Чтение 13–й страницы книги ~Долина совести~

любят тебя в классе. Ну, пользуешься авторитетом Это ужасно, правда?

- А Иза? Мама вздохнула:

- В моем классе одна девочка едва не покончила с собой из-за несчастной
любви. Из петли вынули. Теперь - примерная жена и мать, у нее трое, младший
- твой ровесник... Да влюбилась в тебя эта Иза, а у тебя, как и у всех
пацанов в этом возрасте, просто глаз нет... простых вещей не видите...

- А лагерь?

- А что - лагерь? Вон, в новостях показывали, в одном поселке на свадьбе
сорок человек насмерть отравились. Не то грибами, не то пирожными.

- Но в лагере...

- Владка, ну не говори же ты глупостей. Во втором классе ты был в
санатории месяц... даже полтора... Твои одноклассники преспокойно пережили
это время без тебя. В третьем классе Дима, твой друг, угодил в больницу...
Дима - не великого здоровья человек, к сожалению. У него полно хронических
болячек... И еще - он очень внушаемый. Помнишь, в четвертом классе его тоже
хотели отправить в санаторий - на все лето? И как у него температура
поднялась невесть откуда? Отменили поездку - температура упала. Назначили
поездку снова - опять поднялась...

- Может, он термометр натирал, - предположил Влад. Мама покачала головой:

- Да нет... "Натертый" термометр - детская легенда. Кто хоть одного
ребенка вырастил, тот рукой меряет температуру с точностью до двух
десятых... - она посмотрела на свою ладонь. - А что я тогда, летом,
свалилась... так ведь нервничала, Влад. Сын сбежал невесть куда - все-таки
волновалась... немножко. Да?

- Мама, - сказал Влад шепотом. - Ну прости, пожалуйста.

- Да я же не упрекаю, - удивилась мама. - Я, наоборот... У меня, можно
сказать, гора с плеч...

Они включили телевизор, бок о бок уселись на диване - и до полуночи
смотрели какой-то глупый фильм, то и дело обмениваясь едкими к нему
комментариями.

***

- А я в командировку еду, - радостно сообщила мама дней через десять. -
Ты хотел самостоятельности - и флаг тебе в руки. Дерзай. Только дом не
спалите с командой своей.

- Ты же всегда отказывалась от командировок, - пробормотал застигнутый
врасплох Влад.

- Всю жизнь отказывалась... а теперь съезжу. На недельку.

- Так долго?!

Мама развела руками:

- На меньший срок нет смысла ехать, ты уж извини... Тренируйся жить
самостоятельно. Тебе уже скоро шестнадцать..

Влад открыл было рот - и так и закрыл, вхолостую. Испугался невесть чего.
То ли маминой насмешки...

То ли побоялся спугнуть спокойную мамину уверенность в том, что все будет
хорошо.

Она, эта уверенность, много раз выручала его в жизни. В детстве ему
казалось, что такое вот мамино спокойствие - как протянутая в будущее рука,
выстраивающая там желанные события и разрушающая беды.

И, в который раз доверившись маминой внутренней силе, Влад промолчал.

На третий день рано утром Влад подскочил в постели от телефонного звонка.
Телефон орал не умолкая - звонили по межгороду.

- Да?!

- Ответьте Маковке, - равнодушно предложила телефонистка.

- Какой... алло? Треск в трубке.

- Владка, - сказала мама, голос ее доносился будто из-под толстого
одеяла. - Что с тобой?

- Со мной? Все в порядке, все нормально... А ты откуда? Из этой... из
Маковки?

- Я еду домой, - сказала мама. - Буду после обеда.

- Со мной все в порядке...

- Да, да. До встречи...

Короткие гудки; через минуту после того, как Влад положил трубку, телефон
затрезвонил снова, и телефонистка, равнодушная как робот, поинтересовалась:

- Поговорили?

- Да, - сказал Влад.

Спросонья он всегда соображал туго.

Маковка...

Мама возвращается.

Он едва досидел до конца уроков. Бегом вернулся домой, поставил
разогреваться обед; почему-то некая Маковка, упомянутая телефонисткой, не
шла у него из головы. Знакомое название? Маковка, Маковка...

Наконец он полез в книжный шкаф и отыскал там "Атлас автомобильных
дорог", в свое время купленный в "Букинисте" как раз за то, что не только
большим, но и малым населенным пунктам прилагалось в нем краткое описание.

Маковка. Сто тысяч жителей. Краеведческий музей, стоянка древнего
человека, региональный Дом малютки...

Как раз в этот момент раздался еле слышный скрежет ключа в замке, и
одновременно с ним Влад понял, что по всему дому воняет подгоревшим на
сковородке пюре.

- Мама!

Она смотрела на него, будто в первый раз видела. Положила руку на плечо;
притянула к себе. Обняла:

- Сон мне приснился скверный... Стара я стала для командировок.
Невозможно работать, когда постоянно мерещатся какие-то беды. То пожар... то
вроде ты под машину попал... Избаловала я тебя, и сама избаловалась. Так и
будешь жить, под маминой юбкой...

Она шутила. Она вовсе не казалась больной, она не была даже бледной;
осторожно обнимая плечи под влажным плащом, Влад лихорадочно соображал, что
теперь говорить и что делать.

- Мама...

- Со мной все в порядке. Я... просто соскучилась. Не тешь свою фантазию,
я просто соскучилась по сыну...

Он поставил разогреваться новую порцию пюре. Пюре еще было много - целая
кастрюля; предполагалось ведь, что Влад целую неделю пробудет один на
хозяйстве...

- Ты была в Маковке?

Он все-таки не удержался. Надо было дать ей поесть, отдохнуть... Семь раз
отмерить и тогда уже спрашивать.

Мама не умела притворяться. Ее реакция сказала Владу больше, чем любые
слова.

- Я салат нарежу, - предложил Влад, отводя глаза.

- Нарежь, - тихо согласилась мама. - Да, я была... там такая плохая
связь...

Влад мог бы сказать, что командировка у мамы была в совсем другой город.
Но он промолчал.

- Я поехала в это Гродново, - бесцветным голосом сказала мама. -
Остановилась в гостинице... скверной... зарегистрировалась на этой
конференции... прослушала пару докладов... и поняла, что зря приехала.
Какие-то второстепенные проблемы, третьестепенные докладчики... А тут еще
эти сны. Короче, на другой день я прочитала свой доклад и уехала обратно...

Влад мог бы сказать, что Маковка находится вовсе не на дороге из
Гродново, а вовсе даже в противоположной стороне. Но он промолчал.

- И заехала в Маковку, - со вздохом призналась мама. В Дом малютки, чуть
было не сказал Влад. Мама подняла на него усталые, будто припорошенные
моросью глаза:

- А почему бы мне не заехать в Маковку? У меня там были... оставались
хорошие знакомые... те, что помогали мне тебя усыновить...

Но ты с ними пятнадцать лет не виделась, хотел сказать Влад.

- Мы давно не виделись... Кое-кто уже и умер, оказывается...

- Селедку будешь? - спросил Влад. - С маслом?

- Нет, - мама покачала головой. - Я вообще есть не хочу. Сделай мне чаю,
пожалуйста...

Влад придавил тяжелым чайником голубой венчик горелки.

Он понимал, что мама недоговаривает. И что он, Влад, никогда не решится
спросить напрямую, не будет добиваться ответа.

И знал, что эта недоговоренность навсегда останется между ними. Не даст
покоя.

Они долго молчали. "Снаружи" был обыкновенный разговор - Влад рассказывал
о событиях в школе, мама жаловалась на сквозняки в поездах, на дороговизну
билетов, - но "внутри" между ними было молчание из породы гробовых, и оба
это понимали и хотели бы оборвать болтовню - но все никак не решались.

- Я пойду к себе, - сказал наконец Влад. - Уроки...

- Да-да, - сказала мама. - Конечно...

И Влад пошел.

И уже на лестнице его догнало короткое мамино:

- Влад...

Он оглянулся.

- Я искала ту администраторшу, - сказала мама, глядя ему в глаза. - Ту
самую, которая уговаривала меня не забирать тебя. Выбрать кого-то другого. Я
хотела найти ее... но она умерла.

Глава 5
ВЫПУСКНОЙ

Рассвет лежал над речкой, серенький, неказистый, облачный, совершенно не
соответствующий своему великому назначению - отделять детство от юности.

- Утро новой жизни, - ворчливо сказала Марфа Чисторой.

- Уж какое есть, - хмыкнул Влад.