как память?
обеззараживания. Да, чуть не забыл, нельзя оставлять никакой информации. Как
там у тебя, есть какие-нибудь письма, дневники?
сжал в руке крохотный мешочек со своими личными записями и вошел, спиной
вперед, в индуса. Багшо, не теряя времени, занялся подгонкой седла,
наколенников, нагрудных и головных ремней; ловкие - несмотря на тяжелые
перчатки - пальцы затягивали все пряжки туго, без малейшей слабины.
арматурного прута в застывающем бетоне. Объятия прокатного индуса были
совсем не такими страстными. Да и запах у этого был гораздо приятнее -
чистый, свежий, вроде как только-только с завода. И размеры удобнее.
Седрика толстым амортизатором. - Эта модель имеет гарантию на двадцать пять
метров. Понимаешь, что это значит?
подбородок, вывернув попутно шею.
испытывал такую штуку с двенадцатого. Управлять всем буду я, а ты расслабься
и получай удовольствие. Руками особенно не крути, держи их по бокам.
хоть какую-то свободу перемещения, - руки да еще веки. Странное полусидячее
положение было на удивление удобным - факт, знакомый ему по предыдущему
опыту, а новый индус казался неизмеримо лучшим механизмом, чем прокатный,
вызывавший у Багшо столько презрения. И размеры, позволяющие Седрику, при
всем его росте, держать голову прямо. Бессчетные дисплеи, окаймляющие
передний визор, можно было рассматривать не вертя шеей, - знать бы вот
только, что они показывают. Имелось тут и зеркало заднего вида. Индус был
чем-то вроде ходячего гроба. Склеп с хорошим видом на местность. Трусы с
капюшоном.
будет на второй половине.
и дружно двинулись к двери. Багшо, так и оставшийся в своем немецком
костюме, тоже левитировал. На фоне пяти гигантских цилиндров он выглядел
крохотным и беззащитным - не руководитель, а эскортируемый преступник.
другим, все три замка, резко распахнул дверь и выплыл в коридор.
прокатный индус развалился пополам и тут же взорвался фонтаном
расплавленного металла и пылающих осколков пластали; ярко вспыхнула ковровая
дорожка. Даже внутри своей ходячей бочки Седрик услышал грохот и
почувствовал удар. Вспышка перегрузила светофильтры визора, на несколько
мгновений все изображение приобрело призрачную красно-фиолетовую окраску.
грубо - будем грубо.
Глава 4
Ионосфера, 7 апреля
поворачиваться. Свет в салоне все еще был притушен. Элия даже не заметила,
как успела задремать, но теперь внезапное возвращение ужаса ясно говорило:
только что этого ужаса не было и, значит, она спала. Два дня назад появилось
буддхи, уже два дня продолжалась выкручивающая нервы и жилы пытка, и все это
время сон был редким благословенным подарком.
усеянные - как им, небесам, и полагается - алмазами звезд, в то время как
жалковатые, рукотворные огни Топа, Тихоокеанского полиса, напоминали
пролитое молоко, тонкими струйками стекавшее с гор, чтобы узкой лужицей
собраться на берегу океана. Элия сумела различить Баха Калифорнию и Солтон-Си .
горизонте, прямо впереди, яростно сверкала сабельная рана восхода. Звезды
испуганно попрятались, даже мириады слипшихся друг с другом огней Сампа
светились тускло, как угольки потухающего костра. Гипер круто пошел вниз,
возвращаясь на Землю.
будет утро четверга. Не нужно было спать. Сон сделал Элию какой-то полой,
невесомой, усугубил утрату ориентации, обычную при резком изменении часового
пояса. Никуда не ушел и прежний бессловесный ужас, это кошмарное ощущение -
почему я? Я не хочу этого делать, отпустите!
детей, и детей. Элии хотелось тихо, незаметно рассеяться в пыль или
съежиться, усохнуть, чтобы случайный любитель порядка подобрал с пола
непонятный, похожий на кукурузный початок, предмет, покрутил в руках и
выкинул в мусорное ведро. Почему они не оставят ее в покое? Почему ее
угораздило родиться с таким проклятием? И все же, по правде говоря, мука эта
не была такой острой, как прежде. Уже сама посадка на самолет принесла
некоторое облегчение.
руки. Она выбрала сиденье у стенки - у окна, как это традиционно называлось.
Хотя в гиперах окон не было и никогда не бывало. Даже в двадцать первом веке
слово "принцесса" что-то значит; воспользовавшись монархическими
привилегиями, Элия защитила себя от нежелательных собеседников - заняла
надежную позицию между глухой стенкой и Моалой. Видимо, за время ее сна
Моалу куда-то убрали. В темноте зеленый тюрбан - знак человека, совершившего
хадж , - казался почти черным.
Джетро Джар, ну как же можно без него. Элия не видела, но физически ощущала
сальную улыбочку на толстых губах. Ящерица. Жаба.
успокоились немного?
оба они рассказывали, что бремя облегчается по мере приближения..,
приближения к нашей цели.
нельзя оскорблять этого человека, каким бы скользким он ни казался. Джетро -
опытный политик. Кас говорит, что он может унаследовать пост премьера - и
довольно скоро, ведь здоровье Пириндара быстро ухудшается.
глаза ярко вспыхнуть. - И это совсем не случайно. Многие говорят, что
строить трансмензор на Земле - непомерный риск. Огромные мощности, опасность
взрыва. Я тщательно изучал эту проблему. Когда заговорили о применении
трансмензора для исследования иных миров, поднялся еще больший вой. Люди
боялись, что сюда могут проникнуть чудовища! До чего же глупо! Но Лабрадор -
голая каменная пустыня. И он был уже связан с Сампом линиями энергопередачи.
Так что выбор был вполне естественный - место отдаленное и одновременно
доступное.
ударить себя линейкой по пальцам.
осталось, их сменили силовые пучки с орбитальных станций.
он через минуту.
не знала, или почти не знала... Да, совершенно верно.
думала. Тал была замужем. Омар был холостым. Почему холостое состояние
женщины имеет значение, а холостое состояние, скажем, Омара - нет? Джетро -
мусульманин, в этом, видимо, все и дело.
моей заботой.
почему от него всегда пахнет гвоздикой?
попросить.
надеялась, что тошнотворный собеседник этого не заметил, и составляла в уме
длинную цепочку из самых непристойных ругательств на всех известных ей
языках.
прямо в глаза. Потолочные плафоны начали разгораться, но в салоне все еще
царил полумрак. Элия едва различала каемку бороды вокруг темного узкого
лица. - Мой отец был простым рыбаком. Рыбаки считали и считают меня своим
человеком.
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Березин Федор
Глуховский Дмитрий
Черепнин Владимир
Нортон Андрэ