время пути не было сказано ни слова. Элия мечтала добраться до номера,
рухнуть на кровать, уснуть - и была несказанно удивлена, когда ноги ее,
словно по своей собственной воле, направились в кафе. Здесь она выпила, одну
за другой, три чашки крепчайшего черного кофе.
нужно, а не кофе пить, - укоряла себя Элия, заказывая четвертую чашку.
служанки каждую секунду пытались закрыться.
невнимательность. Моала улыбнулась, встала и направилась, еле таща ноги, к
спиралатору.
осталась в обществе его лягушачьего высочества доктора Джетро Джара.
запуталась наглая, довольная ухмылка. Руку Элии накрыла холодная липкая
лапка.
обстановке, один на один, вы смело можете называть меня по имени. Я
прекрасно понимаю, что достойная всяческого сожаления гибель вашего молодого
друга была для вас огромным ударом. Вы знаете, что я всегда к вашим услугам,
и если есть хоть что-нибудь, чем я...
наблюдательностью; заметив, как потемнело лицо Элии, он поспешно смолк.
Доведи господин министр эту речь до прямого - как несколько дней назад -
предложения своих услуг, дело неизбежно закончилось бы тяжелыми физическими
повреждениями.
поплелся прочь.
злостью ее отставила; по-голубоватому пластику стола побежали
темно-коричневые ручейки.
нечеловечески кошмарный день. Одна, хоть и небольшая, радость - у нее почти
не было времени думать о Седрике. Боже всемилостивый, это надо же человеку
попасть в такой переплет! Заперт, посреди ада кромешного, в одной камере с
Девлином и этой ужасной бабой, Пандорой Экклес!
интересуется другими людьми. Вот если бы опасность угрожала самой Элии, тут
бы без сатори дело не обошлось. Седрика больше нет. Элия цинично
использовала его в своих интересах - ну, не она сама, а буддхи, - но теперь
неожиданно оказалось, что он вызывал у нее какое-то новое, незнакомое
чувство. Любовь, наверное, - или хотя бы первый проблеск любви. Сам-то он,
Седрик, с готовностью предлагал ей всю свою любовь, только бери. А любовь -
вещь сильная и опасная, дотронешься - и тут же прилип.
и - вполне возможно - будущий напарник? В новом, необжитом мире его навыки,
его отвага - да и просто его рост - могли бы оказаться неоценимо важными. Из
него вышел бы великолепный защитник - умелый и беззаветно преданный. Если
Седрику предстояло погибнуть на Ниле, почему же я не получила
предупреждения, не спасла его? Ведь это было бы к вящей моей выгоде.
коем случае, ни под каким видом не отпустила бы его на Тибр? В таком случае
Седрик превращался для буддхи в пустое место, в абсолютно бесполезное
существо. Элия пожала плечами и допила последние капли кофе.
пошевелилось, когда Агнес Хаббард отсылала меня домой, в Банзарак, - и это
после многовековых тренировок с веревками и кобрами.
- так к чему же тогда было ему поднимать крик, насылать на меня сатори? Элия
встала. Ноги сами привели ее к идущему вверх спиралатору.
откуда-то возникло почти непреодолимое желание разобраться с этим вопросом
самостоятельно.
Долгожданная дверь появилась, ушла вниз, исчезла. Кофе возвращало Элии
жизнь, ее сердце билось теперь чаще, сильнее и ровнее. Она чувствовала себя
легкой, как перышко, как воздушный шарик, поднимающийся все выше и выше.
Кружится голова? Ничего страшного, это от возбуждения.
одна тускло освещенная дверь за другой. (Ну конечно же - тускло, ведь сейчас
ночь, все порядочные люди давно спят.) Затем цилиндрическая стальная стена
исчезла, ступеньки побежали плоско, вровень с полом; дальний конец
движущейся дорожки скрывался в центральной колонне - именно так и говорил
Бейкер. Элия шагнула в сторону, на неподвижные стальные плиты.
Сердце Элии отчаянно колотилось; странная, из паха исходящая теплота лесным
пожаром сжигала тело. Дверь, еще дверь, еще, еще.., эта!
дрожала лихорадочным желанием. Не успев еще закрыть дверь, она потянула
язычок молнии. Она дошла до кровати, ни разу не споткнувшись, и успела по
пути раздеться.
незнакомую кровать. Но не Элия. Она знала, чье ровное дыхание доносится с
этой кровати. Она почти всхлипывала от счастья - возбуждения - и желания.
Глава 19
Кейнсвилл, 10 апреля
ни одной, хоть самой малой, радости, сплошная злость и тоска. А раз так,
сказал себе Седрик Д. Хаббард, попробуем хотя бы отоспаться. Хоть чуть-чуть
компенсировать прошлый недосып. Седрик лег рано, возможно, именно поэтому он
спал чутко. Спал - это точно, ведь он видел сон, а во сне видел Элию, и она
обнимала его и целовала. А потом оказалось, что это уже не сон, а и вправду
Элия, и он снова был сверху, и снова... Господи, да бывает же так хорошо!
минут.
что была, а теперь - не сон. Седрик даже не успел до конца проснуться, но он
был готов заранее - потому что видел ее во сне. Он очень надеялся, что не
был в полусне слишком уж грубым, а то вот слезы у нее капают. Он спал, а
потом вдруг оказалось, что она здесь, по-взаправдашнему. А может, думал он,
я даже установил сейчас какой-нибудь такой мировой рекорд, что все так
скоро. Понятное дело, мужчина не должен торопиться и должен заботливо
относиться к партнерше, но это ж - когда не спишь, а я же почти и проснуться
не успел. Вот в будущем - в будущем я буду и внимательным, и заботливым. И
все равно - как же это здорово вот так вот проснуться!
мне больно. Я бы очень хотела, чтобы всегда было так хорошо. Ты же слышал
меня. Я же ничуть не притворялась, клянусь чем угодно.
был уже готов.
Седрика.
душегубке?
членовредительству.
перестань сдавливать. Ладно, сдаюсь. Так вот, все это было жульничество,
липа. Никакая там струна у них не лопалась. Эйб говорит, что всего-то и
надо, что подкрутить пару ручек, и окно становится нестабильным, ну точно
как перед разрывом струны.
же самом коридоре.
А история эта поганая. - Он слегка поежился. - Даже говорить не хочется.
говорит, подам тебе знак, вот такой, и тогда делай все, как я скажу, и чтобы
не спрашивать ничего и не спорить. Ладно, говорю я, заметано. Знаешь, а
странное дело, я же ему верю. Тебе я, конечно же, тоже верю, но никому
Лондон Джек
Лондон Джек
Флинт Эрик
Шекли Роберт
Самойлова Елена
Шилова Юлия