Чтение 11–й страницы книги ~Прововедник~

между ним и Деннером была еще одна нелюбовь.

-- Вздор, -- сказал Серрини. -- Исана Красивые Глаза не могло быть в
этом замке.

-- Почему?

-- Потому что всю неделю в замке гостил Рай Адан.

Рай Адан -- один из ближайших помощников полковника, и, по слухам, он
сильно не ладит с Исаном, потому что мятежники вообще чаще выясняют
отношения друг с другом, чем с правительством.

-- И что же сделает Президент, узнав, что князь Шадак якшается с
мятежниками?

-- Ба, -- махнул рукой Антонио, -- он пожалует ему новые земли, чтобы
быть старому князю лучшим другом, чем Рай Адан. -- Помолчал и прибавил: --
Кстати, опять звонил старый Гарфилд. Интересовался, не приходил ли ко мне
тот ангел, который рекомендовал ему во сне ван Роширена.

Тони раскрыл сейф и вынул оттуда кувшинчик с банановой водкой. Все
земляне на Андромеде пьют местную водку. Этим начинается и заканчивается
наш, местный патриотизм.

-- Что ты хочешь делать? -- удивился я.

-- Напиться. Вот напьюсь, мне явится ангел и даст рекомендацию ван
Роширену.

-- Лучше пей виски, -- сказал я, -- а то тебе явится не ангел, а
божественный предок Президента.

Был уже полдень, когда я вернулся в свой кабинет.

На площади в рыжей пыли стояла маленькая понурая демонстрация и жгла
крест. Молодой туземец командовал в мегафон всей процедурой. Я включил
селектор и прислушался. Туземец с мегафоном сравнивал нас с конквистадорами,
а ван Роширена -- со священником, который приехал крестить закабаленную
страну огнем и гранатометом. "Христиане -- вон!" -- поддакивала толпа. Я
пожал плечами и выключил селектор. Ко мне это не относилось.

Я взял газеты и начал читать вчерашнюю проповедь ван Роширена, но на
середине зевнул и спихнул газету на пол.

Я подошел к окну. Далеко внизу расстилалась туземная часть города:
грязные одноэтажные домики без окон. За окна брали дополнительный налог. В
подпольях домиков без окон держали морских свинок -- единственное мясо,
доступное простолюдинам по праздникам. Под стрехами плоских крыш держали
луки и автоматы. Президент не платил жалованья чиновникам три года. В
позапрошлом 'месяце компания ссудила ему полтора миллиарда кредитов, чтобы
он достойно отпраздновал замужество своей дочери. Ричард Таш был гениальным
программистом -- я использую для "Павиана" одну идею, которую увидел в
четверг.

Не знаю, кто создал этот мир, но если его создал Бог, то я бы не принял
его в отдел и младшим дизайнером.

В два часа я спустился в столовую и сел в углу с целой горкой свинины с
фасолью -- блюда, которым столица славилась до тех пор, пока фунт свинины не
стал стоить дороже мелкокалиберного патрона, "Daily Express" напечатала
интервью одного из учеников ван Роширена -- тот был наркоманом, но сменил
иглу на крест. Одну напасть на другую. Я постелил газету под тарелку, вместо
скатерти.

-- Здравствуйте, господин "Нет", -- услышал я сзади.

Я оглянулся: это был ван Роширен. Дальше, в проеме двери, маячил Джек
Лиммерти.

-- Откуда вы знаете это прозвище?

-- Господин Серрини сказал мне, что вы всегда говорите "нет", а потом
делаете "да".

-- Умный человек, -- сказал я, -- всегда говорит "нет".

-- В таком случае словарь умного человека сильно уступает словарю
простака.

От него по-прежнему пахло крушинником. Он улыбнулся, пододвинул стул,
сел на него верхом и спросил:

-- Итак, у меня ничего не получится?

-- Нет.

-- Почему?

Я постучал пальцем по интервью бывшего наркомана.

-- Это очень эффектно, -- сказал я, -- обращать к вере в Иисуса Христа
наркоманов и гангстеров. Но что такое наркоман? Это маргинал. Человек,
выброшенный из общества. Чело-век-ничто, человек, которого никто не любит. И
вдруг приходите вы и говорите ему: Иисус пришел не ради праведников, а ради
грешников. Он пришел взять все твои грехи! Он любит тебя. Ваш наркоман в
восторге. Как?! Сам Иисус пришел ради него! Как?! Иисус его любит! И вот он
садится с иглы -- на крест. Проститутки на ваших проповедях падали в обморок
-- а вы скажите, много ли на ваших проповедях падало в обморок банковских
служащих?

Ван Роширен хлопал ресницами.

-- Туземцы, -- продолжал я, -- так же уверены в своей правоте, как
банковский служащий. Те, что стреляют здесь из луков и автоматов, делают это
не потому, что они выбиты из своего рода или клана, а наоборот, потому что
они к нему принадлежат. Они не убивают. Они делают то, что делали их отцы и
деды.

Четыре дня назад вы заставили меня рассказать про историю конфликта и
про его идею, но идеи тут ни при чем. Есть несколько людей -- на самом
верху, и с той и с другой стороны, -- которые выбирали себе сторону сами. Их
не интересовали идеи. Их интересовала власть. Остальные, внизу, никогда
ничего не выбирали. Они продолжали войны, которые вели их отцы. Род Черных
Волков враждовал с родом Песчанок, потому что шестнадцать поколений назад
один волк перерезал одной песчанке глотку из-за бурдюка с кислым молоком.
Волки оказались на стороне правительства, -- стало быть, песчанки оказались
при мятежниках. Допустим, вы сделаете так, что волки уверуют в Иисуса, --
значит, песчанки окажутся против вас. Здешняя резня не имеет никакого
отношения к "прогрессу", "демократии", "межнациональной розни",
"международным монополиям" и к прочим словам. Она не имеет никакого
отношения к нестабильному обществу. Напротив, ее причина в том, что это
общество совершенно стабильно. Каждый человек помнит традицию. Каждый
человек помнит сорок поколений своих предков. Каждый имеет список тех, кто
должен его роду, и тех, кому должен его род. В своем поведении по отношению
к другим людям туземец руководствуется прежде всего этим списком. Вы не
поймете его мотивов, не выучив этого списка, а выучить этот список нельзя --
с ним надо родиться.

Краем глаза я заметил, что в столовую вошел Филипп Деннер. Деннер
любит, чтобы руководство ело с сотрудниками. Я покривился и продолжал:

-- Вы приходите к гангстеру и говорите: "Иисус ничего не отберет у
тебя, кроме твоих грехов. Он умер за тебя и отсидел за тебя, и он взял все
твои грехи", и гангстер радуется. Вы приходите к местному князю, который из
поколения в поколение грабит и режет, и говорите: "Иисус взял все твои
грехи, все убийства, которые ты совершил". "Ба! -- изумляется князь, -- но
это же не грехи, а подвиги!"

Деннер остановился около нашего стола.

-- Добрый день, господин ван Роширен, -- сказал он.

-- Добрый день, -- ответил проповедник.

-- Пятьдесят лет, -- сказал Деннер, -- как "Анреко" несет свет и
прогресс людям Новой Андромеды. Сегодня впервые за пятьдесят лет перед
зданием нашей компании жгли крест и кричали: "Христиане -- вон!".

Ван Роширен кротко улыбнулся и развел руками.

-- Зачем вы сюда приехали? Обличать лихоимство нанявшей вас компании?
Бесить знахарей и жрецов? -- спросил Деннер.

-- Я приехал, -- сказал ван Роширен, -- творить чудеса.

Деннер сделался красным, как помидор.

-- Очень хорошо! -- сказал Деннер. -- Если назавтра вы не сотворите
чуда, вы вылетите с этой планеты, мистер ван Роширен! -- повернулся и ушел.

Если бы я нуждался в доказательствах, что Бог -- скверный художник,
Деннер был бы тому отличным доказательством.

Я доел остывшую свинину, выпил стакан вирилеи и пошел в кабинет.

Компания перерабатывает на своих заводах девяносто восемь процентов
урожая вирилеи и, кроме того, владеет примерно третью земель Асаиссы. Два
года назад Филипп Деннер добился от своего друга Президента права
иммунитета: налоги на его доходы идут не государству, а компании. Частью
земель владеют наши служащие, а часть сдается в аренду туземцам. Любимая
светлая мысль Деннера заключается в том, что компании не обязательно
покупать вирилею, если можно владеть землями и получать ее как налог. Но
известно, есть много способов не платить справедливые и положенные по закону
налоги.

Группа моих сотрудников разработала программу, выявлявшую потенциальных
нарушителей. Мы прогнали через компьютер список туземных арендаторов, Я
наставил на распечатке красные галочки и понес этот список к Деннеру.

Деннер взял его и сказал:

-- Вы, Денисон, тянули с этим, сколько могли.

-- Компания, -- ответил я, -- создана, чтобы торговать вирилеей. А
налоги собирает государство.

-- Если Президент, -- сказал Деннер, -- увидит, как эффективно мы
собираем налоги со своих земель, он отдаст нам на откуп государственные
земли. -- Потер задумчиво щеку и добавил: -- Мне не нравится эта
демонстрация у здания компании. Не следует давать населению лишний повод для
недовольства. Что вы думаете о ван Роширене?

-- Его заповеди, -- сказал я, -- рассчитаны на другую историческую
эпоху. Если тебя ударят по левой щеке, можно подставить правую, но если в
тебя выстрелят из гранатомета, то подставлять уже будет нечего.

Лицо Деннера озарилось улыбкой.

-- Вот видите, Денисон, -- вскричал он, -- а вы говорите, что у нас нет