Чтение 33–й страницы книги ~Башня страха~

— Конечно, мы слушаем, — заверила Лейла.

— Порой я что-то подозревала, но до конца никогда не верила, пока он сам не признался. Насиф — член Союза Живых и занимает в нем очень высокое положение. Только что его повысили еще, теперь он третий или четвертый человек в Шу. Но, кроме того, он офицер геродианской армии, вступил в нее сразу после завоевания Кушмарраха. Он полковник, и в обязанности его входит вести слежку за Живыми.

— И он все тебе рассказал? — изумился Аарон.

— Тише, — одернула его Лейла, — детей разбудишь.

— Да, рассказал, сегодня утром. Нарушил клятвы и рассказал. Объяснил, что не может больше скрывать — из-за Зуки. Сказал, Живым стало известно, что он геродианский офицер, и поэтому они украли Зуки: теперь Насиф у них в руках и должен лгать генералу Кадо и шпионить за геродианами.

Аарону показалось, что тон у нее до странности спокойный. Но нрав у Рейхи был вялый, и вещи, которые она не могла понять или изменить, принимались ею как данность. Он передернул плечами и выругался про себя.

— Зачем ты рассказываешь нам, зачем испытываешь судьбу? — спросила Лейла. — Нам с Аароном не за что любить геродиан.

— Я совсем запуталась. Мне нужно, чтоб кто-нибудь помог мне разобраться.

Они помолчали. Аарон сочувствовал Рейхе, но никакие слова не могли исцелить ее раны.

— Похоже, я вас не очень-то удивила, — наконец заметила она.

Лейла положила руку на руку мужа.

— Мы давно подозревали. Насиф порой чудно вел себя.

— Вот оно что…

— Чего ты хочешь, Рейха? — снова спросила Лейла.

— Не знаю! Ничего не знаю. Хочу получить обратно своего сыночка. Насиф сказал, только бы вернуть Зуки, тогда геродиане вывезут нас куда-нибудь в безопасное место, где ему больше не придется ни за кем шпионить.

Аарон не знал, не напрасны ли надежды Рейхи. Может, и не напрасны. Огромную империю Герода объединяла лишь странная, суровая и аскетичная религия. Если Насиф исповедует их веру, вполне вероятно, новые хозяева переселят его вместе с семейством в одну из федераций, он получит гражданство и будет иметь немногим меньше прав, чем коренные геродиане.

— Чем мы можем помочь, Рейха? Чуть что — и мы окажемся между двумя огнями, между геродианами и Живыми. Не знаю, как Лейла, но я, признаюсь, не хочу связываться ни с теми, ни с другими. Я должен в первую очередь заботиться о своей собственной семье.

— Аарон! — воскликнула Лейла.

— Ума не приложу, как тебе быть. Может, Лейла подскажет. У нее-то голова ясная, а я вечно чего-нибудь не то сморожу. Талдычить тебе о долге, выдвигать требования тоже не хочу, у вас и так бед предостаточно.

— Мы сделаем все, что в наших силах. Рейха, даже не сомневайся, — сказала Лейла.

— Спасибо. Нужно бежать, а то не поспею до прихода Насифа. Упаси Арам, он проведает, что я проболталась.

— Ни о чем он не узнает, — успокоила подругу Лейла. — Аарон, проводил бы Рейху до дому.

— В самом деле, — вздохнул Аарон. Почти весь путь они проделали молча. Силы Рейхи истощились.

— Ну? — накинулась на Аарона Лейла, не успел он переступить порог. — Признавайся, что тебе пришло в голову, пока она говорила?

— Зуки похитили раньше, чем Живые узнали об измене Насифа. Не это было причиной похищения. Бел-Сидек клялся и божился, что Живые не причастны к кражам детей. Даже Насиф не верил в это. И вдруг, как понадобилось связать Насифу руки, они заявляют, что Зуки у них.

— Может, врут?

— Но ему обещали показать Зуки.

— Не дави на меня, Аарон. Понятия не имею, кто, что, почему, с кем, зачем. Не моя это печаль. Меня заботят лишь Рейха и Зуки. Ясно?

— Ясно. В любом случае нет резону ломать себе головы, пока не узнаем, показали они ребенка Насифу или нет.

— А что, если он не вернется?

— Как так?

— А если они… повредят ему? Что станется с Рейхой?

— Не забегай вперед. Когда Рейхе понадобится помощь — если понадобится, — мы поможем. Не суетись. Пошли спать, мне завтра на работу.

Насиф пулей вылетел из лабиринта, повернул налево и помчался еще быстрее, бежал всю дорогу до Дома Правительства, у черного хода назвал пароль и свой экстренный код. К изумлению Насифа, не успел он и дух перевести, как его провели к полковнику Бруде.

— В чем дело? — спросил Бруда, по виду Насифа сразу же сообразив, что стряслось нечто экстраординарное.

— Меня вычислили. Не могу задерживаться, иначе Живые пронюхают, что я здесь. Они хотят заставить меня работать на Союз.

— Тысяча чертей! — Бруда треснул кулаком по стене. — Мы ведь почти добрались до них! — Он прижал к губам ободранные костяшки пальцев. — Хочешь, чтоб мы вывезли тебя из города? Послать солдат за твоей женой?

— Нет. У них мой сын. Живые держат его заложником. Пока не выручу его, придется оставаться в Кушмаррахе. Я тем временем постараюсь разузнать побольше, чтоб прижать их к ногтю. Я только хотел доложить ситуацию: теперь Живые начнут использовать меня, все донесения будут продиктованы ими. Они не должны заподозрить, что я сорвался с привязи. Передайте все Генералу.

— А ты умнее, чем я думал. Сообщи, когда выяснишь, где Живые держат твоего сына. Мы освободим его, и вы покинете город.

Насиф кивнул:

— Сообщу.

Он спустился по лестнице, вышел через черный ход и побежал домой. Рейха ждала мужа в постели; ее била дрожь.

— Ну, ты видел его, Насиф?

— Да.

— Как он? С ним все в порядке?

— Он умыт, хорошо одет и, похоже сыт. С виду здоров. Мне не дали поговорить с ним. Зуки даже не знал, что я рядом. Но он вроде бы в порядке, только перепуган до полусмерти.

— Что делать, Насиф?

— Мы будем делать что прикажут. Пока, во всяком случае.

Как только Торго доложил, что Эйзел с подопечным ушли и черный ход свободен, Чаровница решительно заявила евнуху:

— Я иду в город. Надо поговорить с нашим любезным союзничком, Генералом бел-Карба. Боюсь, беседа окажется не совсем приятной для него.

— Госпожа, я не думаю…

— А кто тебя просит думать? Я ненадолго. Приготовь к испытанию того мальчишку. Займусь им сразу по возвращении.

— Но…

— У меня достаточно сил. Я не нуждаюсь в отдыхе, Торго. Займись своим делом и предоставь мне заниматься моим.

Она проводила евнуха взглядом, подобрала юбки и заспешила к Черному ходу Судьбы.

Чаровница не покидала крепости со дня падения Кушмарраха. Но город мало изменился, разве только по ночам раньше не бывало так тихо.

Она незамеченной проскользнула через безлюдный акрополь на улицу Чар, как всегда по ночам, окутанную туманом. Чаровница издавала не больше шума, чем эта таинственная туманная мгла, и испытывала не больше страха. В Кушмаррахе не было ничего опаснее чар Чаровницы.

У двери Генерала она приостановилась. Дыхание лишь одной жизни, слабое, замирающее, ощущалось внутри. Дверь была незаперта. В округе Шу только человек полностью уверенный в своей несокрушимой власти осмелится спать за незакрытой дверью. Чаровница толкнула дверь, зашла.

— Хадрибел? Ты уже вернулся?

Чуткий у него сон. Чаровница шагнула в спальню.

— Нет, Генерал, это не Хадрибел. Это кто-то, кого вам вовсе не хочется видеть и кому не хочется видеть вас. Но кое-кто ужасно устал от вашей непонятливости, от нежелания понять, кто правит бал. Делать нечего, видимо, придется заставить вас понять.

Генерал, не дрогнув, встретил ее взгляд и проворчал в ответ что-то невнятное, что-то о глупых бабах, которые белены объелись.

— Эйзел, твое мерзкое создание, угрожал мне. Ты послал его. Генерал удивленно воззрился на нее, фыркнул.

— Мое создание? Эйзел? Эйзел сам себя создал, своими руками. Он передал мое сообщение и, судя по реакции, хорошо справился с заданием. Но лишь один человек способен тронуть его сердце. Человек этот здесь, и это не я, женщина.

— Ты посмел угрожать мне. Генерал.

— У меня есть долг перед городом и перед Накаром, моим повелителем. Твоя одержимость опасна для обоих. Возвращайся в крепость, женщина. Испытывай детей, которые уже попали тебе в руки, и оставь город в покое. Не пытайся опережать события, это грозит провалом. А в случае провала никто из нас не получит желаемого.

— Ты не понимаешь. Никто из вас не понимает и не понимал никогда. Мне плевать на Кушмаррах — и, всегда было плевать. Пусть он хоть на дно морское провалится! Я хочу вернуть мужа. И верну — чего бы это ни стоило. И смету всякого, кто станет на моем пути, не только тебя. Теперь ясно?

— Ясно мне только, одно: Эйзел позволил-таки тайной страсти одержать над собой верх. Он скрыл от меня, насколько ты необузданна. Возвращайся в крепость, женщина. Наберись терпения, а то выдашь нас всех. Да пребудет мир в твоем сердце.

— Ну нет. Я уничтожу не всех, а лишь одного — того, кто пытается помешать мне. — Чаровница улыбнулась.

— Что такое? — Генерал привстал на постели, наконец-то он почувствовал опасность.

— Пришел конец нашему союзу. Генерал.

В левой руке Чаровницы появилось черное колдовское полотнище. Она прижала ладонь к груди Генерала, надавила… Он подался назад, придушенный вопль вырвался из его груди, по телу пробежала судорога. Чаровница развернулась и вышла, очень довольная собой.

Она начала подниматься на холм — и тут услышала шаги. Какой-то человек шел ей навстречу. Чаровница тоже повернула и пошла вниз, впереди него.

Шаги остановились у двери Генерала.

Чаровница спустилась чуть ниже, намереваясь пересечь улицу и под покровом тумана подняться вверх по другой стороне. У Генерала сейчас черт знает что начнется, и никто ее не заметит.