Чтение 18–й страницы книги ~Прововедник~

покушения, было известно лишь ближайшим лицам президентского окружения. Тем
не менее заговорщикам удалось проникнуть в тайну. По сообщению начальника
охраны Президента, майора Ишеддара, предателем оказался некто Кирилл Дай,
его второй заместитель. Агент террористов, однако, не дался живым и был
застрелен при аресте.

Столкнувшись с машиною Президента на проспекте Единорогов, террористы
немедленно открыли стрельбу. Жизнь главы правительства была спасена чистой
случайностью и самоотверженностью майора Ишеддара, который первым осознал,
что происходит, и начал отстреливаться.

Президент немедленно вернулся в свою резиденцию, где с обычным
хладнокровием продолжил занятия текущими делами".

Не все комментаторы были столь подобострастны. Одни намекали, что с
Президентом сделалась истерика. Другие предсказывали эпидемию расправ,
предлогом для которых станет это покушение. Третьи выражали уверенность в
том, что предполагаемый изменник, Кирилл Дай, взят живым, а сообщение о его
смерти пущено для вящего удобства начальника охраны. Все, однако, сходились
на том, что мы начали стрельбу первыми. О ван Роширене не говорили ни слова.
И еще этот Кирилл Дай!

-- Он и в самом деле ваш человек?

-- Не знаю, -- сказал Ласси, -- но похоже, что он и в самом деле наш
человек.

К вечеру мы услышали, что машина, из которой стреляли заговорщики,
принадлежала Рональду Денисону, начальнику отдела связи "Анреко". Что
последние дни Денисон находился в отпуске, на своей ферме. Накануне вечером
он куда-то уехал и, вероятно, в пути был захвачен террористами.

Жена Денисона не имела понятия, куда он уехал. Сосед его, Митчелл,
высказал предположение, что он отправился к другу-туземцу. Гвардейцы поехали
по указанному адресу -- туземная ферма была пуста. Они перерыли все вверх
дном, нашли на заднем дворе бочки со взрывчаткой и еще кое-какую стряпню,
изготовленную по рецептам поваренной книги террориста, и вскоре настоящее
имя Ласси было во всех обзорах новостей.

Майор Ишеддар, лично обыскивавший ферму, заявил: "Исан Красивые Глаза
воспользовался доверчивостью высокопоставленного служащего компании, свел с
ним дружбу и заманил его в ловушку. Вероятно, террористов прежде всего
интересовал бронированный, мощный автомобиль Денисона, который, кстати, и
спас их после покушения".

В заключение майор Ишеддар сказал, что жена и слуги террориста были
предупреждены о неудаче покушения предателями внутри гвардии и что он
приложит все силы, чтобы изобличить этих предателей.

Джек Митчелл с соседней фермы воскликнул в микрофон: "Вот до чего
доводит дружба с туземцами!"

О ван Роширене не было ни слуху ни духу.

В садах Кипарисовой долины продолжались поиски моего изуродованного
трупа.

Поздно вечером два гвардейских броневичка появились перед замком на
Бродячем Перевале и потребовали впустить их переночевать. Старый князь
отказался, броневички выстрелили из гранатомета и отбили порядочный кусок от
стены замка, после чего князь махнул рукой, и впустил их внутрь.

Носились слухи о его аресте.

-- Как ты думаешь, -- спросил Ласси у одного из спутников, -- могли на
ферме остаться те дарственные, с распиской от князя?

-- Это я виноват, -- сказал я. -- Князь позвал меня ставить систему
наблюдения, а я рассказал в секретном отделе, что князь купил ее через
мятежников.

Поздно вечером один из журналистов добрался до моей жены. Агнес
сказала, что это недоразумение и что она не верит, будто ее муж похищен.
Репортер спросил, почему она не сказала гвардейцам, что ее муж поехал на
туземную ферму, коль скоро она прекрасно знала, как обстоят дела. Агнес
ответила, что после того, как полиция нанесла ей визит, она позвонила жене
Ласси, Лине, и изложила ей все происшедшее. Лина сказала: "Он, наверное,
назвал Рональду свое настоящее имя, и они вместе поехали в столицу к этому
проповеднику". "А какое имя?" "Исан Красивые Глаза". "Они считают, что твой
муж похитил Ронни, и я думаю, вам надо поскорее бежать".

И вот поэтому, когда гвардейцы 8 81 явились на ферму Л-асси через три ^
1.1 часа, там все было уже пусто.

Репортер спросил:

-- Зачем вы это рассказываете? Ведь это могут поставить вам в вину...

Агнес возразила:

-- Майор Ишеддар уже заявил, что жена террориста была предупреждена
изменниками среди его подчиненных, и уже обещал этих изменников выловить. Не
стоит ему слишком усердствовать.

Я выключил приемник и спросил:

-- Ласси, а как зовут человека, который занял твое место при
полковнике?

-- Рай Адан, -- ответил Ласси.

-- А скажи, ты хотел встретиться с ван Роширеном у князя Бродячего
Перевала?

-- Да.

-- Но переменил свое намерение, испугавшись, что тебя схватят
гвардейцы?

-- Нет, -- медленно сказал Ласси, -- я переменил свое намерение, узнав,
что у князя эту неделю гостит Рай Адан, а нам с Раем Аданом тесно, за одним
столом, как двум патронам в одном стволе. -- Он помолчал и добавил: -- А с
ван Роширеном я тогда повидался. Когда он пошел в столицу пешком, я
удивился, переоделся батраком и повидался с ним по дороге.

Ночью началась гроза: вода хлестала по дороге и лилась водопадом вниз,
от молний и фар вспыхивали мокрые головки камней в далеком ущелье. Один из
парней едва не опрокинул грузовичок. Наконец мы вышли из грузовичка и
спихнули его в пропасть, а сами полезли охотничьими тропами вверх.

Когда мы переходили один из лысых, пологих, как тело ящерицы, хребтов,
между хребтом и тучами летали коротконогие желтоглазые молнии. Дождь смыл
все наши следы, как будто нас и не было на земле.

Почти через сутки мы вышли к нищей деревушке по ту сторону Сизого
хребта. Над деревушкой торчал древний замок. В этот-то замок мы и и
постучались и, после недолгих объяснений Ласси, были впущены.

Нас обчистили и накормили, а когда через полчаса мы вышли во двор, там
уже крутил красным носом охотничий самолет.

Час мы летели над грозой, любуясь звездами, наклеенными в беспорядке на
небосвод, потом нырнули в облака и стали снижаться. Самолет трясло, вокруг
стояла густая стена тумана. Однажды она разорвалась, словно разрезанная
большой бритвой, и я увидел крупный, немного обрубленный кусок луны и внизу
горы, острые и лысые. Самолет стал заваливаться на крыло, заскользил вниз;
на мгновение мне показалось, что по горам бежит его тень, но потом я
сообразил, что тень лежит на одном месте и что это не тень, а другой
самолет, разбившийся при посадке.

Потом мы опять вошли в туман. Через полчаса мы сели где-то на крошечном
горном аэродроме. Люди в черных штанах и белых рубашках, опоясанные
патронташами, окружили самолет. Мы прилетели к друзьям, но мне почему-то
захотелось выйти из самолета с поднятыми руками.

Из-за облаков, нависших над ночными горами, все было окрашено в
призрачный желтый свет. Летное поле расположилось едва ли не на уступе
скалы, отделенное от пропасти мокрым лужком.

С противоположной стороны вдоль скалы лепились длинные глиняные домики,
в каких зимой держат мелкий скот. Крыши их для маскировки были завалены
ветками. Было ветрено и темно; в тумане вырисовывался часовой на деревянной
башенке, и откуда-то доносилось блеянье овец.

Меня слегка развернули и вежливо подтолкнули к одному из домиков. Ласси
со своими сопровождающими уже ушел вперед.

-- А как же... -- начал я.

-- Иди.

Я пошел.

Я проснулся утром около семи. Стены комнаты из необожженного кирпича
отсырели из-за вчерашнего ливня и были покрыты слоем размокшей глины. Часть
глины сползла на пол и под постланные для меня подушки. Было слышно, как под
деревянным полом копошатся морские свинки. Я испачкал холодной глиной брюки,
куртку и лицо, вымок и потому проснулся.

Я .вздохнул и принялся думать о нашем с Ласси положении. Я не знал, где
мы -- в учебном лагере, или у какого-нибудь мятежного князя, или у самого
полковника, но в любом случае сказать, что мы находились среди друзей, было
бы преувеличением.

Люди полковника ничуть не походили на местных князей, которые воюют
очень хорошо, пока им никто не приказывает. Изо всех постулатов старинной
ереси исиннитов нынче сохранилось лишь два: постулат беспрекословного
повиновения старшему по званию и постулат незамедлительной кары за
своевольные действия. Ласси, как бы высоко он ни стоял в иерархии
мятежников, был троекратно виновен. Он самовольно назвал мне свое имя.
Сделав это, он обратился за приказом не к своему учителю и родственнику, а к
заезжему святому. Он рассказал этому святому вещи, которые отнюдь не красили
борцов за свободу, и намеревался повторить их во всеуслышание. Его выходка
привела к тому, что тщательно спланированное покушение на Президента было
сорвано, трое людей, преданных полковнику, мертвы, а самый драгоценный агент
полковника сидел, скорее всего, напротив майора Ишеддара и рассказывал то,
что ему никак не полагалось рассказывать. К тому же Ласси, видимо, еще три