Чтение 7–й страницы книги ~Станция Солярис~

выпить бокал висса...

Снаут слушал меня очень внимательно, сосредоточенно сдвинув брови, но
во взгляде его нет-нет да и мелькало недоверие. Однако по мере того, как я
продолжал свой рассказ, его недоверие сменилось какой-то усталой
заинтересованностью, и лицо кибернетика становилось все более хмурым.
Говорить мне было нелегко, я вновь жил там, в подаренном океаном мире,
который был теперь потерян для меня... но я продолжал держать себя в руках
и почти не запинался.

- Это его реакция на облучение, Снаут! Это продолжение Контакта.

Снаут криво усмехнулся:

- А если бы я не колол тебе концентрат? Или ты думаешь, что даже умерев
здесь, продолжал бы оставаться там? Это ведь уже что-то из области
оккультизма, не так ли? Это иллюзия, Кельвин, не мне тебе объяснять - ты
же психолог.

- Это иная реальность, - упрямо сказал я. - Не менее реальная, чем эта.
Не иллюзия, Снаут, - ре-аль-ность! Другое дело - как долго можно в ней
находиться... и действительно, можно ли остаться там, даже умерев здесь?

- Надеюсь, ты не думаешь это проверять? - мрачно произнес Снаут.

Да, славная проблема: возможно ли функционирование сознания без
носителя?.. Существует ли бытие души вне и без бытия тела? Или все-таки не
моя психическая сущность находилась в созданном океаном по моим же
воспоминаниям виртуальном мире, а этот мир находился во мне?

У меня сейчас не было никакого желания ломать над этим голову. Тут
начинались дебри... Я не был специалистом по оккультным наукам... но кто
знает, как могут измениться наши воззрения, если Контакт будет
продолжаться?

И почему исчез этот виртуальний мир, где я вновь был с Хари? Где была
Хари... Из-за шок-уколов, с помощью которых Снаут пытался вырвать меня из
мира навеянных океаном грез?

Я почти наверняка знал, что дело в другом. Этот невероятно
могущественный гигант, распростершийся внизу, под днищем Станции, словно в
зеркале отразил то, что я считал самым важным для себя. Там, в том мире, я
постоянно думал о нем, в первую очередь - именно о нем, и только потом -
обо всем остальном... О Хари... Он показал мне меня, он проник в мою
подлинную суть... Нет! Нет! Он исказил мою суть, потому что, конечно же,
совсем другое было для меня главным.

Хари... Только Хари...

"Это действительно так?" - спросил я себя. И не дал себе ответа.

- Значит, тебе все-таки удалось, - медленно сказал Снаут. - Хоть на
время, но удалось... Что ты думаешь делать дальше, Кельвин?

Повторить?

- Не знаю. Мне нужно немного отдышаться.

Снаут долго смотрел на меня, потом опустил глаза и, по-прежнему не
расцепляя пальцы, глухо проговорил:

- Тебе не кажется, что нам нужно убираться отсюда? Вернуться на Землю и
навсегда позабыть обо всем этом, - он обвел взглядом комнату. - Ведь
возможно же частичное стирание памяти? Без утраты профессиональных
навыков. Выборочное. Проделывают у нас такое? А, Кельвин?

- Нет, - ответил я, чувствуя, как что-то обрывается у меня внутри. - Я
не собираюсь возвращаться на Землю и стирать память. Что тогда у меня
останется?

Сутки спустя я, кажется, окончательно пришел в себя и поделился с
Сарториусом результатами эксперимента. Мне очень не хотелось это делать -
неприязнь к Сарториусу не проходила, - но молчать было бы нечестно по
отношению к нему; в конце концов из нас троих только он один занимался
делом, ради которого мы находились на Солярисе, и продолжал работать над
выполнением программы. Снаут почти не выходил из своей кабины и, кажется,
продолжал пить, а я... Я просто не знал, чем заняться, да и не хотелось
мне ничем заниматься. Ответ на наш рапорт в институт еще не поступил, он и
не мог прийти так быстро, и мы были предоставлены самим себе.

Физик выслушал меня так же внимательно, как и Снаут, но, в отличие от
Снаута, он во время моего рассказа не сидел на месте, а расхаживал по
лаборатории, то засунув руки в карманы комбинезона, то потирая гладко
выбритый костлявый подбородок и издавая какие-то невнятные звуки.

Когда я замолчал, Сарториус резко повернулся, подошел ко мне и, глядя
на меня сверху вниз сквозь льдинки контактных линз, торжественно
провозгласил пронзительным голосом:

- Доктор Кельвин! Поздравляю вас с успешно проведенным экспериментом.

Он дал нам больше, чем десятки лет развития соляристики. Теперь мы
знаем наверняка, что Контакт возможен - я не говорю уже о том, сколь
радикальные изменения должна претерпеть наша парадигма в свете полученных
вами данных о способности океана конструировать виртуальные миры. Вы
провели великолепный эксперимент, коллега Кельвин!

- Скорее, его провели вы, - заметил я, глядя на его высокую фигуру,
возвышающуюся над моим креслом.

Сарториус выпятил челюсть.

- Моя заслуга только в техническом обеспечении, доктор Кельвин. Идея
ваша, и мозг-перципиент тоже ваш. Перед нами открывается широчайшее поле
деятельности! - он вновь начал вышагивать по залу своей походкой аиста. -
Думаю, о сокращении финансирования исследований речь больше не пойдет.
Более того, нам здесь будут нужны дополнительные кадры - объемы
исследований должны возрасти на несколько порядков.

Он расхаживал по лаборатории и все развивал и развивал свои
наполеоновские планы, совершенно, кажется, забыв о моем присутствии.

Дождавшись, когда он воспарит на совсем уж седьмые небеса, я поднял
руку и сказал:

- Можно мне два слова, доктор Сарториус?

- Конечно, коллега, - оказывается, он все-таки не забыл, что я еще
нахожусь здесь, в лаборатории.

- А вот наш коллега доктор Снаут считает, что нам нужно убираться
отсюда восвояси. Свернуть исследования и вычеркнуть из памяти и Солярис, и
океан. И думаю, вы знаете почему, доктор Сарториус.

Сарториус скрестил руки на груди, поднял подбородок и возмущенно
фыркнул:

- Это всего лишь мнение доктора Снаута, не более. Доктор Снаут вообще в
последнее время... - Сарториус неопределенно повел рукой. - А работы здесь
хватит надолго, очень надолго, и не только для нас с вами.

Я понимал, что собираюсь сейчас сказать то, чего не следует говорить.

Но я не мог простить Сарториусу его поведения во время того, первого,
эксперимента с электроэнцефалографом, когда он смотрел на Хари, как на
пустое место, и она, съежившаяся, несчастная, сидела на маленькой
скамеечке у стены и притворялась, что читает книгу.

- Доктор Сарториус, - медленно сказал я, - а что если в ходе наших
дальнейших экспериментов к вам вернется ваш "гость"? Вы хотели бы
возвращения вашего "гостя"?

Сарториус заметно побледнел и судорожно втянул воздух приоткрытым ртом.
Бледными стали даже его всегда синеватые губы. Он шагнул к моему креслу и
мне на мгновение показалось, что он собирается меня ударить. Но он тут же
остановился и прошипел, сверля меня ледяным взглядом:

- Это не ваше дело, коллега Кельвин. Но я все-таки скажу вам: если
этого требуют интересы исследований, я готов на все. На все! Тот, кто
считает иначе, не имеет права называться ученым. Я был о вас гораздо
лучшего мнения, доктор Кельвин!

Он повернулся и ушел в угол, к своим аппаратам. Сел там спиной ко мне и