Я не действовал уже вопреки себе, напротив, я делал то, чего от меня
ожидали, я был патриотом. Я ставил себя то в положение атакующего, то в
положение защищающегося, сохраняя абсолютную беспристрастность.
одной точки земного шара в любую другую - значит, можно уничтожить все
живое на каком угодно пространстве. С точки зрения энергетики,
классический ядерный взрыв - чистое расточительство, ведь в его центре
происходит "сверхуничтожение". Здания и тела разрушаются в тысячи раз
основательнее, чем требуется для военных целей, но на расстоянии
какого-нибудь десятка миль от центра можно выжить в довольно простом
убежище.
в допотопную мумию. Экстран был идеальным средством по своей экономности.
Огненные шары классических взрывов он позволял расплющить, раскатать в
смертоносную пленку и подстелить ее под ноги людям на всем пространстве
Азии или Соединенных Штатов. Тончайший, локализованный в пространстве
слой, выделенный из геологической коры континентов, мог моментально
превратиться в огненную трясину. На каждого человека приходилось ровно
столько высвобожденной энергии, сколько нужно, чтобы превратить его в
труп. Но гибнущие штабы еще успели бы отдать приказ подводным лодкам с
ядерными ракетами. Умирающий еще мог уничтожить противника. И не
приходилось сомневаться, что так он и сделает. Технологическая ловушка
захлопнулась.
однако все варианты рушились. Я работал умело и быстро, но пальцы дрожали,
а когда я наклонялся над выползающей из машины лентой, чтобы прочесть
результат, сердце бешено колотилось, я чувствовал палящую сухость во рту и
колики в животе, словно мне туго-натуго перевязали кишки. Эти симптомы
животной паники своего организма я наблюдал с холодной насмешкой - как
будто страх сообщался только мышцам да кишкам, а между тем меня сотрясал
беззвучный хохот, тот самый, что полвека назад, ничуть не изменившийся и
не состарившийся. Ни голода, ни жажды я не ощущал, поглощая и впитывая
колонки цифр - почти пять часов кряду. Вводил в машину программы, одну за
другой, вырывал из кассет ленты, комкал, совал в карман. И наконец понял,
что работаю уже впустую.
меню или лица кельнера. К себе я тоже не мог возвращаться. Но куда-то надо
было идти. Дональд, занятый своей работой, был - во всяком случае, пока -
в лучшем положении. На улицу я вышел, как в чаду. Смеркалось; искрящиеся
очертания поселка, залитого ртутным сиянием фонарей, врезались в темноту
пустыни, и только в менее освещенных местах можно было разглядеть звезды.
Изменой больше, изменой меньше - не все ли равно? И я пошел к Раппопорту,
нарушив данное Дональду слово. Он был дома. Я положил перед ним смятые
ленты и вкратце рассказал все. Он оказался на высоте - задал лишь
три-четыре вопроса, из которых было видно, что ему совершенно ясны
масштабы открытия и его последствия. Наша конспирация ничуть не удивила
его. Для него это просто не имело значения.
он чуть ли не с самого начала ожидал чего-то подобного. Страх неотступно
ходил за ним, и теперь, когда предчувствия эти сбылись, он даже испытал
облегчение - то ли от сознания своей правоты, то ли от сознания
неизбежности конца. Видно, я был потрясен сильнее, чем полагал, потому что
Раппопорт прежде всего занялся мною, а не гибелью человечества. Со времени
скитаний по Европе у него сохранилась привычка, которая мне казалась
смешной. Он следовал принципу omnia mea mecum porto [все свое ношу с собою
(лат.)], словно безотчетно готовился в любую минуту снова стать беженцем.
Именно этим я объясняю, почему он хранил в чемоданах "неприкосновенный
запас" - вплоть до кофеварки, сахара и сухарей. Нашлась там и бутылка
коньяку - она тоже была очень кстати. Началось то, что тоща не имело
названия, а потом вспоминалось нами как поминки, вернее, их
англосаксонская версия, "wake" - ритуальное бдение у тела покойного.
Правда, наш покойник был еще жив и не подозревал о своем отпевании.
абсолютно безлюден и уже совершилось то, чему лишь предстояло свершиться.
Понимая друг друга с полуслова, обмениваясь обрывками фраз, мы прежде
всего набросали ход предстоящих событий. У нас не было разногласий из-за
сценария. Все средства будут брошены на создание установок Экстрана. Такие
люди, как мы, отныне не увидят дневного света.
ненамеренно. Они не падут ниц и не поднимут лапки вверх: уяснив
невозможность рациональных действий, они примутся за иррациональные. Коль
скоро ни горные хребты, ни километровой толщины сталь не спасут от удара,
спасение они увидят в секретности. Начнется размножение, рассредоточение и
самопогребение штабов, причем главный штаб переедет, наверное, на борт
какой-нибудь гигантской атомной подводной лодки либо специально
построенного батискафа, чтобы следить за ходом событий, укрывшись на дне
океана.
источила глобальная стратегия шестидесятых годов. Не будет ни желания, ни
времени на то, чтобы цацкаться с ними, словно со способными, но капризными
детьми, которых легко задеть и обидеть.
механизм собственной гибели, мы набросали примерные контуры своей и чужой
судьбы. Затем Раппопорт рассказал мне о попытке, предпринятой им весной.
Он представил генералу Истерленду, нашему тогдашнему шефу, проект
соглашения с русскими. Раппопорт предлагал, чтобы мы и они выделили
одинаковые по характеру и численности группы специалистов для совместной
расшифровки Послания. Истерленд снисходительно объяснил ему, какая это
была бы наивность: русские, выделив какую-то группу для отвлечения, тем
временем втайне трудились бы над Посланием.
и том же. Истерленд просто рассказал ему то, о чем мы узнали только
теперь. Уже тогда Пентагон запустил "параллельный Проект". "Отвлекающей"
группой были мы сами, не зная того, а у генералов имелась другая - как
видно, облеченная большим доверием.
принимали всерьез людей, твердивших, что главное - уберечь от гибели
человеческий род. Пресловутое ceterum censeo speciem preservandam esse
[кроме того, считаю, что род должен быть сохранен (лат.)] было для них
дежурным лозунгом, словами, которые положено произносить, а не
обстоятельством, которое необходимо учесть в стратегических расчетах. Мы
выпили достаточно коньяку, чтобы потешить себя картиной того, как
генералы, поджариваясь живьем, отдают последние приказы в оглохшие
микрофоны - ведь морское дно, как и любой уголок планеты, уже не будет
убежищем. Мы нашли одно-единственное безопасное место для Пентагона и его
сотрудников - под дном Москвы-реки, но как-то не верилось, что наши
"ястребы" сумеют туда добраться.
заговорили о "Тайне Вида". Я пишу здесь об этом, ибо диалог-реквием,
который посвятили Человеку Разумному два представителя того же вида,
одурманенные кофеином и алкоголем и уверенные в своем скором конце,
кажется мне знаменательным.
всей Галактике. Наше поражение объясняется тем, что они не учли специфику
земной ситуации, - не учли потому, что в Галактике она составляет
редчайшее исключение.
особой "злобности" человека. Дело обстоит так: каждое планетное сообщество
переходит от состояния разобщенности к глобальному единству. Из орд,
родов, племен образуются народы, государства, державы - вплоть до
объединения всего вида. Этот процесс почти никогда не приводит к появлению
двух, равных друг другу по силам соперников накануне окончательного
объединения. Куда чаще, должно быть, мощному Большинству противостоит
слабое Меньшинство. Такой исход гораздо более вероятен, хотя бы ввиду
чисто термодинамических соображений; это можно доказать путем
вероятностных расчетов. Идеальное равновесие сил, их абсолютное равенство,
настолько маловероятно, что практически невозможно. Породить его может
лишь крайне редкое стечение обстоятельств. Объединение общества - это один
ряд процессов, а накопление технических знаний - другой ряд.
преждевременно открыта ядерная энергия. Обладая ядерным оружием, "слабая"
сторона уравнивается с "сильной" - каждая из них может уничтожить весь
свой вид. Конечно, объединение общества всегда происходит на базе науки и
техники, но возможно, что, по общему правилу, открытие ядерной энергии
приходится на период, когда планета уже едина, и тогда оно не имеет
пагубных последствий. "Самоедская" потенция вида (то есть вероятность
совершения им невольного самоубийства), безусловно, зависит от количества
элементарных сообществ, располагающих "абсолютным оружием".
каждого - по тысяче ядерных боеголовок, вероятность перерастания
локального конфликта в планетный апокалипсис во много раз выше, чем там,
где антагонистов лишь несколько. Следовательно, судьба планетных
цивилизаций в Галактике решается соотношением двух календарей - календаря
научных открытий и успехов в объединении локальных сообществ. По-видимому,
нам, на Земле, не повезло: мы слишком рано перешли от доатомной
цивилизации к атомной, и именно это привело к замораживанию статус-кво -
пока мы не обнаружили нейтринный сигнал. Для объединенной планеты
расшифровка Послания стала бы шагом к вступлению в "клуб космических
цивилизаций". Но для нас это звонок, извещающий, что пора опускать
Семенова Мария
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Майер Стефани
Маккэфри Энн
Контровский Владимир