квартиры Этель. Во вторник племянник ушел на работу в двадцать минут
девятого. Надо было бы подождать, чтобы сегодня избежать встречи с ним.
Начавший было протестовать водитель, смягчился, когда Нив пообещала ему
десятку сверху.
Бродвея. Утро выдалось холодное, и Дуг надел шерстяное пальто под пояс. "Это
же настоящий "Барберри", - усмехнулась Нив, - Должно быть, секретарям
неплохо платят."
уложены под подушку на краю дивана. Чехол подушки примят, он и в самом деле,
видимо, спал здесь. Нигде не было видно грязных пепельниц, но Нив была
совершенно уверена, что в воздухе держится стойкий запах сигаретного дыма.
"Он курил, но не хотел, чтобы об этом знали, - констатировала она. -
Интересно, почему?"
застелена, чемодан на кресле, вешалки с костюмами, брюками и пиджаками были
разложены рядом. Записка, предназначавшаяся для Этель прислонена к зеркалу
на трюмо.
это и убраться из спальни?"
сказала она, - Давай начнем с записки. Он уже оставлял такое когда-нибудь
раньше?"
служанки-шведки: "Никогда."
она изучала заново его содержимое, желая обнаружить, какое же пальто
отсутствует. Но все были на месте: соболь, куница, кашемировое, манто,
"Барберри", кожаное, плащ с капюшоном. Заметив удивленное лицо Це-Це, Нив
объяснила ей свои действия.
перестала покупать случайные вещи с тех пор, как стала одеваться у тебя. Ты
абсолютно права. Других пальто не могло быть."
здесь, но это необходимо. Этель всегда держит маленькую записную книжку в
сумочке, но я уверена, что где-то должен быть ежедневник побольше."
стопкой почты. Нив открыла его. На каждый день, включая декабрь прошлого
года, отдельный листок. Перелистав странички, Нив остановилась на "31
марта". Твердым почерком Этель было написано: "Попросить Дуга забрать одежду
из "Нив Плейс". Пометка "3 часа" была обведена кружком. Далее следовала еще
одна запись: "Дуг в квартире".
осветило комнату, но тут же туча закрыла его. Це-Це поежилась: "Честное
слово, Нив, эта квартира начинает меня пугать."
очевидно, что Этель планировала побывать на огромном количестве встреч,
коктейлей, обедов, но потом все это было перечеркнуто, а на листке "1
апреля" стояла запись: "Исследования. Работать над книгой."
работать," - пробормотала Нив.
Последняя неделя марта была исписана именами известных дизайнеров: Нина
Кокран, Гордон Стюбер, Виктор Коста, Рональд Альтерн, Регина Мавис, Энтони
делла Сальва, Кара Поттер. "Она не могла увидеться со всеми этими людьми, -
сказала Нив. - Я думаю, что она звонила, чтобы подтвердить разрешение
упомянуть их имена в своей статье." Девушка указала на первую запись 30
марта, четверг: "Срок сдачи статьи для "Контемпорари Вумен".
Этель наспех вносила также стоимость такси и чаевые, записи об обедах,
ланчах и собраниях, а также заметки типа: "Неплохое интервью, но с ним надо
быть пунктуальной... Карлос - новый метрдотель в Ла Син... Не пользоваться
"Валет" - лимузином - машина воняет, как завод в Эйрвике..."
перечеркнуты и исправлены. Помимо всего прочего, у Этель явно прослеживалась
мания рисовать квадратики, треугольнички, сердечки и спиральки, ими были
исчирканы все страницы блокнота.
устраивали прием по случаю Рождества. Для Этель это событие, несомненно,
имело значение. Имя Нив и ее адрес были выделены печатными буквами и
подчеркнуты. Колечки и закорючки сопровождали комментарии Этель: "Отец Нив,
неженатый и привлекательный." В стороне она неумело попыталась скопировать
один из набросков Ренаты из книги рецептов.
вынуждена была ей сказать, что он еще не совсем здоров, чтобы планировать
какие-то встречи, потому что та уж собралась пригласить его на какой-то
официальный обед в честь Нового Года. Я подумала, что он был бы в шоке."
книжечку имена, упоминаемые Этель. "В конце концов, нам хоть есть с чего
начинать," - сказала она. Два имени бросились ей в глаза. Тони Менделл,
редактор "Контемпорари Вумен". Конечно, коктейль-парти - не самое удачное
место, чтобы просить человека порыться в памяти и вспомнить, что еще могла
сказать Этель о своем возможном местопребывании, но что поделаешь. Джек
Кэмпбелл. Совершенно ясно, что контракт на книгу стал самым главным событием
для Этель. Может быть, она говорила о своих планах гораздо больше, чем он
смог сразу вспомнить.
пойду," - сказала она. Она обмотала горло красно-синим шарфом, и копна ее
черных волос откинулась назад, за высокий воротник пальто.
один с одиннадцатого этажа спрашивал о тебе".
Изрядно потертый."
или ее дорогой племянничек вернется пораньше, ты знаешь, что рассказать.
Сделай что-нибудь в кухонных шкафах, перемой стаканы или протри полки. В
общем, сделай вид, что очень занята, а сама понаблюдай." Взгляд Нив упал на
стопку почты. "Просмотри это, может, Этель получила какое-то письмо, которое
изменило ее планы. О Боже, я чувствую себя, как тот Любопытный Том, но мы
должны что-то предпринять. Ведь нам обоим кажется все это странным, мы не
можем просто так все оставить."
квартире нормальный вид, - сказала она. - Она очень напоминает мне ее
хозяйку. Что первое бросается здесь в глаза? Сплошной кавардак, и,
естественно, это вызывает отвращение. Так и Этель - ее поступки часто
настолько неожиданны, что иногда как-то забываешь, что она очень умная
женщина."
которые Нив, держа руку на ручке двери, задержалась посмотреть. На
большинстве фотографий Этель выглядела так, как будто фотограф выхватил ее в
кадр во время вынесения приговора. Рот слегка приоткрыт, глаза горят, даже
на снимках видно, что все лицо в движении.
неподвижное спокойное лицо. Что же Этель хочет этим сказать? "Я родилась в
День св. Валентина. Легко запомнить, не так ли? Но знаете ли вы, сколько лет
я не получала ни одной открытки, ни одного телефонного звонка в этот день. Я
устала петь "С Днем Рождения" сама себе."
цветы и пригласить ее пообедать, но она тогда уехала кататься на лыжах в
Вейл. "Прости меня Этель, - подумала она, - мне жаль, что так получилось."
послеобеденные прогулки. Последние четыре месяца он также регулярно навещал
психотерапевта в восточной части 75-ой улицы, о чем Нив даже не
догадывалась. "У вас депрессия, - без обиняков высказал ему наблюдавший его
кардиолог, - так часто бывает после подобной операции, такова специфика. Но
я подозреваю, что ваша депрессия имеет еще и другие корни." И он заставил
Майлса сходить первый раз на прием к доктору Адаму Фелтону.
в глубокое кожаное кресло, потому что терпеть не мог укладываться на
кушетку.Тонкий и гибкий, стриженый "под ежик", в каких-то совершенно
несеръезных очках, сорокапятилетний Адам Фелтон был совсем не таким, каким
ожидал его увидеть Майлс, когда пришел сюда впервые. Но после третьего или
четвертого визита тому все-таки удалось сломить недоверие своего пациента. У
Майлса исчезло неприятное ощущение, что он выворачивает душу перед
незнакомым человеком, наоборот, разговоры с Фелтоном он мог бы сравнить с
обсуждениями у себя на работе. Ему казалось, как будто он подробно
выкладывает этому человеку все имеющиеся у него материалы для расследования.
карандаш, - почему-то мне никогда не приходило в голову поговорить,
например, с Дэвом. Конечно, темы я могу ему предложить мало годящиеся для
исповедальной."
тоже бывают нервные привычки." Адам Фелтон засмеялся и проделал пальцами
Прозоров Александр
Лукьяненко Сергей
Беляев Александр
Роллинс Джеймс
Суворов Виктор
Ильин Андрей