окончательно установлен общий распорядок. "Монсеньер губернатор", как
титуловал капитана Бен-Зуф, не терпел безделья. Пуще всего он боялся
вредных последствий праздности. Поэтому он самым тщательным образом
распределил ежедневные обязанности между всеми колонистами; работа нашлась
для каждого. Много труда требовал уход за скотом. Кроме того, заготовление
пищи впрок, рыбная ловля, пока море еще не замерзло, очистка подземных
галерей, которые надо было сделать пригодными для жилья, - словом,
множество ежедневно возникавших забот не позволяло никому сидеть сложа
руки.
испанцы прекрасно ладили между собой и понемногу стали уже изъясняться на
французском языке, так как он был признан официальным языком Галлии.
Сервадак начал заниматься по всем предметам с Пабло и Ниной. А по части
забав незаменим был Бен-Зуф. Он не только познакомил детей со своим родным
языком, но и выучил их говорить на самом изысканном парижском диалекте. Он
обещал сверх того, что поедет с ними в город, расположенный "у подножья
горы", которому нет равных на свете. Бен-Зуф рисовал его в самых радужных
красках, и читателю нетрудно догадаться, какой город подразумевал
восторженный наставник Нины и Пабло.
своего капитана в качестве генерал-губернатора колонии. Но не
довольствуясь этим званием, Бен-Зуф кстати и некстати величал его
"монсеньером". Гектор Сервадак, которому надоел этот неуместный титул,
запретил Бен-Зуфу так его называть.
понимая смысла?
так к своему начальнику, ты нарушаешь субординацию.
титул, присвоенный капитану.
наступали, и новоселы, которым морозы грозили заточением в Улье Нины, даже
совершали прогулки по побережью и вглубь нового материка. Они обследовали
его в радиусе пяти-шести километров от Теплой Земли, но кругом
простиралась все та же мрачная каменная пустыня, лишенная даже признака
растительности. Замерзшие тоненькие ручейки и выпавший кое-где снег
говорили о том, что на поверхности Галлии есть вода. Но сколько веков
должно было пройти, чтобы в этом каменистом грунте могла пробить себе
русло река и докатиться до моря! И что представлял собой тот однородный
массив, которому галлийцы дали название Теплой Земли? Остров? Материк?
Простирался ли он вплоть до Южного полюса? Галлийцы были лишены
возможности ответить на этот вопрос, ибо никакая экспедиция не смогла бы
пробраться сквозь непроходимый лес кристаллов.
представление о местности, осмотрев ее с вершины вулкана, расположенного
на крайней оконечности мыса Теплой Земли. Высота вулкана достигала
приблизительно девятисот или тысячи метров над уровнем моря. Это была
огромная глыба сравнительно правильной формы, напоминающей форму
усеченного конуса. У самого среза верхушки открывался узкий кратер, откуда
извергалась расплавленная масса; над кратером клубился столб испарений,
словно исполинский султан на шляпе.
бы трудно и утомительно. Его крутых склонов и гладких откосов не одолели
бы самые завзятые альпинисты. Во всяком случае, такое восхождение далось
бы нелегко и потребовало бы большой затраты сил. А на Галлии Сервадак и
граф, благодаря тому, что значительно уменьшился их вес и увеличилась их
мускульная сила, совершали чудеса ловкости и выносливости. Пожалуй, даже
серна не прыгала бы с таким проворством, как они, со скалы на скалу, птица
не перепорхнула бы легче с одного каменного зубца на другой над самой
бездной. Они поднялись на вершину высотой в три тысячи футов всего за час,
а добравшись до кратера, чувствовали усталость не большую, чем если бы
прошли полтора километра по ровному месту. Нет, решительно, жизнь на
Галлии при всех ее неудобствах имела свои достоинства!
убедились, что общий вид астероида всюду совершенно одинаков. На севере -
огромное Галлийское море, гладкое, словно зеркало; было почти полное
безветрие, - казалось, весь воздух застыл от холода, царившего в верхних
слоях атмосферы. В туманной дали чернела еле видная точка - остров Гурби.
На востоке и западе расстилалась та же водная пустыня, безжизненная, как
всегда.
материка напоминала огромный треугольник, вершину которого и представлял
собой вулкан; основание же терялось вдали. Казалось, для человека,
смотревшего вниз с высоты вулкана, неровности почвы должны были бы
сглаживаться, однако Сервадак и граф ясно видели, что местность
непроходима. Миллионы шестигранных призм торчали из-под земли, делая ее
совершенно недоступной для пешехода.
нам нужно, чтобы обследовать нашу новую территорию! Тьфу ты, пропасть! Нас
носит по вселенной на какой-то кристаллической штуке. А уж она-то наверное
представляет не меньший интерес, чем иные музейные редкости, хранящиеся
под стеклом!
поверхность Галлии? Стало быть, нас отделяет от линии горизонта
сравнительно небольшое расстояние.
которое я наблюдал, глядя вниз со скал острова Гурби. А если бы с высоты в
один километр смотрел наблюдатель на Земле, линия горизонта отстояла бы от
него значительно дальше.
граф.
площадь плодородной земли на планете сводится всего к тремстам пятидесяти
гектарам на острове Гурби.
зимой будет бесплодна - почем знать? - на многие тысячи лет.
спросив нашего согласия, остается только отнестись к этому по-философски!
зажег лаву в этом вулкане. Мы бы погибли от холодов, если бы подземный
огонь Галлии не нашел себе здесь выхода.
всеведущ.
и граф Тимашев собрались было уходить. Но перед уходом они решили
осмотреть кратер. Их поразило, что извержение вулкана носит до странности
спокойный характер. Оно не сопровождалось грохотом и оглушительными
взрывами, как обычно при извержении лавы и вулканических пород. Это
относительное спокойствие не могло не привлечь внимания обоих
исследователей. Лава даже не кипела. Жидкая раскаленная масса непрерывно
заполняла кратер, переливаясь через его края, словно вода тихого озера,
стекающая в канал. Да позволено будет такое сравнение: кратеру полагалось
бы клокотать, как стоящему на огне котлу, из которого бежит кипящая ключом
вода, а между тем он походил скорее на чашу, полную до краев, из которой
вода струилась медленно, почти бесшумно. Итак, огнедышащая гора не
выбрасывала никаких продуктов извержения, кроме лавы. С клубами дыма,
венчавшими его верхушку, не вырывались ни раскаленные камни, ни пепел.
Этим и объяснялось, что подножье вулкана не было засыпано кусками пемзы,
обсидиана и других минералов вулканического происхождения, которые обычно
усеивают подступы к вулканам. Не встречалось здесь и валунов, потому что
Галлия никогда еще не носила на себе покрова ледников.
служил счастливым предзнаменованием, вселяя надежду, что извержение будет
длиться бесконечно долго. Любая крайность - будь то в человеческом чувстве
или явлении природы - обречена на быстротечный конец. Всесокрушающие бури,
равно как и неистовые страсти, никогда не бывают продолжительными. А здесь
жидкий огонь струился так безбурно, так спокойно, что, казалось, его
питает неистощимый источник. Тому, кто посетил Ниагарский водопад и
любовался его водами, мирно ниспадающими по ступенчатому ложу потока, и в
голову не придет, что они когда-нибудь прекратят свой бег. Нечто подобное
испытывали и люди, стоявшие на вершине галлийского вулкана, и поэтому не
хотела верить, что дана из его кратера не будет течь вечно.
физическое состояние; на сей раз способствовали этому сами колонисты.
было необходимо ускорить замерзание Галлийского моря. Путь по льду
облегчал сообщение с островом, выиграли бы от этого и охотники, получив
Контровский Владимир
Елманов Валерий
Лукин Евгений
Володихин Дмитрий
Володихин Дмитрий
Быков Василий