Чтение 25–й страницы книги ~Прововедник~

гостиную. Агнес и Ден пили чай с добродушным белокурым полицейским.

-- Собирайтесь, -- сказал я с легким акцентом, -- вы едете с нами в
столицу.

Глаза Агнес от ужасе стали большие, как блюдца. Она прижала Дена к
себе.

-- Мальчишка едет с вами.

Полицейский, видимо, расстроился и уткнул глаза в пол. Я незаметно
подмигнул Агнес. Она ахнула и выронила чайник, который держала в руках. Я
прошел в свой собственный кабинет. Белокурый полицейский поднялся за мной.

-- Где ключи? -- спросил я.

-- Тут уже искали, господин капитан.

Из соседней комнаты донесся всхлип Агнес.

-- Ключи, -- брезгливо сказал я, -- и помогите этой бабе.

Едва я включил компьютер, как рядом со мной зашуршал телефон: кто-то в
коридоре набирал номер. Я снял трубку и стал слушать.

-- Алло, -- сказал голос полицейского.

-- Секретариат майора Ишеддара слушает.

-- Гм... -- сказал гвардеец, -- я тут вот это как... Тут жена этого
самого... Денисона... Плачет. Может, не надо?

-- Вы сержант Данна? Несете охрану фермы?

-- Ну да.

-- Вы видели ордер на арест? Выполняйте приказ.

На другом конце провода бросили трубку.

Моя система работала превосходно.

-- Но она не виновата! -- заорал гвардеец в оглохший телефон.

Я стоял в своем кабинете у раскрытого сейфа, когда скрипнули ступеньки,
раскрылась дверь, и за моей спиной кто-то сказал:

-- Руки!

Я обернулся. Посреди комнаты с пистолетом в руках стоял старый князь
Бродячего Перевала.

Глава девятая

-- Руки, -- сказал князь.

-- Что вы себе позволяете! -- взвизгнул я.

-- Я обещал этой женщине мое покровительство, -- сказал князь. -- Если
Президент совершает бесчестные поступки, князья страны должны напомнить ему
о благородстве.

Я вытаращил глаза и взглянул на белокурого полицейского, который
осторожно выглядывал из-за спины князя. Я ткнул в него пальцем:

-- Это ты предупредил князя!

-- Я, -- улыбнулся князь, -- боялся, что это случится, и. охотился
неподалеку.

Полицейский сказал, потупившись:

-- Не стоит Президенту причинять зло этой женщине. Люди этого не
простят. Надо думать о благе государства.

-- О благе государства, -- сказал я, -- полагается думать Президенту а
не нам с тобой. Если каждый начнет думать о благе государства то знаешь, что
выйдет?

Князь ткнул меня пистолетом и сказал:

-- Выметайся. Если я не защищу эту женщину, я буду обесчещен.

Я побледнел и выронил дискету, которую держал в руках. Я и князь
нагнулись одновременно, чтобы ее поднять. Губы князя очутились возле моего
уха.

-- Что пожалует мне Президент,_ шепнул князь, -- если я отдам ему эту
женщину?

-- Эту ферму, -- прошептал я, -- и все туземные фермы между этой фермой
и вашим замком.

Князь выпрямился и протянул мне дискету. Вдруг он повернулся к своим
слугам.

-- Пошли отсюда, -- сказал он.

Через минуту со двора послышался шум отъезжающего автомобиля.

Я провел в кабинете пятнадцать минут. Я увлекся, иначе бы услышал, как
во двор въезжает еще одна машина. Но я сообразил, что происходит, только
когда услышал топот сапог на лестнице, а потом -- отчаянный женский крик. Я
выхватил револьвер и бросился вниз.

Посреди комнаты валялся чемодан с раскрытым брюхом. В углу заливался
криком Ден. Его прижимал к себе человек с рыжей бородкой и с погонами
гвардейского капитана.

-- Бросьте револьвер, Денисон, -- сказал он, -- а то я застрелю
мальчишку.

Я бросил револьвер. Кто-то подошел сзади, завел мне за спину руки и
защелкнул на них наручники. Я оглянулся -- человек за моей спиной тоже был
одет в гвардейскую форму, он был одного со мной роста и веса, только на мне
была серая парадная форма, а на нем -- полевой камуфляж. Я лягнулся, и он в
ответ сунул мне локтем под ребра. Я свалился на пол.

Капитан отпустил Дена и ушел в соседнюю комнату. Через минуту он
вернулся с сумкой, которую я там оставил. Он погладил сумку и сказал:

-- Мы давно вас ждем, Денисон. С тех пор, как наши специалисты отыскали
в ваших компьютерах скрытые диски и не смогли их прочесть.

-- Вы с ума сошли, капитан! -- возмутился я. -- За кого вы меня
принимаете?

Белокурый охранник что-то залопотал ему на ухо.

-- Что, -- сказал капитан, -- наше ведомство?

Снял трубку и набрал номер.

-- Алло, первый секретариат? Дайте мне Адди... Какого черта? Кто это
говорит?

Гвардеец внезапно бросил трубку.

-- Электронщик, -- зашипел он, -- это ваши штучки! Быстро в машину!

Капитан и двое охранников проволокли меня по двору и швырнули в
полицейский фургончик.

-- Быстро, -- заорал капитан, -- у него тут друзья!

Полицейская машина выскочила из ворот, и в тот же миг на соседний холм
вывернулся прыткий зеленый "пикап". Над крышей его сверкнула длинная, как
удочка, антенна радиотелефона.

-- Вот она, первая канцелярия, -- и капитан от избытка чувств двинул
меня под ребра.

Затрещал автомат, словно кто-то швырнул горсть железных виноградин о
задние, пуленепробиваемые дверцы фургончика.

-- Проклятье, -- сказал капитан, -- а они не боятся угрохать своего
дружка?

Напарник его на переднем сиденье орал в рацию, желая вызвать подмогу,
но рация словно потеряла сознание.

-- Твои штучки! -- закричал капитан.

Это и в самом деле были мои штучки.

Фургончик несся во всю прыть: автоматные очереди подгоняли его, как бич
ленивую лошадку. Это был обычный полицейский фургончик, консервная банка, на
которую навесили немножко брони и пуленепробиваемые щитки над колесами.
Такая штука годилась для разгона демонстраций, но не для погонь: мотор
фургончика задыхался и фыркал, не в силах справиться с непредусмотренным в
конструкции весом.

До первых городских постов было полчаса езды: дальше люди полковника не
посмели бы преследовать полицию. За полчаса нас, скорее всего, догонят или
подстрелят, несмотря на броневые дверцы и щитки над колесами. Капитан
догадался правильно, террористы, конечно, не прочь освободить меня, но
меньше всего им хочется, чтобы я живьем попал в руки полиции. Кстати говоря,
моя смерть решала множество проблем полковника. Возможно...

Фургончик тряхнуло. Опять запел автомат.

-- Они не успокоятся, пока не получат своего Денисона живым или
мертвым, -- сказал молодой гвардеец.

-- Живым они его не получат, -- ответил капитан.

Весомое заявление. Капитан и молодой гвардеец обменялись понимающим
взглядом. Гвардеец что-то зашептал ему на ухо.

-- Разденьте его! -- рявкнул капитан.

С меня безо всяких церемоний содрали штаны и башмаки. С гвардейской
курткой им пришлось повозиться, потому что, когда они сняли с меня
наручники, я начал пихаться, но они и тут управились в две минуты. Молодой
гвардеец напялил мою одежду на себя. Мы были с ним одинакового роста и веса.
Я все еще не понимал, что они хотят делать. Капитан защелкнул на гвардейце
наручники.

Машина въехала на Чертов мост, передо мной открылся и пропал
великолепный вид -- скалистый берег Ниссы и стальные фермы моста на фоне
синей с белыми барашками реки. В ста метрах, далеко внизу начинались
заборные решетки электростанции. Капитан -поднял свой револьвер.

Гвардеец, наряженный в мою форму, налег на боковую дверцу и вывалился
наружу, перекувыркнулся через голову, поднял скованные руки и пробежал
несколько шагов навстречу зеленому "пикапу". В это мгновение капитан
выстрелил: пуля и другая вошли гвардейцу в голову. Тот, охнув, отлетел к
деревянному парапету, перевесился через него и со стометровой высоты рухнул
в воду.

Вот так. Почему гвардейцам удается одолеть террористов, которые, не
колеблясь, убивают себя для блага полковника? Потому, что гвардейцы тоже не
боятся убивать себя для блага Президента.

Я еще успел заметить из заднего г, окошка, как зеленый "пикап"
затормозил на середине моста. Из него выскочил Дан Большие Уши, подбежал к
парапету, посмотрел и без колебаний прыгнул вниз, как полагал он, за моим
телом...

Капитан осклабился и с досадой ударил меня рукоятью револьвера по