последней в ряду. Что было в других домах, Элиэль не знала. Возможно, там
жили жрецы.
попросит бога, чтобы тот ждал ее на празднествах - на случай, если Оис
обидится на них за что-то. Потом помолится за своих друзей. Пусть труппа
выиграет драматический конкурс, Пиол Поэт - конкурс на лучшую пьесу, а все
остальные получат призы исполнителям. Год, когда труппа Тронга не
завоевывала по меньшей мере три розы, считался неудачным. Особо она будет
молиться за Утиам, репетировавшую "Полемику Айронфеба" несколько месяцев и
исполнявшую ее так, что у Элиэль до сих пор слезы на глаза наворачивались.
Теперь Утиам замужем. Через год она потеряет форму, на руках у нее будет
младенец - тут уж не до игры.
чуть сбавила шаг. Если она будет задыхаться, она не сможет петь для бога.
покровитель искусств, а значит, и покровитель актеров. А еще он бог
красоты - вот почему уроды и калеки не допускаются на Празднества. И еще
он бог исцеления. Каждый год на завершающей церемонии он творит по меньшей
мере одно чудо, исцеляя какого-нибудь паломника. Так что ведь совсем не
дерзостью будет попросить его выправить ногу Элиэль Певицы, чтобы в
будущем она тоже могла участвовать в Празднествах и петь в его честь.
Верно?
Поправив на спине мешок, Элиэль проковыляла внутрь.
высоко расположенных окон. Внутри находился только невысокий алтарь для
приношений, два канделябра - Элиэль подозревала, что они вовсе не из
чистого золота, - и большая лягушка, вырезанная из желтого камня. Девочка
бывала здесь уже много раз. Ей казалось, что бог красоты мог бы
претендовать и на помещение покрасивее. Хотя, с другой стороны, простота
тоже по-своему красива... если кому-то нравится сараи. Лягушка была
символом Юноши, ассоциирующимся с Кирб'лом - Шутником и с желтой луной,
чье поведение так непохоже на поведение остальных лун. Так что с лягушкой
все в порядке. Физиономия у нее была хитрая, и косые глазки немного
раздражали Элиэль.
Маленький сгорбленный человечек казался бы еще меньше, не будь на нем
бесформенной меховой шубы. Он деловито подметал пол обглоданным веником,
вздымая тучи пыли.
морщин. Глазки косили в разные стороны. Он, наверное, совсем старый,
старше даже Пиола Поэта.
покосился на ее мешок.
хламида. Значит, эта древняя кукла - местный жрец.
кто прибирает молельню и уносит дневные приношения. Значит, она не может
просто попросить его уйти. Но она не хотела, чтобы этот старый длинноносый
жрец подслушивал ее молитвы. И уж вовсе не собиралась отдавать ему свою
последнюю медную монетку.
вернуться ко входу в храм и ждать там остальных. А может, лучше
встретиться с ними уже в месте посадки на мамонтов?
конечно, легче вчерашнего, зато и запомнится надолго. Это, наверное,
лучшее, что ты умеешь делать?
Он над ней потешается!
раскрылись, хотя на нее смотрел только один. - Так ты Элиэль? А где тогда
Дочерь?
от холода.
не понимаешь, что тебе грозит страшная опасность? В городе Жнец! Ты
гораздо моложе, чем я ожидал! - Не прекращая возбужденно лопотать, он
шлепал вслед за попятившейся к выходу Элиэль; его морщины собрались,
словно от боли. - Смерть ищет тебя, чтобы разорвать Цепь! Кто следит за
тобою, дитя? Отец? Родители?
сумасшедшему старику, пугавшему ее Жнецами, опасностью, какими-то цепями,
какими-то дочерьми Ирепит - кем бы они ни были. У него точно не все дома.
прослежу за этим.
6
особого энтузиазма окинул взглядом заросшие плющом фасады зданий в
готическом стиле, тенистые вязы, залитый солнцем центральный газон.
Готика, конечно, смахивала на пышные особняки железнодорожных магнатов.
Однако время уже наложило на фасады свой отпечаток. Очень скоро все это
будет считаться настоящей стариной, даже по английским меркам. "Интересно,
- подумал он, - во что обойдется послать сына учиться в место вроде этого
- даже без круглогодичного содержания. Впрочем, раз ты задаешься таким
вопросом, значит, уже не можешь себе этого позволить".
прямиком в приходскую школу Грейфрайерз. Обучился бы читать, писать и
считать и в четырнадцать покончил бы с учебой. Все это классическое
образование с перспективой поступления в университет - не про нашего
брата. Отсюда выходят офицеры, министры - люди, правящие империей. Высший
свет начинается здесь, на фабрике снобов.
ни высокого крыльца здесь не было, хотя архитектура здания и намекала на
такую возможность. Утро стояло волшебно мирное: где-то ворковали голуби,
да тихо пощелкивал и шипел, остывая, мотор.
положено знать, ведь он довольно часто отвозил сюда молодого господина.
всяком случае, вы вполне успеете выпить чашечку чая, если хотите.
машину. Они разнились по росту от немногим более четырех футов до немногим
менее шести, все в шляпах и взрослых костюмах - и ни одной руки в кармане.
Они стояли на почтительном расстоянии, чтобы, не дай Бог, не коснуться
машины и не навлечь на себя гнев водителя, и вполголоса обменивались
репликами типа: "Ух ты! Развивает больше..." или "Движок не меньше
тридцати лошадиных сил!"
им и приходится торчать здесь все летние каникулы. Боже правый, да сколько
же стоит хотя бы одевать ребенка так? Будь это утро субботы, Лизердейл
решил бы, что они собрались на церковный парад. Тут он заметил, что самый
высокий мальчик - с востока, да и кожа остальных троих тоже отличалась
разными оттенками шоколадного. Возможно, они и не христиане вовсе. Слегка
опешив от такого предположения, он поднялся на крыльцо.
напоминавший покойного короля Эдуарда.
воскресенье?"
его удивление и имело под собой некоторые основания. Полисмены не имеют
обыкновения разъезжать этаким вот манером.
что казалось, будто она отдается эхом от стен. Здесь пахло кремом для
обуви, мелом, тетрадями и промокашками. Мраморная лестница с чугунными
перилами вела куда-то вверх. Лизердейла проводили в комнату, где стояли
старомодные кресла и неистребимо пахло трубочным табаком. При том, что
окна были открыты, воздух казался затхлым и мертвым. Со стен, зажатые
Белогорский Евгений
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Василенко Иван
Фазиль Искандер
Прозоров Александр