Василий ЗВЯГИНЦЕВ

ВРЕМЯ ИГРЫ

Анонс

Игра людей и могущественных Держателей Мира, ставка в которой - сама
возможность существования нашей реальности, продолжается. Поэтому
путешествие по южным морям, затеянное Андреем Новиковым и Александром
Шульгиным в надежде отдохнуть от забот, неожиданно оборачивается
командировкой в будущее для одного и очередным рейдом по тылам
вероятного противника для другого. Чем все закончится, предвидеть не
может никто. Ясно одно: в большой Игре земляне уже не новички, а
полноправные участники, а потому и задачи, которые им предстоит решать,
совершенно иной степени сложности.

Долгожданное продолжение знаменитой серии, начатой романом "Одиссей
покидает Итаку".

Глава 1

...Конец октября 1921 года выдался на юге России на удивление
холодным, ветреным, из то и дело наползающих с северо-запада туч на
землю проливались мутные дожди.

Но от этого во внутренних помещениях белого шестипалубного парохода
водоизмещением в 25 тысяч тонн, удивительно похожего на "Мавританию",
призера "Голубой ленты Атлантики" 1909 года, было только уютнее.
Спокойнее и надежней, чем там, где каждый из гостей находился еще вчера
или сегодня утром.

Воронцов специально пригнал "Валгаллу" в Севастополь, чтобы провести
"большой сбор" без помех. Не отвлекаясь на реалии текущего политического
момента.

Хотя в Мраморном море сейчас было тепло, светило по-осеннему ласковое
солнце, и отчего бы не понежиться напоследок под палубным тентом или на
пляжах восточного побережья... Нет, здесь все-таки было лучше. Вдали от
мирской суеты, в глубокой уединенной бухте, прикрытой с моря посаженным
на мель старым броненосцем "Три святителя". Тихо (и в буквальном и в
переносном смыслах), спокойно, почти как в Замке у Антона или в
бревенчатом тереме на Валгалле. До того, как все это началось.

Воронцов специально постарался, чтобы так все и выглядело. Или почти
так, ибо ничего никогда нельзя воспроизвести в точности.

Стюарды накрыли стол для традиционного ужина в Кипарисовом салоне,
выходящем на открытую к корме веранду шлюпочной палубы.

Стол сверкал крахмальной льняной скатертью, согласно флотскому
этикету на корабле, состоящем в компании, посуда была подана серебряная,
в начищенных бронзовых шандалах и бра горели ароматизированные восковые
свечи, на решетке перед камином приготовлена аккуратная поленница дров.

Дмитрий еще раз все окинул хозяйским глазом, заглянул и на камбуз,
отдал поварам и лакеям последние распоряжения. И задержался на пороге
зала перед тем, как по внутренней трансляции пригласить гостей к столу.
Да, теперь уже можно сказать, что и гостей.

Высокие зеркала в простенках отразили мелькнувшую на его губах не то
ироническую, не то просто печальную усмешку. Он сам себе, в своем черном
адмиральском кителе без погон, но с нарукавными нашивками, показался
вдруг не флотоводцем, а метрдотелем изысканного ресторана.

Нельзя сказать, чтобы его так уж расстраивало нынешнее положение
вещей, но все же... Заканчивается еще один жизненный этап, и никто не в
силах угадать, каким будет следующий. Но пока что предвидимое будущее
оптимизма не внушало.

Стоило ли вообще огород городить?

Новиков и Шульгин все-таки уходят.

Что они собираются это сделать, было известно давно, и сам Воронцов
активно участвовал в подготовке к их путешествию, но как-то все
воспринималось в далекой перспективе, а вот теперь дата отплытия
определена, и все связанные с этим чувства обострились.

Как ни крути, получается, что теперь он становится как бы
наместником, точнее - полноправным сатрапом южного Причерноморья и
Передней Азии.

Независимо от того, что существует здесь и легальная, почти
самодержавная власть Кемаль-паши, и полусоюзническая-полуколониальная
врангелевская администрация зоны проливов и Царьграда.

Все равно будет так, как пожелает он, в недавнем прошлом вечный
старпом Воронцов.

Казалось бы - лестно, а по большому счету - на кой черт ему все это
сдалось?

Он бы и сам с удовольствием отправился в беззаботный кругосветный
круиз, а вот поди ж ты, получается, что и нельзя... Ожидая, пока народ,
в основном, разумеется, его женская половина, закончит приводить себя в
порядок, а потом еще доберется до салона из своих разбросанных по всему
кораблю кают по трапам, продольным и поперечным коридорам, Дмитрий
щелчком пальцев велел бармену налить себе рюмку "Шустовского" коньяку,
здешнего, натурального, 1906 года изготовления. Подделок можно не
опасаться. Махнул ее по-гвардейски, без закуски, вышел на палубу, на
подветренную сторону, куда не залетали дождевые брызги, закурил, глубоко
затянулся, задержав в легких дым, пока в голове не поплыло легонько.

Получится у них сегодня скорее всего нечто вроде собрания
друзей-наследников Александра Македонского, как они там назывались...
диадохи, кажется, делившие оставшуюся после его смерти империю.

Сейчас то, слава богу, никто не умер, и императором никто из них не
числился, но все же, все же... Хитер, как всегда, оказался товарищ
Новиков, он же господин Ньюмен.

Осуществлял, как говорится, общее руководство проектом, по взаимному
молчаливому согласию, ни за что конкретно не отвечая, а теперь вот взял
и решил соскочить с тележки.

Отдохнуть от нервного переутомления.

Да нет, все правильно, какие могут быть претензии, он и сам,
Воронцов, захотел бы - и тоже бросил все. На полгода, год, навсегда -
как заблагорассудится. А вот не бросает же. Потому что, невзирая на
обстоятельства, исполнять взваленную на себя миссию ему пока еще
интереснее, чем развлекаться.

Так что - оставим рефлексии. Тем более не слишком похоже, будто
Андрей и в самом деле сможет удалиться от дел. Покатается-покатается на
своей яхте, да и удумает нечто этакое... Ему не впервой... От
размышлений Воронцова отвлекли зазвучавшие за дверью салона голоса.

Кто-то, значит, уже явился, опередив остальных. А ну, угадаю, кто
именно?

...У стойки бара выбирали аперитивы, привычно о чем-то споря, Левашов
с подругой, только утром прилетевшие из Москвы собственным самолетом.

Уставший от аскетического стиля пролетарской столицы Олег облачился в
смокинг, Лариса же явилась в длинном, облегающем ее тонкую фигуру, как
мокрый шелк, платье цвета надкрылий майского жука.

Они уже виделись сегодня, поэтому Дмитрий не стал прикладываться к
ручке, просто кивнул, радушно улыбаясь.

- Не вижу темы для дискуссии. Все давно известно. - Он деликатно
отобрал у женщины толстую, как телефонный справочник, карту вин, коротко
бросил бармену:

- Два "драй мартини" со льдом и маслиной. Мне - как обычно. -
Обернулся к Ларисе.

- Прошу прощения, но не следует уподобляться тому машинисту... -
Какому? - Всегда агрессивно-уверенная в себе женщина слегка оторопела.

- Про которого писал Ежи Лец. "Когда машинист ищет новых путей, поезд
обычно сходит с рельсов". Поэтому ничего не ищи, а употреби то, что
проверено временем... Возможно, Лариса еще что-нибудь спросила бы, но
тут в салон один за одним повалили гости. Сразу стало шумно и весело.
Только Наташа отчего-то задерживалась, хотя обещала выйти из каюты сразу
за Дмитрием.

Наконец появилась и она, отчего-то слегка запыхавшаяся и
взволнованная.

В ответ на удивленно приподнятую бровь Воронцова она молча увлекла
его в дальний угол салона, к полукруглому дивану, почти скрытому двумя
лимонными деревьями в фарфоровых кадках.

- Так в чем дело?

- Ты знаешь, я так испугалась... Еле добежала сюда.

Воронцову было непонятно, чего можно испугаться на его пароходе, где
Наташа прожила уже целый год. После двух попыток покушений на членов его
экипажа и самоубийственной торпедной атаки французского миноносца прямо
на севастопольском рейде система безопасности "Валгаллы" была им
доведена до совершенства.

Мало, что круглосуточную вахту несли безупречно натренированные и
вооруженные согласно уставу роботы, что на стоянках все иллюминаторы на
восьмиметровой высоты бортах были постоянно задраены броневыми крышками,
а нижняя секция трапа поднята, так еще и большинство дверей надстройки,
выходящих на прогулочные палубы и галереи, тоже запирались, отчего
проникнуть на корабль постороннему было абсолютно невозможно.

Потому внутри парохода можно было чувствовать себя не в меньшей
безопасности, чем в средневековом монастыре или рыцарском замке,
утвердившемся на вершине неприступной скалы.

- Нет, ты не понял... Может быть... Не знаю. Просто я вышла из каюты,
пошла сюда, и стало вдруг так жутко... Эти бесконечные коридоры, десяток
этажей вверху и внизу, пустые запертые каюты, залы... И тишина. Словно я
очутилась одна в брошенном городе ночью. Или на кладбище... - Ну, ты
скажешь! Первый раз, что ли, одна по коридору шла?