Чтение 10–й страницы книги ~Лоцман. Хроника неоконченного путешествия~

Сашка опять сказал просительно:

- Если, конечно, можно... Я бы книжку почитал. Давно уже не валялся с книжкой на кровати целый вечер...

Мне очень хотелось поглядеть на праздник этого "городка в табакерке". Было предчувствие, что там случится неожиданное и радостное для меня событие... Но сейчас я мужественно сказал:

- У меня тоже ноги размякли. Давай сидеть дома вдвоем.

Сашка испугался:

- Да что вы! Зачем! Вам же интересно!

- Получается, что я бросаю тебя...

- Это вы-то меня бросаете? - сказал Сашка с непонятной печальной ноткой. - Ну уж...

- Ладно. Я только пройдусь до Каменных Ворот и обратно. Не заскучаешь в одиночестве?

- С книжкой-то? Да еще Чиба вылезет, дурь устроит... Вы не спешите, гуляйте!

"Может, он просто устал от меня, старого дурня, - подумал я. - Может, по маме соскучился, хочет погрустить один..."

- Ладно, погуляю. А ты отдыхай...

6. Взлет

На широкой лестнице ратуши ухал контрабасами и барабаном оркестр с музыкантами в гусарской форме. Башня и фасад были в цепочках бегучих огней. Над крышами вертелись хвостатые спирали фейерверков. Люди танцевали повсюду под разноцветными взмахами прожекторных лучей. Ко мне подошла метровая голова в треуголке, с рыжими буклями и мясистым красным носом пьяницы флибустьера. Один глаз сверкал голубой пластмассой, на втором было черное полотенце. Внизу из головы торчали ноги в съехавших гольфах и стоптанных сандаликах.

Старательным сиплым голосом голова потребовала:

- Кошелек или жизнь! - И между большущих зубов просунулась вместо языка тощая рука в черной перчатке, сжимающая кремневый пистолет.

- Конечно жизнь! - храбро решил я, и пистолет выпалил в меня желтым огнем и зарядом конфетти. Я сделал вид, что грохаюсь навзничь. Голова зашлась переливчатым смехом и ускакала, хлопая ремешками расстегнутых сандалий...

Потом в меня еще не раз палили из хлопушек, а трехголовый дракон предложил выбор: или я буду съеден на месте, или выслушаю арию влюбленного Змея Горыныча, которую он исполнит на три голоса. Я сказал, что сперва одно, а потом другое. Дракон ограничился арией, после чего я оказался перед эстрадой, где кувыркались под бубен и жонглировали кокосами негритята. На эстраду спланировала раба Яга на метле, и негритята с визгом разбежались, кидая в бабку упругие надувные орехи...

"Бабка ишка, - вспомнилось мне. - ишкин свет..." Все-таки жаль, что нет со мной Сашки. Я малость загрустил и даже подумал, что пора возвращаться. В этот момент на площади начал меркнуть свет.

Погасла иллюминация, медленно потускнели фонари. И праздничный шум угас, как бы приглушенный опустившейся темнотой.

Впрочем, большой темноты не было. С ратуши рассеянными снопами светили два прожектора - зеленый и голубой. Они высвечивали Каменные Ворота. Одна башня казалась салатно-серебристой, другая - серо-бронзовой. Прожекторный свет они отражали на стоящих поблизости людей. Потом с верхушки левой башни ударил по площади резкий белый луч. Люди почему-то шарахнулись от него, и сквозь толпу коридором легло пустое пространство - заблестела полоса гладких булыжников.

По этой сверкающей полосе мчался к воротам пацаненок лет десяти - темноволосый и кудлатый, в укороченной, как у Сашки, школьной форме и босой. В тишине его ступни звонко хлопали по булыжникам. Шагов за двадцать до правой башни мальчишка затормозил, задрал голову и заорал:

- Стаська, давай! У нас четыре минуты, потом на станции полетят контакты!

И в ответ зазвучал из могучего динамика мужской голос - резкий, как свет белого прожектора:

- Граждане Подгорья! Просим извинить, что мы на несколько минут прерываем ваш праздник! К сожалению, другого времени у нас нет, день и час был рассчитан давно!.. Просим всех отойти от ворот не менее чем на пятьдесят шагов!.. Только спокойнее, пожалуйста, без давки и спешки! - Голос вдруг смягчился, в динамике даже прозвучала испуганная нотка, потому что люди разом колыхнулись назад. - Осторожнее, прошу вас... И тогда Подгорье увидит небывалую вещь!.. Считайте, что это еще один праздничный аттракцион!

В тишине, лишь при нескольких вскриках, люди подались от ворот, перед башнями образовалась полукруглая пустота. И в центре ее, в полосе прожекторного луча, стоял мальчишка со вскинутой лохматой головой и растопыренными руками.

- Мальчик, отойди сейчас же! - раздался из толпы женский голос. - Сказано же!

Тот, не оглянувшись, отмахнулся, как от бабушки, когда она зовет ужинать в разгар игры.

Я был среди тех, кто оказался ближе всех к воротам. И увидел раньше всех, как... Нет, сначала я ощутил мелкую дрожь земли. Щекочущая вибрация передавалась телу через подошвы, от нее зачесалась кожа. Чуть позже пришел почти неслышный, но ощутимый гул. И тогда от салатно-серебристой башни вдруг отделился каменный пласт, качнулся и рухнул на булыжники. А под ним открылся гладкий сверкающий металл...

Рука так и просится написать, что толпа ахнула. Но я не помню этого. Мне кажется, что все происходило как в кино, когда случайно выключили звук. В металле возник черный прямоугольник, в нем появился человек в светлом костюме. Кудлатый мальчишка бросился к нему, тот присел, подхватил пацаненка, и металл непроницаемо скрыл обоих от наших взглядов.

Дрожь усилилась. Каменные пласты начали рушиться к подножиям башен один за другим. Они были выгнутые, грубо-неровные с внешней стороны и гладко-блестящие с внутренней. Словно кора громадных деревьев, которые проснулись и решили сбросить старую одежду со стволов. А "стволы", открываясь, сверкали зеркальной чистотой. И через две минуты вместо Каменных Ворот подымались над замершей площадью Подгорья две светлые металлические башни - с полукруглыми оконечностями и двумя перемычками в виде громадных подков.

Великанское это сооружение выглядело таким тысячетонным, что никто сразу не понял, не осознал, что башни уже не стоят, а повисли без опоры: их кольцевые фундаменты были метрах в трех от земли. Потом башни шевельнулись и плавно пошли вверх - без вспышек, без звука.

"Катамаран!.. "Даблстар", "Двойная звезда"... Вот Сашка пожалеет, что не видел этого!"

Голубой и зеленый прожектора запоздало метнулись за кораблем. И видно стало, как медленно, словно нехотя, двойной корпус вошел в густые волокна тумана...

- Разобьется!! - тонко завопил кто-то в толпе.

Но сверху не доносилось ни звука. Ни удара о каменный свод, ни сотрясения. Неожиданно вспыхнула иллюминация. Видимо, станция, отключенная для запуска, вновь дала полный ток.

...Площадь оживала. Наполнялась криками, гулом, радостными воплями ребятишек. Даже оркестр заиграл опять.

Я шел, проталкиваясь сквозь потоки споров. "Это клуб "Расколотое небо", их штучки! Совсем распустились!" - "Да бросьте вы, они мальчишки, а тут такая техника!" - "Ну и что? Там тоже мальчишка!" - "Кто разрешил ломать Ворота? Это же памятник!" - "Сейчас небось прилипли к своду и не знают, что дальше..." - "Ах, перестаньте, какой там свод! Это же четырехмерники!" - "Какие четырехмерники! Расскажите вашей бабушке! Взрослый человек, а городите мистику..."

Я спешил в гостиницу, чтобы рассказать про все Сашке. И кстати, спросить: неужели он не знал про старт катамарана от Пантюхина! А если знал, неужели не интересно было посмотреть?.. И почему "Даблстар" прятался под личиной каменных башен? И сколько времени он здесь простоял? Все было непонятно и потому даже тревожно.

К этой тревоге прибавилась еще одна, когда я увидел, что Сашки в комнате нет.

Глава 7. ПОХИЩЕНИЕ

1. Пуговица на полу

Впрочем, сначала я забеспокоился не сильно. Скорее всего, Сашка увидел из окна взлет "Даблстара" и помчался на улицу. Или еще раньше соскучился и пошел погулять. Может, меня решил отыскать в толпе (такая мысль теплом погладила мне душу). Конечно! Окно открыто: махнули с Чибой через крышу...

Я сел в кресло. Оно как-то криво стояло посреди комнаты... Черт возьми, а почему так? Ну да, поторопился выскочить, оттолкнул его от окна. И книжку кинул на пол... А вот на темной половице желтая пуговица от Сашкиного костюма!

Ну и что, пуговица? Она и так болталась у него на ниточке, сбоку на штанах. От привычки теребить...

Каждую деталь можно было объяснить по отдельности. Но если глянуть на все вместе - нельзя не заподозрить, что случилась здесь возня или свалка... Да, но с кем?

Ох, да скорее всего с Чибой дурачились. Чего тут волноваться! Скоро прибегут...

И все же я встал. И спустился к хозяйке. В ресторанчике было почти пусто и спокойно: видимо, сюда еще не докатилась весть о случае на площади. Я спросил, не видела ли хозяйка моего племянника. Она сказала, что с час назад он спускался сюда с какой-то общипанной птицей на плече ("Я, кстати, не знала, что у вас с собой пернатое существо, за это следует особая плата"), купил горсть молочных тянучек и, судя по всему, вернулся к себе.

- Кстати, недавно вас спрашивали двое молодых людей...

- Меня?

- Вас.

- Что за люди?

- Они не отрекомендовались. Один высокий, другой пониже, полный и кудрявый. По-моему, они поднялись к вам. Я решила, что если мальчик у себя, то и вы...

- А когда они ушли?

- Я не видела, как они уходили, принимала постояльцев... А разве их нет наверху?

Я кинулся к выходу.

Даже здесь, на окраине, было людно. Все куда-то спешили, смеялись, спорили. И не было в этой толпе человека, к которому можно подбежать, крикнуть: "Сашка пропал, помогите!"

Я оглянулся с нарастающим паническим страхом.

Среди праздничного (и такого ненужного теперь!) мелькания к гостинице двигалась высокая сутуловатая фигура в штурманской куртке.

- Капитан Пантюхин!

Он не удивился, подошел сразу. Я спросил в упор:

- Это вы с кем-то увели Сашку?

- Увели? - Он не встревожился, но как-то напряглись его рыжеватые брови. - Нет, я только иду к нему. Хотел попрощаться. Вчера ваш проводник здорово помог нам... Вот, подарок ему несу. - В руке у Пантюхина были роскошные пилотские очки из гнутого полированного оргхрусталя с мягкой красно-белой оправой, на которой сбоку сидел плоский орех навигационного корректора, и с головным ремнем из широкой резины. Любой пацан завыл бы от восторга... Но Сашка не завоет, Сашки нет!

- Господи, где же он?! - вырвалось у меня.

Лицо капитана Пантюхина отвердело. Совершенно по-капитански.

- Как это случилось?

Я, икая с испугу, рассказал.

- А ну, идемте! Наверх!

Мы почти бегом поднялись в комнату. Пантюхин осмотрел ее с порога - зорко и стремительно.

- Похоже, и правда была свалка. И - через окно... Бредятина какая-то!.. - Он бросил на кровать очки, что-то быстро пощупал под курткой. - Ничего не трогайте. Не пришлось бы вызывать службу поиска... А, черт, в этой дыре ее нет, конечно...

- Что же делать?

Кажется, и у Пантюхина появилась растерянность.

- Думаете, я знаю? Я... Что за черт? - Он шарахнулся, потому что в окно влетел растрепанный вороненок и закувыркался под потолком. Потом уронил из клюва мне на башмак Желтую пуговку - такую же, что валялась на полу. И заорал:

- Укр-рали! Скар-рее!

- Это Чиба! - крикнул я. - Чиба, где Сашка?!

- Скар-рее! - И он ринулся за окно. Я за ним, забыв про свой шестой десяток и болезни...

Крыша, лестница, сад... Пантюхин не отставал от меня. Чиба трепетал в воздухе уже за калиткой. В лапках у него (а может, и под хвостом) горела красная лампочка. В другое время такая техническая деталь позабавила бы меня. Но сейчас...

- Скар-рее!..

- Да подожди ты, существо! - крикнул Пантюхин. - У меня машина!

- Хар-рашо!

В самом деле хорошо. Если бежать, меня хватило бы не надолго. Крытый брезентом вездеходик стоял у главного входа в "Дорожный уют". Я, дыша как рыба на берегу, повалился на сиденье. Чиба с рубиновым огоньком трепыхался перед ветровым стеклом. Автомобиль рванулся по булыжникам горбатой дороги. Затрясло, как в камнедробилке. Пантюхин выругался. Я сел. И, несмотря на тряску, скоро отдышался. Пролетали мимо фонари, шарахались карнавальные парочки...

2. Похитители

Ехали мы совсем недолго. Пантюхин тормознул, я ткнулся носом ему в спину. Из машины мы вывалились одновременно, однако в броске через тротуар Пантюхин опередил меня "Сюда!" Я успел заметить над дверью вывеску какого-то бюро путешествий. На вывеске подпрыгивал Чиба.

Пантюхин дернул дверь, и она отлетела с легкостью почтовой открытки. Мы ворвались в тесную контору с плакатами туристических агентств. Там было трое. Рослая девица со старомодными косами до пояса трамбовала и затягивала на полу красный альпинистский рюкзак. У пластикового стола, сбоку, сидел полный толстогубый парень с чернокурчавой башкой, а между столом и фанерной перегородкой стоял другой - высокий, спортивный, лицом и фигурой похожий на испанского тореро. У обоих были напряженные физиономии и позы, ибо чахлая дверь в перегородке гудела и прогибалась от чьих-то частых ударов.

- Где мальчик?! - гаркнул Пантюхин.

Курчавый толстяк начал медленно вставать. Голос у него оказался неожиданно тонкий и жалобный:

- Вам, Пантюхин, прежде, чем врываться и орать, следовало бы...

Пантюхин ударом справа послал парня в угол. Тот рухнул на пол, как выпавший из вертолета мешок с картофелем. Но при этом Пантюхин неосторожно повернулся открытым боком ко второму. "Тореро" стоял в защитной позе "ветряк": лицо прикрыто скрещенными руками, правое колено вскинуто к подбородку. В следующий миг нога распрямится и врежет капитану под ребра...

Я в жизни дрался очень редко, а последние тридцать лет не дрался совсем. Но сейчас внес лепту в дело освобождения моего проводника: Поддавшись вдохновению, врезал парню по ноге, на которой он стоял, - башмаком под колено. "Тореро" грянулся на пол. Девица завизжала и замахнулась на меня рюкзаком. Но тот оказался тяжелым и перевалил ее назад.

Пантюхин отскочил к входной двери и, пружиня на полусогнутых ногах, выхватил из-за пазухи блестящую машинку. Из нее выскочил черный стержень.

- Всем на месте! Руки!.. В пыль разнесу!

Я не знал, что у него за штучка, но парни, видимо, знали. Вздернули руки и замерли на полу в неудобных позах.

- Где мальчик?! - рявкнул капитан.

Вопрос был излишним, потому что сквозь грохот, сотрясавший дверь в перегородке, неслись яростные вопли: "Открывайте, паразиты! Не имеете права! Все равно убегу!.."

Пантюхин глянул на ревущую девицу, шевельнул машинкой.

- Открыть!

Но дверь в этот миг сорвалась со щеколды и петель и грянулась плашмя. А на дверь - пузом, руки-ноги в стороны - приземлился мой ненаглядный лоцман Александр Крюк.

Он стремительно сел, яростно обвел всех мокрыми глазами, взвился ракетой, кинулся к Пантюхину, вцепился в машинку.

- Владимир Евгеньевич, не надо! Это не бандиты! То есть бандиты, но не надо... Они не виноваты...

- Сам ты бандит, - сказал толстяк. Он опустил руки и держался за поясницу. - И вы, Пантюхин... С цепи сорвались?

- И вы... гражданин Решилов, - сказал "тореро". Он встал, держась за колено, и смотрел на меня через плечо. - Интеллигентный человек вроде бы... Я ваши книжки еще в первом классе читал. Про трюмных гномов с "Геродота"...

- Весьма польщен, - отозвался я нервно. - Однако подожду приносить извинения, пока не выясним ситуацию...

- Кто вы такие? - полицейским голосом спросил Пантюхин.

Сашка быстро сказал:

- Это наши, из "Пилигрима"... - И засопел.

- Я... диспетчер группы проводников, - постанывая, сообщил толстый. - Меня зовут Клим Збаров. - Он, кривясь, опять сел к столу. - И если бы я знал, что из-за этого гамадрила...

- Сам такой, - мрачно сказал Сашка.

- Молчи, Крючок! - взвизгнула девица. - Дать бы как следует по шее... Заварил кашу да еще и... - Она всхлипнула и сердито вытерла глаза подолом широкого зеленого свитера. Интересно, что Сашка не возмутился "Крючком", не огрызнулся. Засопел сильнее и стал рассматривать ссаженный локоть.

- Что за кашу заварил мой проводник? - осведомился я со сдержанным негодованием. - И может ли какая-то "каша" служить причиной для похищения ребенка из гостиничного номера?

- Кирилл, объясни ты им... - плаксиво сказала девица.

Но похожий на испанца Кирилл (он все еще держался за ногу) язвительно предложил:

- Пусть "ребенок" расскажет сам. Тем, кто его героически спасал... Ну, давай, Сашенька, поделись планами, которые мы так бессовестно сорвали...

- Что все-таки случилось? - хмуро поинтересовался Пантюхин. И спрятал машинку под штурманку.

- А то... - с расстановкой начал диспетчер Клим Збаров, - что это сокровище... вы посмотрите, как он занят своим локтем... Это сокровище намылилось удрать в рейс на вашем "Даблстаре", капитан Пантюхин!

У капитана Пантюхина по-мальчишески приоткрылся рот. Сашка брызнул на диспетчера Збарова гневным взглядом и опять занялся локтем. Попытался даже лизнуть его, что, разумеется, было немыслимо.

3. Беглец

Я обалдело переваривал информацию.

Кирилл наконец отпустил ногу и выпрямился. Сказал с улыбочкой под черными усами:

- Представляете ситуацию? Где-нибудь на энном отрезке темпорального вектора открывается дверь в отсек и... "здравствуйте, я ваша тетя".

- "Я ваш племянник"... - сорвалось у меня. Сашка глянул мне в лицо. Удивленно и беззащитно. И... ох, нехорошо мне стало. И, уже заступаясь за Сашку, я заметил сварливо: - Но теперь-то, когда катамаран улетел, можно освободить пленника...

Сашку как током тряхнуло. Вскинул глаза на Пантюхина:

- Улетел?!

- Да, - сказал Пантюхин. Он глядел в сторону.

- А вы?!

- А я остался, как видишь.

- Почему?!

- Потому... Так надо.

Я почувствовал, что сейчас в Сашке порвется какая-то нервная жилка. И сказал, чтобы сбить напряжение:

- Даже смешно, товарищи. Как в плохом фантастическом романе сороковых годов. Тогда часто писали про зайцев-школьников на звездолетах... А как по правде мальчишка заберется в закрытый корабль? Там что, нет сигнальной системы?

Все, даже Сашка, посмотрели на меня будто на младенца. Клим Збаров проговорил со стонущей интонацией:

- Он же не просто лоцман! Он четырехмерник всей душой, от Бога! Что ему стоит проникнуть в любую замкнутую емкость...

Пантюхин вдруг взял Сашку за плечо. И совсем другим голосом, не тем, что орал и командовал, объяснил:

- Он здорово нам помог. Посоветовал сбросить каменную корку с помощью вибрации. А то ведь мы таскали эту оболочку еще со времен посадки в Каменном Лесу, на Марсе... Но никто не думал, что мальчик Сашка метит в экипаж...

Сашка стоял с опущенной головой. Со щеки сорвалась капля-искорка. Все молчали и не глядели друг на друга.

Пантюхин сказал неловко:

- Если бы просто темпоральный скачок по вектору, тогда не жалко. Туда-обратно, дело нехитрое. Но это же невозвратный рейс... Видишь, даже меня оставили...

Сашка вскинул лицо, не стесняясь мокрых глаз.

- Как невозвратный?

- А вот так... Кончена программа. И вообще... Ты даже не представляешь, что было бы. Сесть корабль уже не может, только сбросит автомат...

- Вот и сбросили бы нашу радость с автоматом, - заметила девица. Она уже не всхлипывала.

- Автомат сядет в пустыне...

- Значит, вовремя украли голубчика, - вздохнул я. - Но если он умеет свободно проникать в замкнутые объемы, то и обратно должен уметь. Почему же не вырвался от вас?

- Потому что мы тоже не лыком шиты, - буркнул Збаров.

А Кирилл сказал с оттенком гордости:

- Ухватили мы его и правда в последний момент... Визжал и царапался, как стая камышовых котов... Мы, собственно, не собирались его увозить, хотели только предупредить вас. Но он оказался в комнате один. И в драку...

- Мы сегодня же сообщили бы вам, - добавил Збаров.

- А как вы узнали, что он... это самое...

- Служба такая, - насупленно отозвался Збаров. - Всђ должны знать о проводниках. Кто где ходит, кто как работает, кто задумал податься в дезертиры...

- Ты не обзывайся! - взвился Сашка. - Кто дезертир?

- А кто бы это на самом деле? - Збаров возвел глаза к потолку. - Может, я?