Чтение 58–й страницы книги ~Изгои~

бессвязное бормотание оказалось не бредом, а настоящим предвидением. Похоже,
мальчику вновь что-то открылось.

- Нет.

- Это сын Птицы Смерти. О нем говорил папа. Ты должна это помнить!

- Боюсь, что я все позабыла, милый.

- Я вижу, - недовольно скривил губы Гэт. - Птица Смерти рассказывал папе
на Лесной Встрече, что Кровавый Клюв смог убить медведя голыми руками! Папа
все время поддразнивал меня этим его подвигом.

- Да, да, теперь я все вспомнила! - солгала Инос. - Но почему ты решил о
нем заговорить?

- Он здесь. Он идет сюда. Этот старик знает язык импов.

- Здорово! - Инос довольно хлопнула сына по плечу. - Это то, что нам
надо!

Похоже, в скором времени события могли принять новый оборот.

Через несколько минут на террасе, над которой уже начинали сгущаться
сумерки, появилась еще несколько гоблинов. Ни мужчин, ни молодых женщин на
террасе уже не оставалось. Теперь пленники, которых уводили в розарий,
оттуда уже не возвращались.

Главарь новой группы выделялся своей мощью, грязные спутанные пряди его
волос были тронуты сединой. Видимо, по этой причине Гэт и назвал его старым.
Юноша, шедший рядом с ним, был и того больше.

Едва гоблины остановились возле караульных. Инос вскочила на ноги.

- Приветствую тебя. Кровавый Клюв, сын Птицы Смерти!

Гоблины тут же повернулись к ней и изумление уставились на ее светлые
косы.

- Я - краснегарская королева Иносолан! Я хочу встретиться с Птицей
Смерти!

Седовласый гоблин нахмурился и беззвучно зашевелил губами. Судя по всему,
язык импов он знал, что называется, не блестяще.

Она повторила сказанное еще раз, пытаясь говорить помедленнее и попроще.

- Я - Иносолан! Женщина вождя Рэпа. Рэп - вождь Краснегара, друг Птицы
Смерти. Я его жена. - Жест. - Его сын, его дочь. Его дети.

Кровавый Клюв попросил своего спутника перевести сказанное ею. На сей раз
тому это отчасти удалось. Все присутствующие теперь смотрели только на Инос.

- Друг Птицы Смерти! - не унималась она, чувствуя, что еще немного, и она
рухнет наземь от волнения. - Кровавый Клюв? Великий охотник! Ты убил
медведя!

- Откуда знаешь? - рявкнул гоблин.

- Птица Смерти сказал Рэпу, своему другу. Очень гордится Кровавый Клык.

Перевод... Королевский сын буквально просиял от таких слов и, возбужденно
всплеснув руками, что-то пробормотал.

Седовласый гоблин кивнул головой и заговорил с Инос куда более учтиво.
Постучав по груди кулаком, он проревел:

- Братуха из клана Бобра. Он - Кровавый Клюв, сын Птицы Смерти из клана
Ворона. Ты сказать правильно. Как твоя приходить сюда?

Инос тут же почувствовала крайнее облегчение.

- Гость. Друг гоблинов. Не враг. Давно-давно друг Птицы Смерти. Был тогда
Маленький Птенчик. Очень маленький.

Она стала говорить в той же манере и с таким же акцентом, как и гоблин.
Гоблины довольно заулыбались - происходящее явно забавляло их. Братуха
перевел сказанное Инос своему господину.

Юный Кровавый Клюв недовольно насупился и что-то буркнул.

Все посмотрели на Гэта.

- Нужен пленник, - извиняющимся тоном произнес Братуха и указал своей
ручищей на Кровавого Клюва. - Весь день убивать. Еще один осталось, тогда
будет мужчина. Твой молодой, но другой у нас нету.

Инос с ужасом вспомнила о том, как Птица Смерти хотел убить Рэпа, чтобы
получить татуировку мужчины. Теперь его сын замыслил сделать то же самое с
сыном Рэпа. Какая ирония судьбы!

- Его - сын друга Птицы Смерти!

- Медленно умирай. Большой честь.

- Нет, нет, не надо... Инос зарыдала.

5

И все-таки хуже розария не было ничего. Некогда кинвэйлский розарий был
одним из главных чудес Джульгистро. Летом здесь собиралась здешняя знать. В
золотые дни юности, еще до того, как умер отец, Инос играла в этом саду в
кегли, слушала музыку теплыми вечерами, краснела от комплиментов Андора...
Теперь здесь восторжествовали разбой и насилие. Между кустами то тут, то там
горели костры, в которых лежали обезображенные трупы людей. Кисловатый запах
горящих розовых ветвей смешивался с характерным запахом жареного человечьего
мяса. Зрители аплодировали и подбадривали криками своих сородичей,
продолжавших расчленять жертвы. Позади мрачной черной громадой вставали
руины замка.

Гэт настолько ослаб, что каждый шаг давался ему с трудом. Но он знал -
стоит ему выказать малейшую слабость, как гоблины растерзают его на месте.
Он шел, опершись на плечо Кейди. Инос шла вслед за ними, слушая
маловразумительные речи Братухи.

Риск был очень велик. Она пыталась уверить гоблинов в том, что Гэт не
подходит на роль жертвы Кровавого Клюва, однако юный великан полагал, что
королевскому сыну следует иметь дело именно с королевским сыном. Когда
ситуация казалась уже безнадежной, гоблины привели юного рослого садовника,
который все это время прятался на сеновале. Гэт был спасен, но Инос
чувствовала себя хуже прежнего. Она знала, что лицо этого несчастного
парнишки будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь. Да, она, конечно же,
вряд ли могла помочь ему, и все же...

К Птице Смерти ее так и не привели. Операция по взятию Кинвэйла казалась
гоблинам чем-то вроде прогулки или тренировки. Птица Смерти был на фронте.

- Скоро здесь будут солдаты импов, - сказала Инос.

Братуха захохотал, обнажив свои желтые огромные зубищи.

- Импов не будет.

Она была не настолько глупа, чтобы говорить ему о том, что в Шалдокане
расквартирован IX легион. Захватчики должны были узнать об этом и сами.
Однако вскоре она поняла, что дело приняло куда более серьезный оборот, чем
ей казалось вначале. Братуха, которым овладел дух бахвальства, не скрывал от
нее ничего. Гоблины обошли укрепления Пондага стороной. Они перешли через
хребет по какому-то известному лишь им одним перевалу и напали на имперские
войска с тыла, устроив в крепости настоящую резню. После этого они устроили
засаду, в которую попали IX и XXI легионы преторианской Гвардии. Армия
импов, защищавшая северо-западные рубежи Джульгистро была уничтожена - во
всяком случае, так говорил Братуха. Шалдокан оказался в кольце осады. Он мог
пасть со дня на день, после чего гоблины перейдут на другую сторону
скованной льдом реки Пэдди и выйти на дорогу, ведущую прямиком в Хаб.

Конечно же, гоблин мог в чем-то и солгать, но сути дела это не меняло.
Судьба Птицы Смерти, предсказанная за двадцать лет до этого, похоже,
начинала исполняться. Единственным смертным, который мог как-то помешать
этому, был император. Оценить истинные масштабы грядущего бедствия не мог
даже Рэп.

Инос вспомнился никем не отпетый проконсул Иггинджи, начавший эту войну с
тем, чтобы возобладать Словом Силы, которого никогда не существовало.
Вспомнились ей и опасения Рэпа, связанные с событиями, которыми должен был
сопровождаться конец тысячелетия, и увиденное им в магическом пространстве
Зло, связанное с дварфами... Думать она была согласна о чем угодно, лишь бы
не смотреть на то, как мучаются и умирают люди...

В эту ночь в честь именитых гостей из Краснегара в кинвэйлской конюшне
гоблинскими вождями был устроен пир. Личным представителем Птицы Смерти в
районе Кинвэйла был его племянник Легкая Поступь, молодой, необычайно рослый
гоблин. Инос не понравилось то, как он смотрит на Кейди, и тут же поймала
тот же взгляд и на себе самой...

Братуха объявил собравшимся, что женщина, находящаяся рядом с ним,
является вождем Краснегара. Это объявление вызвало у собравшихся крайнее
недоумение и даже известное раздражение, однако инцидент был быстро исчерпан
- Легкая Поступь распорядился усадить Инос и Кейди в самом углу, подальше от
центрального очага, возле которого могли сидеть лишь избранные. Гэту было
дозволено сесть возле гоблинских вождей как официальному представителю
Краснегара.

Гэт довольно заулыбался.

- Варвары! - злобно прошипела его сестра.

- Успокойся, Кейди. Тебе нужно принимать это как должное, слышишь?

- Меха снять! - распорядился Братуха.

- Что? - Гэт ошарашенно уставился на полоску кожи, протянутую ему
гоблином.

Тем временем в центре конюшни заполыхало пламя и вожди принялись
разоблачаться. Узкие полоски кожи являлись их парадным платьем.

- Так тебе и надо! - презрительно усмехнулась Кейди и направилась по
деревянному желобу к отведенному ей месту.

Дрожа от холода, Гэт снял с себя шубу Инос, костюм, свитер и обе рубахи -
верхнюю и нижнюю. Он передал одежду матери и та, держа ее в руках,
отправилась в свой угол, не дожидаясь того, когда он снимет штаны. Ей не
оставалось ничего иного.

Послышались удивленные возгласы гоблинов.

- Что с руками? - спросил Братуха.

- Дрался, - ответил Гэт.

Вожди, собравшиеся вокруг, разглядывали его усеянные синяками руки и
сбитые костяшки пальцев. Это неожиданно придала ему в их глазах веса.

Инос отправилась вслед за дочерью. Когда она обернулась, Гэт, одетый в
узкую набедренную повязку, уже сидел возле огня. В свете пламени кожа
сидевших рядом с ним гоблинов отливала темной зеленью.

- А ведь доктор говорил, что мы должны его укутывать, - усмехнулась Инос.