Белый Друид, так и не выпускавший из рук Сердце Ахримана, занялся
исследованием духовного плана. Очнувшись от транса, он сообщил Конану, что
Тот-Амон покинул Нептху и направился на юго-восток, в таинственное царство
Зимбабве.
Армия была готова к выступлению. Рыцарские латы были заменены на легкие
кольчуги, не обременявшие низкорослых стигийских лошадок своим весом. Части
воинов пришлось пересесть на верблюдов.
Конан тоже сел на верблюда, обхватив его передний горб ногами.
- Еще бы я не знал, как это делается! - довольно посмеивался он. - Кто
как не я командовал кочевниками Зуагира! Если с верблюдом обходиться
по-доброму, он и коня переплюнет.
Прищурившись, он посмотрел на затянутый белесой дымкой горизонт.
Сидевший в своей повозке Дивиатрикс блаженно улыбался. Он вновь был пьян.
- И все же Владыки Света нас не оставили, король! - громко воскликнул
друид и, повернувшись к Конну, ехавшему на стигийском пони, попросил у него
меч.
Конн передал Дивиатриксу свой клинок, и тот указательным пальцем правой
руки начертал на нем несколько рун, чудесным образом запечатлевшихся на его
булатной стали.
- Что это? - изумился Конн, взяв меч в свои руки.
Дивиатрикс хитро заулыбался.
- Ничего не спрашивай, мальчик. С тебя достаточно будет и того, что
прошлой ночью мне посоветовали это сделать. Мне было сказано, что руны эти
тебе помогут. Ну а теперь, позвольте мне откланяться!
К Конану подъехал его боевой генерал Паллантид.
- Армия готова к маршу, Ваше Величество! - доложил он.
- Чего же ты ждешь? Давай команду к выступлению!
- Позвольте узнать, - куда же мы теперь направляемся? - ехидно
осведомился Тросеро.
Конан широко улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.
- В Зимбабве, - куда же еще?! Если понадобится, то мы отправимся и на
край света! Над пустыней запели трубы.
АЛАЯ ЛУНА ЗИМБАБВЕ
1. ЗЕЛЕНЫЙ АД
Пуантенский граф Тросеро едва не вывалился из седла, когда его
коренастая лошадка поскользнулась в очередной луже. Одной рукой он держал
поводья, другой - отмахивался от назойливых москитов, вьющихся роем над его
головой. Граф еле слышно чертыхнулся. Позади раздалась отборная ругань, -
конь Паллантида, командующего аквилонской армии, ехавший следом,
поскользнулся в той же самой луже.
Тросеро с тоской во взоре посмотрел на низкие мрачные тучи. На небе не
было ни просвета. С обеих сторон тропы стеною вставали заросли высокого - в
два человеческих роста - тростника. Кони уныло месили грязь, то и дело
увязая в зловонной жиже. В сезон дождей равнины Зимбабве превращались в
сплошное непроходимое болото.
Дожди должны были прекратиться только через две недели. За пару дней
солнце высушило бы болото, превратив его в выжженную пустошь, а грязь
обратилась бы в плотную как камень корку. Однако все это должно было
произойти только через две недели...
- Похоже, скоро дождь пойдет, - сказал Тросеро. Генерал хмуро взглянул
на небо.
- Ну у тебя и шутки, граф! - буркнул в ответ генерал. - Он идет уже
десять дней кряду. У меня от него уже кольчуга заржавела! Интересно, -
сколько же мы будем так идти?
Тросеро улыбнулся.
- Спроси у Конана. Осторожно, - змея!
Через тропу беззвучно ползла огромная, толщиной в ногу, болотная
гадюка. Едва она скрылась в зарослях, кони тронулись с места.
- Это треклятое болото у меня вот где уже стоит! - проворчал генерал. -
Жаль, нет с нами этого старикашки друида! Он бы нас в Старое Зимбабве по
воздуху перенес, и мы не месили бы эту грязь своими ногами! Половина коней и
верблюдов уже издохла, болотной лихорадкой заболел едва ли не каждый второй.
Одного не могу взять в толк, - если мы даже и дойдем до Заповедного Города,
то как же мы будем, черт его подери, сражаться?!
Тросеро пожал плечами. Поход длился уже больше месяца. Вначале войско
шло вдоль восточных границ Стигии, следуя вверх по Стиксу. Затем река резко
повернула на юг и они оказались на равнинах, населенных шемскими кочевниками
заугирами, перегонявшими с места на место огромные стада овец и верблюдов.
Покинув пределы Стигии, войско оказалось меж землями Кешана и Пунта.
Пустыня сменилась поросшими буйными травами саваннами стали появляться и
деревья. На юге Пунта берега Стикса обратились в непроходимые топи, и войску
пришлось забирать далеко влево, чтобы обойти их. Теперь же они приближались
к границам таинственного Зимбабве.
Тросеро то и дело поминал Белого Друида Дивиатрикса, хотя был человеком
образованным и в чудеса не верил. Там, в древней стигийской столице, этот
старый пропойца смог справиться с доброй сотней магов. Если бы не он,
песенка аквилонцев уже была бы спета. Черного Кольца больше не существовало,
хотя Тот-Амону и удалось бежать в покрытое непроходимыми джунглями Зимбабве.
Граф никак не мог взять в толк, чего ради Конан с таким остервенением
преследует стигийца, - маг есть маг и совладать с ним могут только маги...
И все же Конан решил положиться на собственные силы, словно забыв о
том, что там, в Нептху, его спасли от смерти Белый Друид и Сердце Ахримана.
Впрочем, Тросеро знал и о том, почему Конан отпустил Дивиатрикса.
Деканаватха, вождь суровых пиктов, погиб в сражении. Преемник же его
Сагояга был полон честолюбивых замыслов, - он решил собрать племена пиктов и
лигурийцев, дабы захватить западные провинции Аквилонии. Единственным
человеком, способным остановить Сагоягу, был Белый Друид.
Дивиатрикс покинул аквилонское воинство еще в Стигии. С собою он
захватил и Сердце Ахримана, с тем, чтобы отвезти его в Тарантию и вернуть
жрецам великого Митраэума. Конан волшебником не был, и потому талисман этот
вряд ли смог бы помочь ему.
Прежде чем покинуть аквилонцев, друид с помощью волшебства смог узнать,
где же скрывается Тот-Амон. Северные союзники мага - гиперборейское братство
Белой Руки - были уничтожены аквилонцами за год до этого. Восточный Алый
Круг со смертью своего правителя Пра-Юна, царствовавшего в легендарном
Ангкоре, также распался.
Заповедный Град Зимбабве был единственным местом на Земле, куда мог
отправиться Тот-Амон. Городом этим правил страшный Ненаунир, жрец Дамбаллы,
под началом которого было три миллиона черных варваров. Туда-то и бежал
Тот-Амон. Туда же направлялся и Конан.
2. ЧЕРНЫЕ КРЫЛА СМЕРТИ
Как и предполагал Тросеро, Конан объявил о привале лишь с наступлением
сумерек. К счастью, неподалеку от тропы высился зеленый холм, и воинам не
пришлось вновь ночевать на болоте. Лагерь решено было разбить на его
вершине.
Вскоре на склонах холма уже весело потрескивали костры. Усталые,
опухшие от укусов москитов аквилонские воины, чертыхаясь, чистили своих
лошадей и пытались высушить у костров раскисшие сапоги. У подножья холма
расхаживали дозорные. Отовсюду слышался скрежет и лязг оружия, люди пытались
очистить его от ржавчины.
Черный шатер короля стоял на самой вершине. Королевский штандарт свисал
с шеста темной сырой тряпкой.
Внутри шатра над чашей с горячей водой стоял Конан, пытавшийся смыть с
себя пот и въевшуюся в поры грязь.
Владыке Аквилонии было уже под шестьдесят, однако возраст и известная
праздность его нынешней жизни почти не сказались на нем. Время смогло разве
что посеребрить его темные волосы и усы, да покрыть морщинами его загорелое
обветренное лицо, мышцы же его при этом ничуть не утратили своей былой силы.
Пока король вытирал досуха свое тело, пажи накрыли на стол ужин,
предназначавшийся для него и принца Конна. Ужин этот состоял из вареного
мяса и черствого хлеба. Запасы вина давно уже вышли, и воины, и король
утоляли жажду водой из болота. Конан, памятуя о совете старого мудреца
Алхемида, заставлял своих воинов пить только кипяченую воду. Воины
недовольно ворчали, однако не смели ослушаться своего короля.
Набросив на плечи просторную мантию, Конан отпустил пажей и приступил к
трапезе. Бесконечное путешествие по знойным пустыням, непролазным джунглям и
бескрайним болотам уже начинало утомлять и его. Впрочем, усталость эта
никоим образом не влияла на его решимость раз и навсегда покончить с
заклятым своим врагом.
Помимо прочего, в путешествии этом Конан, как ни странно, отдыхал
душой, - он оставался все тем же бродягой, пиратом, искателем приключений,
которого тяготили и утомляли жизнь во дворце и дворцовые увеселения.
В шатер вошел принц Конн. Конан промычал что-то невразумительное и
жестом пригласил мальчика к столу.
- Как наши скакуны? - взявшись за следующий кусок мяса, спросил Конан.
- Я их уже почистил, отец. Твой верблюд едва не укусил меня.
- Значит, ты чем-то его обидел. Принц Конн вздохнул.
- Как жаль, что с нами нет вороного Имира.
- Конечно жаль. Но ничего, - когда мы вернемся назад, я его непременно
отыщу, пусть даже для этого мне придется прочесать и Коф, и Офир.
Аквилонцы потеряли своих коней у стен Нептху, - дезертиры из кофанского
и офирского легионов увели их с собой. Воинам Конана пришлось пересесть на
стигийских лошадок и верблюдов кроме того, несколько десятков верблюдов
было куплено у зуагиров.
Конан любовно смотрел на сына, - мальчик походил на него буквально во
всем. Он был не только похож на него, но и перенял все его манеры. Конн был
уже выше большинства взрослых аквилонцев, хотя отцу своему все еще был по
плечо.
Во время зингарской кампании мальчик оставался со своей матерью в
Тарантии. Когда же Конан понял, что ему придется идти войной на Стигию, он
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Андреев Николай
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Суворов Виктор