Чтение 37–й страницы книги ~Майор запаса~

крутилась и вертелась вокруг них, так что у Яны скоро закружилась голова.
Три или четыре недели назад после первого же круга по комнате Яну свалил бы
неудержимый кашель, но сейчас ей даже не понадобилось лезть в карман за
бутылочкой с волшебным лекарственным сиропом Клодах. У нее, конечно, немного
перехватило дыхание, но только из-за бешеного ритма танца. Шон заключил ее в
объятия и кружил в танце, а вокруг скакали и выплясывали другие пары. Нет,
сейчас определенно лучше не кашлять! Ее же просто затопчут насмерть, если
она вдруг упадет на пол! Но этот танец - поистине нечто необычайное. Яна
никогда в жизни - даже в те дни, когда Бри бывал особенно общительным, - не
танцевала так самозабвенно и непринужденно. Это было невероятно радостно -
кружиться вместе со всеми в веселом хороводе. Яна не понимала, как Шону
удается удержать равновесие в сумасшедшей пляске, еще меньше она понимала,
как он может танцевать так легко и быстро, а вместе с ним и она - ведь всего
каких-нибудь пять недель назад у нее едва хватало сил на то, чтобы просто
медленно ходить. Как она может поспевать за Шоном Шонгили? Это уму
непостижимо! Непонятно, то ли на нее так подействовало необычайно приятное
настроение, царившее в танцевальном зале, то ли это сказалось благотворное
действие бальзама Клодах - Яна не знала, но ей было хорошо, и ей это
нравилось.

Танцы прекратились только тогда, когда музыканты перестали играть - им
надо было перевести дух и промочить глотки. У Яны подгибались колени от
слабости, она тяжело дышала, и ей пришлось буквально повиснуть на руке Шона,
чтобы не упасть. Она дрожала от возбуждения, ощущая близость его крепкого,
мускулистого тела. От прикосновения его сильных, теплых рук по телу Яны
волнами расходилось невыносимо приятное, щемящее ощущение. Она сознавала,
что должна бы высвободиться из этих волнующих объятий, но ей ужасно не
хотелось этого делать - наоборот, ей хотелось, чтобы эти чудесные мгновения
длились всю оставшуюся жизнь.

У нее по лицу градом катился пот, и Яна испугалась, как бы такая
чрезмерная потливость не оттолкнула ее партнера по танцу. Но, как оказалось,
боялась она напрасно - Шон наклонился к ее уху и засмеялся, прижавшись к ее
щеке такой же мокрой щекой.

- Вы, инопланетники, так бешено танцуете, что можете любого загонять до
смерти! - сказал Шон.

- Мы?! - воскликнула Яна, веселясь и возмущаясь, и отстранилась от Шона,
чтобы убедиться, что он ее не разыгрывает.

Сияющие серебристые глаза искрились озорством и задором. Шон притянул ее
к себе и повел с танцевальной площадки, собираясь угостить великолепным
пуншем, в котором, несомненно, была немалая толика знаменитого веселящего
зелья Клодах. Яне было совершенно безразлично, из чего сварили этот пунш -
так ей хотелось чего-нибудь выпить. Она улучила момент и отерла пот с лица
носовым платком, который нашелся в кармане. Шон был занят - он отошел, чтобы
наполнить кружки пуншем.

- Прекрасный пунш! - похвалила Яна, попробовав праздничный напиток.

Шон Шонгили приобнял ее покрепче, притянул к себе и проворковал на ухо:

- Очень помогает взволнованным начинающим певцам.

- Тебе обязательно было напоминать об этом? - в шутку возмутилась Яна.
Она умудрилась совсем позабыть о предстоящем испытании.

- Держись меня, детка, и тебе не о чем будет беспокоиться! - бодро
ответил Шон нарочито-грубоватым тоном.

- Ты позаботишься о том, чтобы я как следует опьянела?

- От пунша Клодах еще никто не пьянел! - сказал Шон в притворном
негодовании и добавил, хитро посмотрев на Яну смеющимися глазами:

- Но ты так взбодришься и расслабишься, что тебе будет уже все равно.

- Похоже на то, - сказала Яна и быстро допила все, что оставалось в
кружке. Шон взял у нее опустевшую кружку и передал женщине, которая
разливала напиток, чтобы наполнить снова.

- Эй, если я обопьюсь этого зелья, то, чего доброго, еще позабуду слова!
- запротестовала Яна.

Шон Шонгили покачал головой и подал ей полную кружку.

- Бывают такие слова, Яна, которые не забываются, - он осторожно приложил
ладонь к ее груди, напротив сердца. - Бывают слова, которые рождаются здесь.
Однажды сказанные, они уже никогда не забудутся.

Яна посмотрела на него долгим взглядом, наполненным новыми тревогами и
опасениями, которые не развеялись под действием бодрящего питья. Например,
почему Шон так настойчив - это во-первых, почему она позволяет ему это -
во-вторых, и, в-третьих, - должна ли она делать то, что собирается сделать?

- А ты уже сделала свое предсказание? - спросил Шон, показывая на кучку
людей, столпившихся возле доски, на которой каждый писал мелом свое
предсказание - когда, по их мнению, вскроется лед на реках и наступит весна.
Посмотрев на отметку, которую только что сделал какой-то мужчина, Шон
улыбнулся. - Толуби обсчитался на два дня и шесть часов.

- Откуда ты знаешь? - с подозрением спросила Яна.

Шон только пожал плечами.

- Мне не разрешают делать ставки, потому что я слишком часто угадываю.

- А мне?

Шон внимательно посмотрел на нее.

- А ты можешь сделать предсказание, если хочешь. Но раз ты уже знаешь,
что я всегда точно угадываю ледоход, захочется ли тебе в этом участвовать?

Яна посмотрела на него не менее внимательно.

- Если ты никогда не ошибаешься, то получается, что моя ставка будет
нечестной.

- И все равно ты можешь сделать предсказание, - сказал Шон ровным тоном,
с непроницаемым выражением лица.

- Стоит ли биться об заклад, если наверняка знаешь верный ответ? -
сказала Яна и насмешливо улыбнулась. - Я вообще не люблю биться об заклад. Я
всегда проигрываю, а присваивать твое предсказание мне бы не хотелось.

Шон рассмеялся, его глаза сверкнули, и Яна поняла, что такой ответ
пришелся ему по душе.

- А какой приз получает победитель? - спросила она.

- Не знаю, как будет в этом году, но обычно это кредит в поселковом
магазине или хорошие щенки - если в весеннем помете такие найдутся.

Снова зазвучала танцевальная музыка, и, прежде чем Яна успела отказаться,
Шон увлек ее на середину зала и закружил в танце. Сильной рукой он крепко
обнимал ее за талию, так что у Яны не было никакой возможности выскользнуть
и удрать. Вторая рука Шона сжимала Янину ладонь.

Этот танец был не таким стремительным, и Яна смогла рассмотреть танцующих
и тех, кто стоял и сидел в зале. Яна гадала - неужели сегодня в этом доме
каким-то образом сумело поместиться все "местное" население планеты? По
краям танцевальной площадки резвились детишки. Малыши бегали друг за
дружкой, а если кто-то спотыкался и падал и начинал плакать, любой из
взрослых, оказавшийся поблизости, поднимал их и утешал, как мог. Если кто-то
приглашал танцевать женщину, у которой на руках был младенец, сразу же
кто-нибудь из соседок с удовольствием брался присмотреть за ребенком.
Маленькие девочки танцевали со своими дедушками, мальчики-подростки
приглашали своих тетушек и бабушек или показывали танцевальные шаги младшим
кузинам. Несколько старших девочек-подростков, преисполненных сознанием
собственного достоинства, стояли и ожидали, когда их пригласит кто-нибудь из
ровесников. Но нередко маленькие девочки и взрослые женщины танцевали все
вместе, как и некоторые мужчины и мальчики - те, кто не нашел себе другого,
более подходящего партнера.

Яна отыскала взглядом Банни. В новом праздничном платье девочка выглядела
очень мило и женственно. Банни стояла рядом с Диего возле стола с угощением.
Они о чем-то оживленно разговаривали. Диего при этом увлеченно жевал мясной
рулетик, а у Банни в руке был ломоть какого-то пирога.

Шон оказался великолепным танцором. Никто из тех, с кем Яна когда-либо
танцевала, не умел так хорошо вести партнершу. И ноги Яны как будто сами
знали, как надо ступать. Хотя Яна все-таки побаивалась оттоптать Шону ноги -
тем более что он снял тяжелые зимние ботинки и был сейчас в легких замшевых
мокасинах, украшенных великолепной бисерной вышивкой.

В перерывах между танцами Шон неусыпно следил, чтобы кружка Яны всегда
была полна, и прогуливался вместе с ней по залу, обмениваясь шутливыми
замечаниями и приветствиями со знакомыми мужчинами и женщинами.

- Кто все эти люди? - тихо спросила Яна, наклонившись к его уху, когда
Шон повел ее к очередной паре своих знакомых.

- Это родители погибших в Бремпорте, - так же тихо ответил он.

- Что за черт! Это нечестно, Шон! - Яна попыталась высвободиться из его
объятий, но разорвать хватку Шона оказалось не так-то просто.

- Почему? Они знают, что ты будешь петь песню. И им, конечно же, хочется
с тобой увидеться. Им это нужно. Ты - последняя ниточка, которая связывает
их с погибшими.

- Нет, черт возьми! Шон, это нечестно! По отношению ко мне, Шон.

- Возможно. Зато теперь ты знаешь лица тех, на кого надо смотреть, когда
будешь петь.

- Так вот почему ты пристал ко мне, как банный лист! - с горечью в голосе
сказала Яна. - Чтобы я не смогла увильнуть от этого тяжкого испытания?

- Янаба, это не будет для тебя тяжким испытанием. Песня принесет
облегчение, - тихо и мягко сказал Шонгили, и в голосе его было столько
нежности, что у Яны подкосились ноги. Чертова Клодах с этим ее зельем! Как
же, не пьянеют от него! Вот, пожалуйста, ее совсем развезло.

Тут до Яны дошло, что Банни и Диего тоже ни разу не разлучались и все
время держатся вместе.

- Да, Диего тоже будет сегодня петь. Так что ты не одинока, - сказал Шон,
заметив направление ее взгляда. Потом он рассмеялся и потащил Яну к Банни и
Диего, спросив:

- Может, несчастным жертвам по нраву держаться вместе?

Яна обратила внимание на то, с каким выражением Баника смотрит на своего
Диего, и, прикинув кое-что в уме, сказала:

- Нет, Шон, давай лучше не будем им мешать. Шон задумчиво посмотрел на
юную пару.