однозначно установить то ли по высшей причине - коренного различия в
историческом развитии, - то ли от вползающей в переговоры
преднамеренности. Но и преднамеренность необязательно означала желание
запутать и обмануть, если втянутая в столетнюю войну Гепария не была ни
свободной, ни суверенной в этих переговорах и не хотела или не могла
выдать этого "Гермесу". Ибо и тут, по мнению большинства членов экипажа,
крылась равнодействующая борющихся сил, которые за множество поколений
сформировали как язык, так и образ мышления.
частной беседы - как он выразился. Начал он издалека; разум без смелости
все равно что смелость без разума. Война, вытесненная в Космос эскалацией,
становится - причем наверняка - межконтинентальной. При таком положении
вещей лучше всего было бы выслать двух равноправных послов на оба
континента, предварительно заверив, что они не выдадут никакой
существенной в военном отношении информации хозяевам. Командир отверг этот
вариант, поскольку хотел следить за судьбой посла, а корабль не может
находиться одновременно на двух сторонах планеты. Командир хотел, чтобы
квинтяне знали, что он волен выбрать способ ответа, если посол не вернется
невредимым. Он не определил размеров возмездия, что, в общем, было
тактично, но не служило гарантией безопасности посла. Накамура меньше
всего намеревался критиковать командира, но попросил выслушать его,
поскольку счел это своей обязанностью. Как прекрасно сказал Шекспир: "Беда
второстепенным фигурам, если они окажутся между клинками могучих
противников". Могучих противников три: "Гермес", Норстралия и Гепария. Что
знают квинтяне? Знают, что незваный гость имеет преимущество как в
нападении, так и в защите и умеет наносить удары с высокой точностью. В
чьих интересах лежит в таком случае безопасность посла? Допустим, что
посол пострадает. Гепария будет утверждать, что произошел несчастный
случай, а Норстралия будет эти доводы опровергать. Тем самым каждая из них
попытается так отклонить ответный удар "Гермеса", чтобы он поразил
противную сторону. Командир и вправду обещал им TAD - Total Assured
Destruction [гарантированное полное уничтожение (англ.)], - однако история
учит, что Страшный Суд не является хорошим средством в политике. Машину
Конца Света, Doomsday Machine, кобальтовую супербомбу для шантажирования
всех государств Земли, выдумали двое американцев в двадцатом веке, но
никто не взялся за реализацию идеи, и совершенно разумно, потому что,
когда всем уже нечего терять, нельзя вести реальную политику. Апокалипсис
как расплата весьма маловероятен. Почему "Гермес" должен ударить по всей
планете, если на Гепарии найдется один камикадзе, который совершит
покушение на посла? Аргументация японца показалась пилоту убедительной. Но
почему не поддался на нее командир?
развязывать узел. Он намерен разрубить его. Накамура не желает ни над кем
возвыситься. Накамура мыслит так, как может Накамура. О чем? О трех
загадках. Первая - это посольство. Приведет ли оно к "контакту"? Только
символически. Если посол вернется невредимым, увидев квинтян и узнав от
них, что он ничего не может от них узнать, это будет гигантским
достижением. Вам это кажется смешным? Планета менее доступна, чем Эверест.
Но ведь, зная, что на этой горе нет ничего, кроме скал и льда, сотни людей
многие годы рисковали жизнью, чтобы побыть на вершине хотя бы минуту, а
те, которые повернули назад, когда до цели оставалось каких-то двести
метров, считали себя побежденными, хотя место, до которого они добрались,
было нисколько не менее драгоценно, чем то, куда они так жаждали попасть.
Подход нашей экспедиции к вопросу контакта подобен настрою покорителей
Гималаев. Это загадка, с которой люди приходят в мир и умирают, она стала
привычной. Другая загадка для Накамуры - судьба пилота. Только бы он
вернулся! Но если случится что-нибудь непредвиденное, Гепария докажет, что
было белое, а Норстралия - что черное. Это противоречие столкнет командира
с роли мстителя на роль следователя. Угроза, достаточная, чтобы заставить
принять посла, зависнет в воздухе. Третья загадка - самая большая. Речь
идет о _невидимости_ квинтян. Может быть, покушения не будет. Однако нет
никакого сомнения, что квинтяне категорически не желают показать, как они
выглядят.
являемся таковыми для них. Прошу прощения, это ясно и ребенку. Если бы у
осьминога было эстетическое чувство, красивейшая женщина Земли была бы для
него чудовищем. Ключ к этой загадке лежит за пределами эстетики.
Эта общность указывает на дилемму: либо они похожи на нас, либо являются
"исчадиями ада". Это распутье - фикция. Однако не фикция то, что они не
хотят, чтобы мы узнали, как они выглядят.
пришлось бы готовить сидераторы. Осмелюсь высказать только неясную
догадку. Наше воображение несколько отличается от западного. Одной из
глубоких традиций моего народа является маска. Я считаю, что квинтяне, изо
всех сил сопротивляясь нашим устремлениям, а именно: не желая присутствия
людей на планете, с самого начала уже считались с такой возможностью. Вы
еще не уловили связи? Пилот может увидеть квинтян и не понять, что он их
увидел. Мы показали планете сюжет, в котором фигурировали человекообразные
персонажи. Накамура не может прибавить пилоту храбрости - ее у него
больше, чем требуется. Накамура может дать только один совет. - Он
помолчал и, уже без улыбки, медленно выговаривая слова, произнес: - Я
рекомендую смирение. Не осторожность. Не советую также быть доверчивым.
Смирение я рекомендую как готовность признать, что все, то есть все, что
пилот увидит, на самом деле совершенно иное, чем кажется...
понял, что в совете Накамуры крылся укор. Ведь он своей идеей о проекции
на тучах выдал квинтянам облик людей. Но может быть, это вовсе не было
укором.
заснеженный вихрями циррусов, без всякого следа ледяного кольца и
катастрофы, мягко выплыл из мрака, вытесняя его черноту с бледным инеем
звезд за рамку монитора. Одновременно замигал цифрами, разразился
поспешным стрекотом дальномер. Вдоль изрезанных фиордами побережий
Норстралии с севера плоской полосой туч шел холодный фронт, а отделенная
океаном Гепария, видимая в сильном ракурсе на восточной выпуклости шара,
находилась под темным покровом туч, и только приполярная область светилась
ледовыми полями. "Гермес" дал знать, что через двадцать семь минут ракета
коснется атмосферы, и рекомендовал небольшую поправку курса. Из рулевой
рубки следили за его сердцем, легкими и биотоками мозга Герберт и
Кирстинг, а в навигаторской контролировали полет командир вместе с
Накамурой и Полассаром, готовые вмешаться в случае необходимости. Хотя ни
эта необходимость, ни род вмешательства не были заранее определены, то,
что главный энергетик с главным физиком стояли в полной готовности рядом
со Стиргардом, укрепляло хорошее, хотя и полное напряжения, настроение на
борту корабля. Телескопы сопровождения давали четкое изображение
серебряного веретена "Земли", регулируя кратность увеличения так, чтобы
ракета находилась в центре экрана на молочном фоне Квинты. Наконец GOD
брызнул на экран пустого до той поры атмосферного монитора оранжевыми
цифрами: аппарат в двухстах километрах над океаном вошел в разреженные
слои газа и начал разогреваться. Сразу же на облачное море упала маленькая
тень ракеты и помчалась по его безупречной белизне. Компьютер
непосредственной связи залпами импульсов передавал последние данные
полета, так как через минуту подушка раскаленней трением плазмы должна
была прервать связь в плотных слоях атмосферы.
усилилось и разрослось; это означало, что пилот начал торможение
контртягой. Тень ракеты исчезла, когда она нырнула в тучи. Через
двенадцать минут цезиевые часы расчетного и реального времени подошли к
единице, после чего спектрограф, следивший за огнем посадочного двигателя
ракеты, ослеп и после ряда нулей выдал наконец классическое слово:
BRENNSCHLUSS [конец сгорания (нем.)].
находилось точно под ним в надире. Главный монитор наблюдения заполняла
непроницаемая облачная завеса. Согласно предупреждению, хозяева впрыснули
в облачный слой над этой территорией массу металлической пыли, создавая
непреодолимое препятствие для радиолокации. Стиргард в конце концов
согласился на это условие, оставив за собой право на "жесткие меры", если
до "Гермеса" не дойдет хотя бы один из лазерных сигналов, которые Темпе
должен посылать каждые сто минут. Но для того, чтобы обеспечить пилоту
хоть какую-то видимость в конечной стадии посадки, физики снабдили ракету
дополнительной ступенью, наполненной газовым соединением серебра и
свободными радикалами аммония под высоким давлением. Когда ракета
ворвалась в атмосферу и прорезала ее кормой, окруженной пламенной гривой,
трепещущей вдоль бортов до самого носа, эта кольцевая ступень, окружавшая
до поры втулки сопел, была отстрелена пиропатронами, благодаря чему
опередила аппарат и, попав в плазменный огонь, лопнула от жара. Сразу же
разогнанные газы завихрились, как смерч, и громовым порывом разметали в
тяжело нависших тучах широко разорванную воронку. Одновременно вместо
гипергола в сопла был подан жидкий кислород, и ракета, опускаясь уже на
холодной тяге, обрела зрение. Жароупорные объективы телекамер показали
посадочную площадку в бурлящем кольце разогнанных туч. Пилот увидел серую
трапециевидную плоскость космодрома, с севера ограниченную гористыми
склонами, а с прочих сторон обрамленную множеством красных искр, дрожащих
Шилова Юлия
Андреев Николай
Посняков Андрей
Корнев Павел
Акунин Борис
Корнев Павел