Чтение 63–й страницы книги ~Поле брани~

ребенка?

- Так было надо, - повторила Хранительница голосом, напоминавшим шорох
сухих листьев.

- Почему? - закричала Тхайла. - Вы сражаетесь со Злом, но какое Зло может
быть хуже этого? Кто вы, чтобы совершать такие преступления против меня?

Она сорвала магическую защиту, увидела морщинистое лицо и отшатнулась -
какую муку оно выражало!

Тхайла застыла, впервые осознав безмерную мощь Колледжа: огромную сложную
пирамиду власти и подчинения, века ожиданий, приготовлений, наблюдений,
охраны. Пауки! Она ощутила паутину, охватившую весь Тхам, паутину неумолимой
древней воли. Ужасное безжизненное неумолимое отрицание!

- И не только против меня! Против всех нас - всей расы пиксов!

И в этих ужасных застывших глазах она прочла ответ на вопрос, который
задал ей Вум, - что делало Хранителя Хранителем. Она увидела страдание и
предостережение.

Она увидела будущее.

- Нет! - отчаянно закричала Тхайла. - Только не это! Никогда!

Она бежала из Часовни, вновь сопровождаемая раскатами грома.

Лииб! Лииб и ее дитя - она пойдет к ним! Они снова будут вместе. Нужно
выбросить из головы Колледж и все, что он с ней сделал.

Вихрем неслась она меж облаков по ночному небу. Почти касаясь звезд,
пролетала над покрытыми льдом вершинами Прогиста. Наконец далеко внизу
увидела большую реку, казавшуюся отсюда тоненькой серебряной ниткой, и
нырнула в темноту, словно устремилась ко дну океана.

Она подошла к Дому Лииба молча, бесшумно и тихо, словно сова на охоте. На
темной поляне стояла покинутая хижина, незапертая дверь хлопала на ветру.
Окна были темны, свет не пробивался и сквозь щели в плетеных стенах. В
курятнике, который Лииб сделал по ее просьбе, не усаживались на насесты
куры. В загоне не было коз, ждущих, чтобы их подоили. Овощные грядки
заглушили сорняки.

Их дом оказался жалкой лачугой. Теперь она поняла то, что однажды пытался
объяснить ей Джайн, но она ему не поверила. Здесь царили нищета и убожество.
В Доме Лииба когда-то было всего три металлических инструмента и, по
существу, все остальные вещи были собственноручно сделаны хозяином дома или
его женой. По сравнению с изящным и удобным Колледжем этот Дом выглядел
просто хлевом. Но как же счастлива была она здесь! Если и плакала, то только
от радости.

О, Лииб, Лииб! Лииб, неуклюжий, с ярко-золотистыми глазами, со смешными
торчащими круглыми ушами. Лииб, с его привычкой посмеяться над собой, с
забавной улыбкой, с нежностью. Лииб, куда ты ушел? Пиксы никогда не покидают
свой Дом! Может быть, ты ушел, чтобы найти себе новую жену и привести ее
сюда? Или взял нашего ребенка и пошел меня искать?

Нет, конечно же нет. Хранительница объяснила ей, что Лииб думал, будто
она умерла. Он похоронил тело.

Тхайла уверенно шла сквозь темноту. При виде знакомых вещей ее сердце
сжималось: колода для колки дров, бельевая веревка, камень, о который Лииб
точил топор... Лодка, что он мастерил с таким усердием, вытащена из воды...
Наверное, было бы проще отправиться на лодке, чем идти пешком, если ему
пришлось взять с собой ребенка?

Или он оставил ребенка у старой Бууш в Доме Ниита? Тхайла с помощью
волшебства заглянула в ветхую лачугу, стоявшую вдалеке на берегу реки, и
увидела двоих спящих стариков. Ничто не говорило о том, что там есть
ребенок.

Какая пустая, холодная ночь!

Затем Тхайла поняла, что ей следует искать, и увидела их среди деревьев -
все три. Одна из них была совсем маленькой.

Позади могил, опираясь на посох, темнее, чем сама темнота, стояла
Хранительница, словно Бог Смерти. На миг волшебница и полубог молча застыли
друг против друга. Тхайла пыталась подавить рыдания.

- Так должно было случиться, - спокойно произнесла Хранительница.

Тхайла почувствовала, что в ней вскипают жгучая ненависть и ярость.

- Почему? Почему?!

- Ты знаешь почему, - сказала Хранительница. - Нам не дано любить.

- Это Зло!

- Дитя, ты думаешь, я этого не знаю? И снова Тхайла с отчаянием
прокричала те же слова, что и в Часовне:

- Нет! Только не это! Никогда! Она попыталась убежать. Но Хранительница
своим могуществом придавила ее к земле:

- Таково пророчество!

- Тогда пусть это пророчество не сбудется!

Взрыв волшебства расколол ночь и, расплющив хижину, закружил ее в столбе
искр. Она сотрет с лица земли все, что напоминает об этом страшном
преступлении. Второй удар превратил дровяной сарай и курятник в груду
пылающих щепок. Третий смял горящие развалины дома и испепелил кустарник
вокруг.

- Прекрати! - кричала Хранительница. - Слышишь, успокойся! Упрямица! Ты
не слушаешь меня! А поклялась повиноваться мне!

И вновь огромной силы удар заставил землю содрогнуться. С гор громом
отозвалось эхо.

- Поклялась? Что еще мне оставалось? Когда вообще я согласилась служить
вам? Удар!

- Ваше Зло проникло в моих родителей, чтобы они передали его мне, а я, в
свою очередь, своим детям. Рабам приказывали производить рабов.

Удар!

- Поколение за поколением вынашивали в себе эту несправедливость.

Одна за другой волшебные молнии уничтожили лодку и загон для скота,
поленницу дров и кучу мусора - все вокруг. Земля плавилась, но Хранительница
еще терпела и удерживала Тхайлу на месте. Могилы исчезли. Ураган унес прочь
пылающие остатки хижины, над лесом ревела буря. Далеко вверх по течению, в
Доме Ниита, двое стариков проснулись в ужасе - земля тряслась и грохотала.

- Несправедливость?! - воскликнула Хранительница. - Может, ты хочешь
сравнить меня со Злом, которое ждет нас во внешнем мире?

Борясь с удерживающей ее силой, Тхайла продолжала крушить все вокруг. По
берегам реки горели и с треском падали деревья. Завывал ветер, и ледяные
вершины гор Прогист отражали фонтаны огня, низвергавшегося в долину.

- Вы еще большее Зло! Вы убиваете младенцев!

Совершенно обезумев от боли и гнева, Тхайла обратила свои силы против
самой Хранительницы.

Земля вздыбилась, пылающие, как уголья, камни разлетались из-под ног.
Этот порыв заставил Хранительницу отшатнуться:

- Сумасшедшая! Ты наведешь на нас узурпатора!

- Ну и пусть придет! Разве будет хуже? Река начала закипать, и
раскаленные до красна горы Прогист сверкали во тьме.

- Сумасшедшая! - снова закричала Хранительница и отпустила Тхайлу.

Волшебница стремительно взмыла к небу и с шумом понеслась прочь, за
пределы Тхама, во тьму, туда, где начинался внешний мир.

Позднее вспомнишь:

Но если позабудешь - не винись

И, вспомнив чуть позднее, не грусти.

Ведь если я, сказав тебе "прости",

Не до конца исчезну в зыбкой дали,

То лучше позабудь - и улыбнись,

Чем вспоминать, исполнившись печали.

К. Россетти. Помни

Глава 9
ПАЛЬЦЫ ЧЕШУТСЯ

1

Солнце стояло еще высоко, но уже отливало темной медью. Армия гоблинов
медленно, но верно продвигалась на север, а сопровождавший ее движение дым
относило к востоку. В конце концов Птица Смерти обнаружил, что безлесая
земля Южного Питмота не подходит для его армии, и, сменив направление,
повернул на запад. Он вышел к реке и теперь направлялся вверх по течению,
отыскивая брод. Его войско заполнило равнину.

Кейди, как это часто случалось в последнее время, ехала верхом в
бездумном оцепенении. Ей казалось, что у нее никогда и не было другой жизни,
только это существование в седле с утра до вечера, которое продлится до
конца света. От бедной Аллены остались лишь кожа да кости, но она все еще
верно ей служила, да Кейди и не осмелилась бы попросить другую лошадь, так
как гоблины ели обессилевших животных. Вот уже много дней им ничего не
перепадало. Импы опустошили всю округу - ушли сами и угнали с собой скот,
разве что не стали поджигать дома и поля, оставив это развлечение
захватчикам. Как Кейди предполагала, сделано это было с умыслом - клубы дыма
выдадут расположение гоблинов имперской армии, но о своей догадке не
говорила никому, даже Кровавому Клюву. Впрочем, где она, эта армия? Почему
Империя целых три месяца позволяет варварам безнаказанно разорять страну? На
то должна быть какая-то причина, но она не представляла себе какая.

- Кейди?

Кровавый Клюв, как обычно, без малейшей усталости рысцой бежал у ее
стремени. За ним следовал его телохранитель.

- Да, Зелененький?

- Эта река, куда она впадает?

- Конечно в море.

- В какое море?

- Во Внутренние Воды или в Драконье море, я точно не знаю. Спроси у
какого-нибудь пленника прежде, чем выжечь у него язык.

- Мы не выжигаем языки. От этого не так звучат крики. Ты все еще хочешь