заперта, квартира на четвертом этаже, высота исчислялась немалыми метрами,
и ни карниза под окнами, ни водосточной трубы рядом. Значит, тот, кто
завел граммофон, находился в комнате с утра, и старик знал об этом.
Значит, он специально оставил Жанну наедине с незнакомцем, чтобы она
разобралась во всем этом, без подсказки и объяснений. Так рассуждала она,
стоя у дверей, убеждая себя в необходимости сделать решающий шаг.
снова - собачий скулеж, на этот раз громкий и долгий.
было, захлопнуть ее было невозможно, тогда Жанна потянула сильнее и вдруг
поняла, что дверь держат изнутри.
собака! Заперлась в комнате, завела граммофон и не открывает. Ты, может, и
куришь там? Вот гляди, все расскажу хозяину!
метался по комнате, отражаясь от стен. Собака лежала на маленьком
диванчике с изогнутыми ножками и молча смотрела на Жанну. Ей вдруг
показалось, что Джерри подмигнул и насмешливо выгнул угол пасти. Больше
никого в комнате не было. И без того небольшая, она была заставлена старой
мебелью. Жанна остановилась в дверях.
Стараясь держаться непринужденно, Жанна подошла к граммофону, остановила
диск. Спрятаться человеку было практически некуда. Джерри проворчал и
коротко гавкнул, глядя в сторону.
спроса.
форме поручика, сложив руки на скрещенных ногах, двуглавый орел на пряжке
отсвечивал начищенной бронзой, шашка плотно прилегала к бедру, и казалось,
что сейчас человек выйдет из кадра, спустится на улицу 1914 года и уйдет к
вокзалу, откуда вот-вот с пением труб и грохотом барабанов поезд медленно
повлечет его на запад, и бог весть какие судьбы ждут...
судьбы, а от нас зависит только исполнение роли. Бред собачий, как
выражаются люди. Вечная привычка сваливать свои недостатки на других.
Самое страшное - это бред человека, а бедная сивая кобыла вообще не умеет
бредить, она слишком проста для этакой изощренности.
причина внутренняя, вторая - внешняя, а значит - заведомо ложная, ибо не
было, нет и уже явно не будет независимой силы, правящей Вселенной. Она
просто не нуждается в этом.
разума - это спасение. Или спасание, как будет угодно. Вселенная только
кажется вечной и нерушимой, на самом деле она хрупка и уязвима. Она
ошеломляет нас кажущейся, бесконечностью, ослепляет вспышками сверхновых
звезд, ошарашивает миллионами неразгаданных тайн, но больше всего она
похожа при этом на испуганную кошку, шипящую перед щенком-молокососом. Мы
тоже ее часть, и значит, наше предназначение не только в постижении мира,
но и в спасении его от гибели и разрушения. Не только своей планеты, а
всей необозримой Вселенной.
склонила голову и сказала:
напугало?
просто пошла за ним, задержалась на минуту и вышла.
Та отвернулась и молча ушла в, другую комнату. - Ах, Джерри! - повторил
старик. - И какую же пластинку он поставил?
- С ним ничего не случилось? Впрочем...
вспомнить что-то, шевеля у лица длинными пальцами, и, приблизившись почти
вплотную к Жанне, вдруг зашептал:
не переживу этого. Обещайте мне, что никому...
пожалуйста, я пообещаю вам что угодно, только не волнуйтесь. Не надо. Ну,
пожалуйста. Я ничего не знаю, я никому не скажу, только успокойтесь.
Джерри, где ты? Иди сюда, надо все рассказать. Я ей верю, она не предаст,
она его любит, я вижу: она его любит. Джерри, где ты?
ручкой. Ей стало не по себе.
Так будет лучше, не надо.
Жанну в кресло и наклонился над ней.
везде умерли. Вот это мой отец, - он протянул руку к фотографии поручика.
- Он очень похож на моего сына, вы не находите? - И, не дождавшись ответа,
продолжил: - Да, сын даже отрастил эти старомодные усы, я знаю, над ним
подсмеивались, но он никогда не терял живой связи с дедом, никогда. Даже
когда мой отец умер. Здесь все осталось так, как было при его жизни. Он
воевал в первую мировую, дослужился до штабс-капитана, потом революция,
война, разруха, он чуть не уехал в эмиграцию, но остался. Все его друзья
погибли. Они думали, что умирают с честью, а он живет в позоре, но
получилось наоборот: это он избрал более трудный путь, он, не они. Вы
понимаете, мой отец сделал выбор. Это очень важно - сделать нужный выбор в
нужное время. И не ошибиться! Главное - не ошибиться!
успокойтесь, и я вас выслушаю. Вам нельзя волноваться.
он? Ушел, наверняка ушел.
родине, а все остальные для него открыты настежь. Он как сквозняк гуляет
по Вселенной. Как сквозняк.
побелевшими пальцами в подоконник. - Мне шестьдесят три, несправедливо,
что я пережил всех, я живу назло самому себе. Я много раз был на краю
гибели, - при этих словах он распахнул окно и свесился с подоконника, -
вот как на этом окне, одно неверное движение - и смерть.
навсегда в болотах. На всю жизнь запомнил лицо этого провокатора. Его труп
засосала трясина, с чавканьем, сыто рыгнув напоследок. А я вот жив. Сын
мой, последний сын погиб.
случайность, его гибель - закономерность. Мой сын не мог поступить иначе.
Он сделал свой выбор. Вы знаете, какую книгу он читал в тот вечер? "Опыты"
Монтеня. Он подчеркнул ногтем фразу, я запомнил ее наизусть: "В последней
схватке между смертью и нами нет больше места притворству, приходится
говорить начистоту и показать, что за яство в твоем горшке..." Это был его
любимый автор. Джерри тоже любит Монтеня. И Гельвеция любит, и Эразма, и
Рабле... Странный вкус. Великий спаситель... Впрочем, я устал, я лягу.
тяжело сел. Жанна принесла таблетку валидола, он молча взял ее и рассеянно
мял в пальцах, прежде чем положить под язык.
сына в вашем распоряжении. Вы на самом деле любите его?
не родить мне внука?
это ваше дело.
быть селом, но так и не доросшем до гордого названия "город". Он бережно
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Бажанов Олег
Махров Алексей
Шилова Юлия