Чтение 24–й страницы книги ~Планета

переменной логикой, а именно, те, которые можно применять, даже если
уравнение неполно.

- Неполно! - выдавил Дю Броз. Вуд выбил пепел из трубки.

- Так оно и есть. Его искусно переделали, а факт вмешательства
замаскирован так ловко, что уравнение выглядит полным, хотя в нем
недостает одного элемента. Я не отдавал себе в этом отчета, пока не начал
рассматривать возможность такой лакуны. Мозаика с недостающим элементом.
Но если знать об этом и сложить остальные элементы, то можно увидеть
очертания недостающего. В его нынешней, неполной форме возможности
применения уравнения ограничены.

- Но почему? - спросил Камерон.

- О, Боже! - вмешался Дю Броз. - Я знаю, в чем дело! Полное уравнение
может быть опасно для Риджли! Его можно использовать против него!
Разумеется, он не доверил бы ничего подобного ни фалангистам, ни кому-то
другому.

Директор разглядывал свои ладони.

- До сих пор мы предполагали, что фалангисты располагают...
полноценным оружием. А вы утверждаете, что они имеют бомбу, но без
взрывателя. Так?

Вуд кивнул, и Камерон продолжал:

- Однако фалангисты не идиоты, и у них есть хорошие ученые. Они бы
обнаружили, что уравнение неполно. Вуд снова кивнул.

- У них было для этого достаточно времени.

- Но они не нашли недостающий элемент, ибо иначе использовали бы
уравнение против нас в глобальной атаке. Полагаю, что полное уравнение
было бы практически абсолютным оружием.

- Уверенности в этом нет, но я полагаю, что вы правы. Если забыть о
контруравнении. Камерон усмехнулся.

- Значит ученые фалангистов тоже работают над этим вопросом и тоже
сходят с ума. Они хотят найти недостающий элемент, потому что боятся, как
бы мы не опередили их, а кроме того - боятся Риджли. Интересно, сколько
ученых фалангистов уже сошло с ума?

- Это обоюдоострый меч, - возбужденно заметил Дю Броз. - Он должен
быть таким. Если бы Риджли... Директор откашлялся.

- Вы можете найти этот недостающий элемент?

- Думаю, можем,

- Тогда почему это не под силу фалангистам?

- Возможно, виноваты расовые особенности психики, - предположил Дю
Броз. - Они всегда были реакционерами. Их культура - как целое -
относительно молода, но основана на весьма старых, крепко укоренившихся
традициях. Они...

- Они не играют в сказочные шахматы, - закончил за него Вуд. -
Конечно, есть возможность, что они когда-нибудь найдут ответ, но пока у
них ничего не выходит, иначе мы были бы уже раздавлены. И еще одно... - Он
захохотал. - Если бы у меня ничего не вышло, меня бы не расстреляли и не
заставили бы совершить ритуальное самоубийство. У фалангистов же суровый
кодекс чести. Они не только служат государству, но и поклоняются ему. Для
них поражение немыслимо.

Камерон согласился с математиком.

- Датчане много раз побивали саксонцев, однако Альфред со своими
людьми упрямо возвращался. Когда датчане были разбиты под Этнандуном, они
сломались и в психическом смысле. Культура фалангистов неэластична. Она и
не могла быть другой поначалу, иначе они просто сломались бы, но сейчас...
Да, наши ученые мучаются, не в силах решить уравнение, даже сходят с ума.
Но ученые фалангистов по самой своей природе должны страдать от этого
гораздо сильнее. Это культурное уродство.

- Для меня это игра, - мягко сказал Вуд. - У меня просто нет времени
тревожиться. Поэтому я смогу довольно быстро решить это уравнение и найти
недостающий элемент.

Камерон посмотрел на него.

- Мы можем выиграть эту войну, у нас есть для этого все предпосылки.
Но если это произойдет, я всегда буду гадать, почему Риджли связался с
обреченной стороной.

- Он не сделал бы этого, - сказал Дю Броз, - если бы знал наперед.
Значит, он не мог знать. Может, к его временам не сохранилось никаких
документов. Остались туманные легенды о том, что примерно в наше время шла
какая-то война. Но легенды могли не говорить о том, кто в ней победил.
Пусть даже сохранились какие-то документы, они могли быть настолько
отрывочными, что...

- Отрывочные и неточные, - подхватил Камерон. - И здесь появляется
еще одна возможность - альтернативные временные линии. В настоящем прошлом
Риджли победить могли фалангисты, однако, двигаясь против течения времени,
он сам нарушил равновесие и переключил историю на альтернативное будущее.

Математик поднялся.

- Я должен вернуться к работе. Сейчас, когда вопрос несколько
прояснился, возможно...

Бог, бывший когда-то Эмилем Пастором, шагал по вечернему холодку
среди пшеничных нив Дакоты. Его невысокая, невзрачная фигурка брела вперед
и вперед, а вокруг в лунном свете волновался серебристый океан пшеницы.
Бог шел за своей тенью.

Эта тень была реальностью, а реальность - тенью. Под ногами глухо
громыхала полая земля, и после каждого шага звук этот болью отдавался в
его голове. Он не остановится, он и так уже опаздывает. Чем скорее он
достигнет своей цели, тем быстрее разрешатся все сомнения.

Бог должен быть всемогущим... и в этом главная сложность. Он был
двойной личностью, и его преследовало смутное, неприятное чувство, что,
возможно, он не только Бог, но Аполлион. Он мог быть вовсе не Богом, а
всего лишь демоном уничтожения.

Почему он не может вылечить свою руку?

Нервные ткани обуглились, и боль, которую он испытывал в руке, была
мнимой - явление, известное по случаям ампутации. Он привязал мертвую руку
к боку: раскачиваясь, она отвлекала его.

Врачу, исцелися сам. Боже, исцели себя. Аполлион...

Заинтригованный он остановился и стоял молча, посреди огромного
поля-пшеницы, вглядываясь в свою черную однорукую тень. Словно откуда-то
издалека до него смутно доходило воспоминание о чем-то, что называлось
"дорогим Эмилем", и он знал, что это означало безопасность, и что его тень
доведет его до убежища.

Там он и узнает, как его зовут. Бог или Аполлион. Это определит его
судьбу. Бог должен править справедливо и милосердно, Аполлион же должен
уничтожать.

В пшенице что-то двигалось.

Нет, это ветер.

Он хотел, чтобы боль прошла, но она не проходила.

По его щекам медленно покатились неудержимые слезы бессилия, и он уже
не видел этого движения, а оно тихо приближалось к нему в белом,
неумолимом сиянии луны.

Иконоборец бесшумно подкрадывался к Богу.

- А как с практическим применением?

- Довольно просто. Это выглядит примерно так, мистер Камерон: вы не
можете играть в сказочные шахматы, если у вас нет доски, фигур и вы не
знаете правил игры. Сейчас, решив уравнение, мы узнали правила.

- Ну а доска? Фигуры?

- Они повсюду вокруг нас. Материя, свет, звук - то, о чем вы обычно
не думаете, как о... э-э... машинах. Как правило, они ими и не являются. В
традиционных шахматах нельзя применять такие фигуры, как кузнечик или
нетопырь. Ортодоксальная логика не допускает использования... скажем,
сигареты, в качестве машины. Но, предполагая переменность истин, можно
даже сигарете приписать произвольное значение. Доской и фигурами является
континуум пространства-времени. Воздействуя на определенные внереальные
принципы пространства-времени, вы меняете форму доски. А говоря о
внереальности, я имею в виду внереальность с точки зрения ортодоксальных
стандартов.

- Но меня интересует практическое применение!

- Исходную энергию может дать нам двигатель внутреннего сгорания, но
хватит и простой нервной энергии. Нас окружают неисчерпаемые источники
энергии, мистер Камерон. В мире ортодоксальной логики мы не можем ими
пользоваться, точнее не можем делать этого без особых машин.

- Вы сумели вывести полное уравнение? Этот недостающий элемент...

- Я нашел его, и он подходит. У нас есть то, чего нет у фалангистов.
Но даже в этом виде у него есть некоторые ограничения. Микроконтинуум
переменной истины можно поддерживать до тех пор, пока энергия выхода
достаточно эффективно используется и направляется. Может, это и хорошо,
потому что иначе вселенная могла бы подняться на дыбы. Есть определенные
ограничения. Нельзя бесконечно поддерживать даже излучения мозга, однако
мысль может положить начало...

В кабинет Камерона вошел Дю Броз.

- Пастор мертв, - сообщил он. - Риджли убил его, но при этом не
использовал контруравнения.

Директор положил обе руки на стол и долго разглядывал их. На щеке его
дергался мускул.

- Это плохо, - сказал он.

- А как... с этим!

Камерон поднял измученное лицо.

- А вы как думаете? Долбят в меня непрерывно уже... миллионы лет!
Я... я... сделай мне укол, Бен.

В последние дни Дю Броз носил в кармане все необходимое для уколов.
Он ловко воткнул стерилизованную иглу в руку Камерона и направил на кожу
кратковременное ультрафиолетовое излучение. Мгновением позже директор
откинулся на спинку кресла, тик прекратился.