
спроса, стучать мог только гость. Тася открыла. На пороге стоял незнакомый
человек в заиндевелой шубе, с сосульками на усах и на воротнике. Он
козырнул и представился:

- Кашин Михаил Прокофьевич, инженер. Строю рабочий городок на
Первомайском руднике, в ста десяти километрах отсюда. Решил завернуть по
соседству.

Он снял шубу, и Грибов узнал того инженера, который на заседании в
Петропавловске предложил бомбить вулкан с воздуха.

Гостя пригласили к столу, напоили горячим чаем. Кашин с удовольствием
выпил стаканов шесть. От жары и кипятка его лицо стало совсем красным. Он
разговорился, стал рассказывать о своей работе на Куйбышевстрое, на
Ангарстрое, в Шахтстрое, в Дальстрое. Названия знаменитых строек то и дело
мелькали в его речи.

- А теперь вот заехал на Первомайский, - сказал он под конец. - Пусто у
нас сейчас, материалы завозят не торопясь, рабочих обещают к весне. Живу,
как волк в лесу, сторожу строительную площадку. Семья на материке, в
Ростове, да и незачем везти сюда: дети учатся, жена детям нужна. Сам бы
поехал в отпуск - далеко. Занесло меня невесть куда, на край света...

- А зачем вы сюда приехали? - спросила Тася с вызовом. Она не любила,
когда ее родную Камчатку называли краем света.

Кашин ответил с возмущением, забыв, что только сейчас жаловался:

- Инженер Кашин от трудной жизни не бегает, за чужую спину не прячется.
Куда послали - там работает, что приказано строить - строит. Такая судьба
наша строительная: мы под дождем ставим дома, чтобы люди сидели в тепле,
вычерпываем болотную жижу, чтобы люди с удобством ехали в автобусе.
Кому-нибудь надо ехать, а кому-нибудь и тропки протаптывать. Партия
послала Кашина тропки протаптывать - инженер Кашин от партийных заданий не
отнекивается. - Он сердито посмотрел на Тасю и повернулся к Грибову: - Я,
собственно, по делу. Яковлев просил меня заехать к вам. Он говорит, вы
придумали что-то необыкновенное.

Слушая объяснения Грибова, инженер хмурился:

- Обстановка затруднительная. Какие же у вас предложения?

- Пока ничего определенного, - ответил Грибов. - Видите сами: если мы
прочистим вулкан, пар пойдет у нас наверх, лава будет вытекать сбоку.
Допустим, пар можно направить на паровую турбину, поставить там
электростанцию. А что с лавой делать, я не знаю.

- Действительно, куда ее девать? Ведь это целые каменные реки. Их
убирать следует, иначе они запрут выход, придется пробивать канал заново.
А главное, работать надо при высокой температуре. Внутри, вероятно, около
тысячи градусов. Как там дышать, как не сгореть заживо? О людях не
подумали, Александр Григорьевич.

- Турбины тоже меня смущают. Пепел все засорит, забьет. Бывает, что
пепла больше, чем пара. И пар нечистый: тут и хлористый водород и
сернистый газ, они будут разъедать турбину.

- Все-таки хуже всего температура. Как работать при тысяче градусов?
Это же доменная печь!

- Очевидно, мы согласны с вами, - сказал Грибов. - Давайте напишем
совместное мнение товарищу Яковлеву. Напишем, что вы, как инженер, и я,
как геолог, оба считаем, что практическое использование вулкана
невозможно.

На лице Кашина выразилось недоумение. Он в задумчивости нахмурил брови
и сказал после долгой паузы:

- Прошу извинить меня, товарищ Грибов, вижу, что взял неверный прицел.
Я понял так: посылает меня Яковлев к ученому-теоретику, никогда не
видавшему стройки, чтобы я объяснил ему, вам то-есть, что на практике
получается и что не получается. Оказывается, дело выглядит иначе: оба мы
одной веревочкой связаны. Вам, геологу, и мне, инженеру, дано партийное
поручение - покорить вулкан. Нет, я совместное мнение писать не буду.
Инженер Кашин от партийных поручений не отказывается. Прикажут строить на
океанском дне - буду строить на океанском дне. Прикажут строить на вулкане
- буду строить на вулкане. Давайте понатужимся, разберемся как следует. До
сих пор мы рассуждали, какие есть препятствия, попробуем обсудить, как эти