инфекцию на свои руки, подцепил простыню, накрывавшую лицо и грудь
оперируемого, отбросил ее, несколько мгновений прислушивался, затем молча
отошел от стола. Его забрызганные кровью резиновые тапочки полетели в
угол. Сестра Гонзага взялась за кончик простыни и торжественно накрыла
застывшее лицо инженера. Стефан подошел к окну - хотелось глотнуть свежего
воздуха. За его спиной сестра Гонзага швыряла инструменты на металлический
поднос, в автоклавах журчала вода, Юзеф смывал с пола кровь. Стефан
высунулся из окна. Вокруг беспредельная, молчаливая тьма. На границе неба
и земли - граница эта едва угадывалась - тьма казалась еще гуще. Словно
украшенное желтыми бриллиантами колье в бархатном футляре, переливались
огнями склады в Бежинце. Ветер запутался в ветках и угомонился, звезды
подрагивали. Бормотанье воды в раковинах становилось все глуше.
МАСТЕР ВОХ
окна казалась малахитовой и пятнистой, прошитой серебром берез, вечером -
густой, словно подводные заросли, на рассвете - прозрачной. Бесконечными
волнами накатывал нежный гул, расцвеченный гомоном птиц. Колея, по которой
шествовало солнце, изо дня в день поднималась все выше, деля небосвод на
все более равные части.
сверкал, как бриллиант, синими вспышками.
как опьяневшие от высоких нот камертоны, гундосили что-то
невразумительное. Высившийся стеной лес отливал голубизной сосен; то тут,
то там белели гнутые стволы берез.
усаживался на холмик порыжевшей хвои. Однажды, зайдя довольно далеко,
обнаружил укрытую под глинистым обрывом полянку, на которой росли три
высоченных бука. Вытянувшись из одного комля, они плавно расходились в
разные стороны. Ниже стоял, словно поднявшись на цыпочки - пробегавший тут
по весне ручей вымыл у него из под корней глину, - дубок; его
горизонтальные ветви были причудливо, по-японски, искривлены. Еще
двести-триста шагов, и лес обрывался. По склону горы взбиралась колонна
ульев, выкрашенных в кирпичный и зеленый цвета, они походили на глиняные
фигурки святых. В этом как раз месте и пряталось эхо; Стефан отважился
разбудить его, хлопнув в ладоши. Разогретый воздух захлопал в ответ,
всякий раз тише и глуше. Многоголосое жужжание пчел лишь оттеняло полное
безмолвие. Время от времени какой-нибудь улей заводил воинственную песнь.
Издали улья были похожи на убогую клавиатуру деревенского пианино.
жужжанье ульев, оставшихся далеко позади, не стихает - напротив,
становится громче. Все более низкое, басовитое, оно разливалось окрест, и,
когда дно оврага, по которому он шел, сравнялось с поросшими травой
берегами, Стефан прямо перед собой, вдалеке, увидел квадратный домик
красного кирпича, походивший на ящик, поставленный на низкие бетонные
кубики. С трех сторон, от самого горизонта, сюда сбегались ряды деревянных
столбов, перечеркнутые проводами, а из распахнутых окон выползало мерное
гудение. Подойдя к этому странному домику поближе, Стефан увидел двух
мужчин, сидевших на траве в тени под открытым окном. Он даже вздрогнул -
ему было показалось, что в одном из сидевших он узнал кузена Гжегожа,
которого в последний раз встретил на похоронах в Нечавах. Но тут же понял,
что ошибся: его сбил с толку солдатский, без знаков различия, мундир
незнакомца, его светлые волосы и манера держать голову. Но человек этот
все же заинтересовал его, и Стефан будто ненароком сошел с тропки и побрел
к дому прямо по траве, рассеянно озираясь по сторонам и всем своим витом
показывая, что вот, мол, гуляет, а здесь оказался случайно. Сидевшие
заметили его только тогда, когда он подошел вплотную. Оба подняли головы,
две пары глаз спокойно разглядывали его. Стефан остановился. Тот, которого
поначалу он принял за Гжегожа, сидел неподвижно, упершись руками в колени
и скрестив ноги в заляпанных глиной ботинках; воротник мундира был
расстегнут, очерчивая треугольник загорелой кожи; густые, слипшиеся волосы
поблескивали, - казалось, на голове у него медная каска. Худое, суровое
лицо; прищуренные от яркого солнца глаза уперлись в Стефана. Второй был
значительно старше; громадный, но не толстый, руки и лицо пепельного
цвета, на голове кепка козырьком назад, на месте одного уха росли волосы,
из-под которых выглядывал крохотный, свернутый комочек, похожий на бутон
розы.
нарушить тягостную тишину, которую лишь подчеркивало лившееся из окон
гудение.
одного - невзрачного старика, над лысым черепом которого вилась легкая
дымка волос. Его синий комбинезон едва можно было разглядеть в кромешной
тьме за окном, в доме. Молодой зыркнул на товарищей, повернулся опять к
Стефану, стараясь, однако, не смотреть ему в глаза, и с угрозой в голосе
заметил:
(от нем. bahnschutz)] можно напороться или еще что, и будет нехорошо.
оперся рукой о землю. - Вы - доктор этих?.. - Он щелкнул пальцами около
виска.
электростанция? - предпринял он еще одну попытку.
поблескивала медь проводов. Он высунулся из окна, чтобы выбить трубку, из
чересчур коротких рукавов комбинезона по локоть вылезли руки - высохшие,
все в веревках сухожилий. - Это подстанция шестьдесят ка-ве на пять, -
закончил он, принимаясь набивать трубку.
Стефан.
растягивал рот в улыбке, показывая острые зубы.
маленькими глазками. - Молод еще, вот и ошибся. Да и вы, уж извините, сами
из себя на лицо такой черный. Ну, вот и оттого.
пальцем в колено.
округи...
Стефану все стало ясно. "Он меня предостерегал, приняв за еврея", -
сообразил Стефан. Такое порой с ним случалось.
обидится ли, но Стефан молчал, только покраснел немного. Безухий, как
человек бывалый, счел приличным чем-нибудь загладить неловкость.
- здесь. Вох я, мастер-электрик. Но в последнее время не работал, болел я.
Жалко, про вас не знал, господин доктор, - лукаво добавил он. - Спросил бы
совета.
возвышаясь над ними, и все никак не решался уйти. Это было его бедой - не
умел ни завязать разговор с незнакомым человеком, ни закончить.
сторону, а другим - в другую, после все перед глазами стало ходить
колесом, без остановки, а нюх у меня такой сделался, что ой-ой-ой!
грудинкой копченой, такого жирнющего, что ложка стояла торчком, спиртика с
душицей, значит, пузырек высосал, и как рукой сняло. Это мне кум так
присоветовал - вот, который в окне стоит.
быстро ретировался, опасаясь, что Вох станет допытываться, какая это была
у него болезнь.
мягко закруглявшейся котловины, стоял красный домик. На первый взгляд
никого в нем нет, из широко распахнутых окон плывет бесконечное, басовитое
гудение - оно долго еще преследовало Стефана на обратном пути в больницу,
слабеющее, размываемое порывами ветра; наконец оно слилось с жужжанием
Беляев Александр
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Свержин Владимир
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий