и почтительно поклонился. Слуга-конюх передал ему мешок Джулиана и
поспешил обратно. Как и любой другой коренной житель этой долины, Домми
обладал огненно-рыжей шевелюрой, правда, находясь в услужении, он коротко
стриг ее. Он утратил большую часть юношеских веснушек, но служил так же
преданно, как в тот день, когда Джулиан нанял его. И как всегда, на его
белой ливрее не было ни складки, ни пятнышка.
пожаловать домой.
прямиком в ванную. - Мне необходимо смыть фунтов двадцать пыли.
пар. Невероятно! Он ведь не мог знать точно, когда вернется Джулиан, да и
вообще о возвращении ему знать не полагалось. Должно быть, уговорился с
кем-нибудь в деревне, чтобы тот подал ему сигнал. В Олимпе невозможно
хранить секреты - чертовы Морковки все равно все знают.
быстрее, чем одна. Джулиан покосился в зеркало на свой щетинистый
подбородок. Побриться, что ли? Обычно при возвращении в Олимп
безукоризненно гладкий подбородок стоял на первом месте в списке военных
приготовлений. Док продолжит его поездку... но оставалась еще проблема с
Экзетером. Надо подумать. Он блаженно погрузился в горячую воду. Домми
хлопотал рядом с полотенцами и чистой одеждой.
порядку.
года, однако мировая война спутала график. Теперь, когда она наконец-то
завершилась, всем не терпелось наверстать упущенное. Пепперы первыми
вытянули жребий и сильно подпортили свою репутацию, задерживаясь с
возвращением. Джулиану оставалось ждать своей очереди не меньше
восемнадцати месяцев.
отозвали. Тайку Кори, и Тайку Роулинсона, и Энтайку Ньютон, и Тайку
Гарсия, и Энтаек Олафсон и Маккей. - Голова Домми на мгновение скрылась в
шкафу с бельем. - Но Энтаек Кори и Резерфорд не отзывали, и Таек Ньютона и
Маккея тоже.
стоило.
слуга.
Олимпе, как правило, отличались индивидуальным характером и редко
соглашались в чем-либо друг с другом.
Джулиан вдруг вспомнил про вчерашнее приключение. Черт! О вмешательстве
рэндорианских властей надо доложить. Политический отдел наверняка
заинтересуется этим, и необходимо предупредить других миссионеров.
грамотность, хотя о его правописании уже ходили легенды. Не прошло и
нескольких секунд, как он сидел, скрестив ноги, рядом с ванной, приготовив
бумагу, ручку и чернила.
вчера налет на службу у Семи Камней. К счастью, они вняли голосу разума и
все обошлось благополучно. Разумеется, Доку известно об этом, но в будущем
мы должны быть готовы к неприятностям. Искренне Ваш.
листок на проверку Джулиану. Неужели он и впрямь говорил "Узз троила"? Или
"Ваняли голосе ураззума"? Или "Астаюсс Ваш пакорный слугга"?
что Домми достал бритву. - Думаешь, мне стоит побриться?
известно. Ну и слух у них - как у зайцев!
намылиться.
Проблемы с Освободителем Домми не касались! Он не помнил, чтобы Домми хоть
раз покидал родную долину, да и Айета на сносях... Но когда-то он служил
Экзетеру, а Экзетер всегда умел расположить к себе. Когда он был старостой
по спальному корпусу в Фэллоу, младшие только что не молились на него.
Если бы "Филобийский Завет" не помешал ему принять участие в войне, из
него бы вышел замечательный командир. Впрочем, Домми все это не касалось.
вышел.
любого официального заседания Комитета, ибо решения всегда принимаются
там, за сигарами и портвейном. Хитрец Домми сумел-таки тактично намекнуть
хозяину, что его подруга вернулась, в то время как ее муж - нет.
9
мостовой запах вьючной скотины. Он трепал подол платья Элиэль и пытался
вырвать драгоценный груз из ее рук. Он швырял ей в глаза пыль. Эта часть
города пробуждалась к обычной жизни гораздо позже, но в такую ненастную
погоду темнело рано, так что ей надо поскорее покончить со своим делом и
убраться отсюда еще до темноты. Сгибаясь под ветром, она спешила вперед
своей неровной походкой: клип-клоп, клип-клоп-клип... Ветер то и дело
пытался сбить ее с ног или сорвать тряпку, в которую она завернула свое
приношение.
есть свои злачные места, и Речная улица была едва ли не самой злачной из
всех, вонючим переулком, по сравнению с которым даже "Цветущая вишня"
казалась невинной, как дневник девственницы. До сих пор ей приходилось
бывать здесь только однажды, да и то при ярком дневном свете. Шлюхи из
"Цветущей вишни" приходили сюда частенько, но тоже только днем, да и тогда
Тигурб*л Трактирщик посылал вышибал охранять их. Элиэль могла, конечно,
попросить этих мордоворотов проводить ее, но они под стать этим печально
знаменитым обитателям Речной улицы и даже намного опаснее их. Вдруг они бы
решили поинтересоваться тем, что это она несет, а потом захотели бы
освободить ее от этой ноши? А то и того хуже - перерезали бы ей заодно и
глотку, чтобы она не пожаловалась на них Тигурб*лу.
уронит это, за нее не дадут и медного гроша. Если она упадет вместе с ней
- тоже. Эта поганка была размером с двухлетнего ребенка - и сил нет, какая
тяжелая. Ветер задувал порывами, неровно. Мостовая была неровной. Ее
походка была неровной. Клип-клоп... Клип-клоп... Клип...
не вышли на охоту. Редкие прохожие, спешащие навстречу, косились на нее
так, словно не верили своим глазам, - это не самое подходящее место для
одинокой женщины. И чего она так вырядилась? Один плащ стоил почти
ползвезды: окрашенная в темно-красный цвет шерсть ламы с белой подбивкой
из гусиного пуха.
таинственных безымянных дверей стоял высокий входной портик, древнее всех
этих построек, вместе взятых. Изначальный владелец портика все еще вел
здесь свои дела, о чем свидетельствовал тяжелый железный молот - символ
Карзона, - украшавший фронтон. Обычно все святилища в городах
располагались в одном месте. Стоящие на отшибе храмы встречались так
редко, что Элиэль не знала других таких примеров - казалось, проживавший
здесь бог поссорился с остальными богами этого города. Это был дом Кен*та,
аватара Мужа в Юрге.
скакало словно обезумевший гепард. Если она только позволит себе еще раз
все обдумать, от всей ее смелости не останется и следа. Моргая, чтобы
стряхнуть выступившие от ветра слезы, она поднялась по ступенькам, крепко
сжимая свой бесценный сверток. Клип-клоп-клип-клоп... Древние каменные