Совершенно очевидно, что у нее имелись какие-то планы, и они требовали
серьезной подготовки и долгих споров со старым Поритом.
провести остаток дней в палатке среди джунглей, тем более когда идет
война, в которой должен сражаться и он.
обыкновенное одеяние в Суссленде состояло из серой рубахи с яркой вышивкой
на груди или плечевых лямках. Элиэль добавила к такой рубахе свою
импровизацию. На груди она нашила похожий на солнце кусочек белой ткани,
вырезанный из мешка для муки. Чуть ниже, по сторонам вышила зеленый молот
и красный перечеркнутый круг, а еще пониже, но ближе друг к другу - желтый
треугольник и синюю звезду. Цвета были очень важны - не найдя ничего
зеленого для молота, она не пожалела куска драгоценной палатки. Это
охранительное творчество предназначалось Эдварду. Он решил, что любое
произведение, настолько лишенное смысла, должно быть очень святым.
маленькая оборванка, сидевшая, скрестив ноги, на камне и назидательно
уставившая в него палец. Он будет "божьим человеком", странствующим от
храма к храму - другими словами, паломником, - и не должен ни с кем
говорить. Все переговоры она берет на себя. Он не понял, кем будет Элиэль
- провожатой, ученицей или помощницей, но все казалось логичным и
обоснованным. Он - лама, она - чела. Его единственным средством общения
будет благословляющий жест, и Элиэль заставила Эдварда как следует выучить
его.
в случае, если он привлечет к себе внимание полиции или кто у них тут. В
Соседстве вряд ли найдется британский консул, который сможет взять тебя на
поруки или пригрозить послать канонерки. С другой стороны, все известные
ему культуры одинаково относились к физически крепким молодым мужчинам.
Наиболее распространенное мнение гласило, что лучшее занятие для таких -
честный труд или военная служба. Фарс с паломником мог сработать, будь он
постарше, но Эдвард боялся, что будет выглядеть в подобном амплуа
несколько подозрительно. И будь на то его воля, он не доверял бы советам
старого Порита, бывшего жреца. Однако, поскольку лучшего плана все равно
не было, Эдвард согласился стать божьим человеком. Он надеялся только, что
ему не придется совершать никаких священных ритуалов. Публичного
самобичевания, например.
Потом спустились к пещере попрощаться с Поритом. Элиэль даже поцеловала
отшельника, чем привела его в ужасное смущение. Старый безумец сделался
гораздо богаче, чем был до ее появления. Ведь он получил в наследство все
добро из палатки. При первой встрече старик недолюбливал Эдварда,
расставались же они почти друзьями.
это старое пугало? Он решил ограничиться поднятой ладонью с растопыренными
пальцами - отрепетированным жестом благословения. Мгновение отшельник
оцепенело смотрел на него, потом пал на колени и склонил голову.
поспешили убраться. Выйдя на берег, они оглянулись. Старик все стоял на
коленях, словно в мольбе.
паломника, на нем были сандалии и дурацкая китайская шляпа из соломы,
похожая на колесо, - из запасов покойного Говера. Он опирался на трость,
принадлежавшую раньше какой-то женщине по имени Ан, Как объяснила Элиэль,
именно она убила второго Жнеца. Правда, Эдвард так и не понял пока, кем
она была и как умерла.
скоро узнает, что здесь делают с бродягами: посылают чесать паклю или
ровнять дороги. Он уже обнаружил первый изъян такого, казалось,
безупречного плана Элиэль: согласно правилам игры, ни он, ни она не должны
были брать в дорогу никаких припасов. Но когда Элиэль отвернулась, он все
же сунул в карман бритву и кругляш мыла.
покрылась мурашками. Жуткое ощущение, знакомое по собору в Винчестере и по
Стоунхенджу. Невозможный сплав холода, тьмы и тайны. Он вспомнил, как
Крейтон говорил, что всегда распознает виртуальность в Соседстве.
Возможно, на чужаков это действует еще сильнее, а Эдвард был здесь
чужаком.
труда смог бы изготовить примитивный барабан. Но приведет ли этот ключ
обратно в Стоунхендж? Или в какой-то другой мир? И даже если он осмелится
рискнуть и вернется в Стоунхендж, он явится туда без гроша и нагишом.
Инспектор Лизердейл наверняка уже выписал ордер на арест. Выпутаться из
этого будет довольно затруднительно.
вывела их из леса к полуразрушенной монументальной арке. Несмотря на
протесты Элиэль, Эдвард не удержался и осмотрел ее. Когда-то арка служила
опорой подвесного моста. Обрывки ржавых цепей до сих пор свисали с нее, а
на противоположном берегу каньона виднелись руины второй арки. Доведись
ему увидеть такие руины на Земле, он решил бы, что они относятся к Римской
эпохе. Здесь же они, возможно, моложе. Ясно, что ни один путешественник не
пересекал тут Суссуотер уже несколько столетий.
через странно бесформенное поселение, поля, деревья, развалины и
крестьянские домики. Все еще спали, и ничто не мешало ему болтать с
Элиэль. Вскоре Эдвард узнал, что селение называется Руатвиль. Он уже знал,
как обозначаются в местном языке населенные пункты - деревни вроде Нотби,
маленькие городишки вроде Руатвиля, столицы вроде Сусса. Он подозревал,
что даже столица покажется ему маленькой. Лондон или Париж заняли бы всю
долину.
передать тебе поклон.
засмеялись.
простой крестьянской одежде, но он прожил в этом новом мире уже семь дней,
и ему не терпелось увидеть как можно больше.
таких же шляпах-кули, как у него. Люди проходят через переходы, животные -
нет. Значит, все виды живности должны быть местными. Он видел вьючных
животных и стада других, возможно, съедобных. Они отдаленно напоминали
волов и коз. Эдварду даже показалось, что он узнает гусей, но вместо
перьев они были покрыты шерстью. Растительность была ему незнакома, но
смотрелась бы вполне уместной и в земных странах.
чего-то, напоминающего страуса. Всадник промелькнул и скрылся раньше, чем
Эдвард успел рассмотреть его. Вскоре с юга навстречу им проскакали еще
двое. На этот раз Эдвард успел заметить, что их скакуны (или бегуны)
покрыты шерстью и подкованы. Они передвигались с замечательной скоростью.
Элиэль сказала, что это "мотаа". Эдвард отложил их у себя в памяти как
"моа", хотя они, очевидно, были не птицами, а млекопитающими. Он изо всех
сил старался и думать на местном языке, но получалось пока неважно.
Выгоны отделялись друг от друга живыми изгородями, но сколько он ни
смотрел, не видел ни колючей проволоки, ни очков, ни паровых машин. Он не
верил больше в пистолет Крейтона - теперь у него имелась другая теория,
объясняющая смерть Жнеца. Но, может быть, культура Руатвиля не отражает
всех достижений цивилизации Соседства? Пришелец с другой планеты, попавший
во внутренние районы Китая или в африканскую деревню, не увидит ни
автомобилей, ни телеграфных проводов.
разбойников с большой дороги, предлагающих выбор между кошельком или
жизнью. До сих пор местное население просто игнорировало их - крестьяне в
поле, пастухи, возницы. Единственным исключением стали несколько
пешеходов, которые брели навстречу. Они смотрели на божьего человека с
удивлением и неодобрением, а иногда и с открытой издевкой. Эдвард
попробовал одаривать их своим благословением, но это вызывало лишь смех и
двусмысленные реплики. Ему удалось сохранить безразличное выражение лица,
но он все больше уверялся в том, что восемнадцатилетний пророк выглядит не
более убедительно в Соседстве, чем на Земле Ему не помешала бы седая
борода Порита.
хромым ребенком. Возможно, одна нога у Элиэль и была короче другой, но
шагала она быстрее его. Интересно, почему она не носит башмак с толстой
подошвой - это сделало бы ее походку ровнее.
солидный крюк. Возможно, это было связано с редкими мостами через реку.
Еще через пять или шесть миль силы оставили его. По счастью, именно здесь
дорога пересекала небольшой холм, на вершине которого росла купа деревьев,
напоминавших огромные зонты и отбрасывавших на землю бархатную тень.
Элиэль состроила недовольную гримаску, но согласилась дать ему отдохнуть.
Емилина Ника
Браун Дэн
Херберт Фрэнк
Володихин Дмитрий
Нортон Андрэ
Каменистый Артем