Чтение 27–й страницы книги ~Приют охотника~

- Что, - задыхаясь, спросил я, - задумал Верн?

Он хмуро покосился на меня своими покрасневшими глазами.

- Лучше ты мне скажи. Ты у нас рассказчик. По-моему, он рехнулся.

- А что говорит Крав?

- Крав считает, что он сошел с ума.

Да? Это мало утешало. Я перевел дух.

- Но он советовался с Верл?

Я не разобрал ответа Дусса, но мне послышалось что-то вроде "Чертов
Голубь!" Возможно, это мне только послышалось - не могу поверить, чтобы он
так отзывался о боге своей матери.

Наконец мы поднялись к самому входу в пещеру. Внутри было темно. Над
нами громоздились причудливые скалы. Ветер врывался и вырывался из пещеры,
бормоча и вздыхая, словно исполинское чудовище. Я пожалел, что в голову
мне пришло подобное сравнение.

Верн приказал старейшинам стать у противоположного края отверстия, а
сам с Вандоком стал прямо перед ним.

Я в первый раз видел тирана с того дня в Кайламе, когда тридцать лет
назад он прилюдно надругался над дочерью убитого врага - омерзительно
изнасиловал беззащитную женщину, открыв долгую эру насилия над целым
народом. Тогда он являл собой этакий образчик мужественности - жестокий и
мстительный, конечно, но внешне привлекательный, высокий и мускулистый.
Даже в жестокости своей он казался злым, но божеством. Теперь он был
просто крупным. Бесформенный в зимних одеждах, состарившийся за годы
успеха и месяцы поражения, он шел тяжелой, плоскостопой поступью старого
кавалериста. Его борода была бела как снег. Только безумный взгляд из-под
надвинутой теплой шапки выдавал в нем садиста, убившего тысячи невинных
людей и втоптавшего в грязь целый народ.

Верн был одного с ним роста, но стройнее. В нем не было огня, да и не
будет никогда. Он был тружеником. В руке он держал обнаженный меч, и еще
один висел у него в ножнах на поясе. Увидев это, я начал догадываться, что
произойдет.

Ветер продолжал выть и стонать.

- Святой Хол! - крикнул Верн. - Услышь мою молитву!

С минуту слышалось только рыдание ветра. Потом пещера будто вздохнула.

- Кто - ты? - пророкотала она.

Волосы у меня встали дыбом, чуть не сбросив шапку. Мне и раньше
доводилось слышать оракулов, но я не ожидал ничего, кроме неразборчивого
бормотания, разобрать и перевести которое могут только жрецы. В сказанном
же этим ужасным голосом невозможно было сомневаться. Я упал на колени, и
все вокруг меня тоже.

Верн продолжал стоять, высоко подняв свой меч.

- Я - сын Вандока и Белорозы, рожденный от насилия, выросший для мести,
одушевленный ненавистью. Признай меня!

На этот раз пауза тянулась дольше. Потом пещера снова всосала в себя
ветер, и чудовищный голос выдохнул:

- Ты - тот - за - кого - себя - выдаешь.

Вандок вскрикнул. Он пал на колени и протянул к пещере свои длинные
руки.

- Святой Отец! Я же Вандок, сын твой, которого ты признал как семя
Ханнаила, твоего избранника!

- Да - это - ты.

- Я приносил тебе жертвы! - взревел Вандок. - Каждый день приносил! Я
проливал кровь во славу твою! Не бросай же меня сейчас!

Ветер завывал, пронизывая меня до костей. Пещера молчала. Мы ждали, и
наконец голос послышался снова, но тише и не так разборчиво.

- Я устал от крови. Мне дурно от крови. Уйди! Уйдите все!

- Я тоже твой сын! - возгласил Верн. - Признай меня! Я заявляю права на
Междуморье, согласно твоему же предсказанию. Я заявляю права на трон
царства варваров - по праву победителя.

Теперь пауза продлилась еще дольше.

И при чем здесь свобода и демократия?

- Да, он совершенно спятил, - пробормотал Дусс. - Защити его. Крав!
Защити его, Верл!

И тут раздался оглушительный рык.

- Докажи это! - произнес бог.

Верн явно надеялся именно на это. Он швырнул меч наземь перед тираном и
выхватил второй.

Зрители внизу могли и не слышать голосов смертных, хотя я не
сомневаюсь, что не услышать голоса Хола они не могли. Но жест они увидели
наверняка, и по рядам их прокатился сердитый ропот.

Вандок не встал. Он повернул голову и презрительно посмотрел на
бросившего ему вызов.

- Ты готов убить родного отца, щенок? - Сыновей, убитых им самим без
сострадания, он не вспоминал.

- Я отомщу за свою мать! Я отомщу за тысячи погубленных тобой жизней!
Встань или умри на коленях, скотина!

Вандок швырнул в Верна подвернувшимся под руку черепом, схватил меч и
вскочил на ноги. Верн уклонился от снаряда и парировал удар. Лязг металла
отразился эхом от пещеры и чуть позже от противоположного склона ущелья,
но вслед ему уже летел новый лязг.

С минуту бойцы обменивались чудовищными ударами, каждый из которых мог
бы свалить дуб. В ущелье стоял звон, как в кузнице. Потом Верн решил
сменить позицию. Нога его скользнула по кости, он оступился и упал. Вандок
взмахнул мечом. Верн перекатился, уворачиваясь, и продолжал катиться вниз
по склону. Вандок не давал ему встать, огромными прыжками спускаясь вслед
за ним. Ветер стонал и рычал в пещере, заглушая крики зрителей.

Верн наконец смог задержаться и из полулежачего положения замахнулся
мечом, целя им как косой по ногам Вандока. Вандок с лязгом отбил удар. Он
ногами швырял кости со склона в лицо Верну. Верн схватил чей-то таз и с
хорошо слышным глухим стуком угодил им по голове старшего соперника. А
потом он стоял уже на коленях, парируя еще один дикий удар. "Бамм!" - пело
эхо... Вот он уже поднялся на ноги, но Вандок все еще выше...

Бамм! Дзынь! Бах! Вандок продолжал атаковать сверху, Верн отбивался и
все метил ему по ногам. Как только руки их от подобных ударов не
выдергивались из суставов, я не знаю. Верн пытался зайти сбоку, Вандок
продолжал удерживать его внизу. Медленно, шаг за шагом теснил молодой
мститель старого тирана вверх по склону. Ветер уносил облака пара из их
ртов. Я почти слышал хрип их легких. Бамм! Бац! Верн потерял где-то свою
шапку, его волосы развевались на ветру, а блестящее от пота лицо
исказилось от ненависти.

Все вокруг меня бормотали молитвы, но я сомневался, чтобы малые боги
осмелились вмешаться здесь, так близко от обители Хола.

Бойцы почти вернулись на место, где начался поединок. Только молодые
мускулы могли выдержать такую чудовищную нагрузку столько времени, и
старый боец не мог не ошибиться. То ли он неправильно оценил удар
противника, то ли у него дрогнула рука... острие меча Верна отбило его
собственный меч и ударило его по кисти. Послышался хруст костей, и эхо
ужасного металлического звона стихло.

Даже ветер, казалось, затаил дыхание. Сжав окровавленный обрубок,
Вандок поднял взгляд на своего палача. Плечи Верна содрогались от попытки
сделать вдох, и, похоже, у него не было сил нанести последний удар. Потом
он поднял свой меч.

Вандок повернулся и, спотыкаясь о кости, скользя и падая, бросился к
пещере. Верн смотрел ему вслед, не двигаясь с места. Тиран исчез в черном
отверстии входа.

Ветер вздохнул. Из пещеры донесся один последний вопль и унесся вдоль
по ущелью. Я решил, что это был предсмертный крик Вандока, усиленный эхом,
но, возможно, это все был только Хол.

Верн опустился на колени, отчасти в молитве, отчасти просто от
усталости. Мы - зрители - склонили головы. Его противник не показывался, и
никто из тех, кто слышал этот ужасный вопль, не рассчитывал, что он
появится еще.

Мы оставались на местах, склонив головы и дрожа от ветра, до тех пор
пока Верн не встал, пошатываясь, и не убрал трясущимися руками меч в
ножны.

- Отец Хол, мы оставляем тебя в мире! - вскричал он. - Никогда больше
не осквернятся твои склоны кровью. Но когда-нибудь мой сын явится к тебе и
потребует подтверждения твоих обещаний, и его сын в свою очередь. Мое семя
будет вечно править двумя странами.

Тишина... Ветер чуть шелохнулся. И из пещеры донесся последний, глухой
рык:

- Да - будет - так!

Торжествующий рев вырвался из глоток солдат и заполнил долину, снова
разбудив эхо. Эти люди видели трагедию и слышали голос бога. Они не
слышали, что Верн провозгласил себя их царем.

Я повернулся к Дуссу и мы упали друг другу в объятия. Он смеялся и
плакал одновременно. Я - тоже. Да и все остальные.

Я думал о Белорозе, пожертвовавшей собой ради этого. Спустя тридцать
лет ее месть свершилась.

16. ИНТЕРЛЮДИЯ

Вот как следовало бы рассказать эту историю. Вместо этого нотариус
бубнил бесконечные выдержки из свода законов, политических комментариев и
религиозных трактатов. Любой рассказ может выиграть от достоверности,
подтвержденной личным присутствием рассказчика на месте описываемого
события. Для достижения этого эффекта недобросовестные сказители не
гнушаются приписывать это присутствие вымышленным свидетелям. Разумеется,