красота в земном понимании (в понимании Георга, точнее; но в этом случае
никто, пожалуй, не стал бы с ним спорить). Может быть. Или... процесс
матрицирования вовсе не так безвреден, как уверяли специалисты, и Георг не
хотел подвергать риску постороннего? Кажется, времена трагической медицины
давно миновали. И потом, Георг при всех приписываемых ему подлинных и
вымышленных недостатках человек порядочный: нет никаких доказательств
иного. Он прежде снял бы матрицу с самого себя. Может быть, он так и
сделал? В таком случае Георг вскоре покажется в дверях, заспанный и
немного злой. Странная была бы ситуация: фикция Георга приняла бы участие
в испытании и, наверное, у нее возникли бы какие-то идеи по улучшению
аппаратуры, создавшей его самого... Ну, а если ни то и ни другое? Какие-то
причины более личного порядка? Ходят слухи, что он смертельно ревнив.
Остроумно было бы: создать фикцию собственной жены - для поклонения всех
желающих, подлинник же держать поближе к дому. Да (фантазия обрадованно
разыгрывалась, как жеребенок, выпущенный на никем не тронутый лужок), но
можно представить, что фикция возвращается домой. А она неизбежно вернется
домой, больше ей идти некуда, и потом - она его жена, и ее не убедишь в
другом, их просто стало две абсолютно одинаковых женщины; она вернулась -
и сможет ли Георг сам различить их. Нет, наверное: близнецы, по сути дела.
И пришлось бы Георгу срочно выключать поле, чтобы разобраться: та, что
останется, и будет настоящей. М-да, вот какие коллизии могли бы
возникнуть. Нет, никакие личные интересы тут, конечно, не замешаны. Тут...
спальнями. Но вечером он приехал, поужинал, ушел к себе и сразу лег,
по-моему. Ушел... купаться? Мы бы его встретили. Может, отправился
пройтись по парку?
трагической медицины. Себя копировать Георг не стал. Он пребывает сейчас
на Земле с Зоей - настоящей, но теперь не единственной в мироздании.
структура тела, организма, - в конце концов, об этом мог бы судить разве
что сам Георг, - но и сознание воспроизведено до невероятного
правдоподобия, до едва уловимых мелочей. Значит, учтены все потенциалы
мозга, все рассчитано, а еще вернее - гениально угадано. Однако... не
очень мне это нравится, Георг. Ведь обнаружив, что тебя нет, Зоя неизбежно
будет потрясена, будет тяжко переносить все, что ей предстоит узнать о
себе - фикции. Не кажется ли тебе: фикцией или как угодно - пока поле не
убрано - она живет: чувствует, переживает... Или это месть? Месть той Зое,
которая осталась там, с тобой? Месть через копию, изображающую того, с кем
человек опасался испортить отношения и предпочел, так сказать, лупить
палкой куклу? Был, говорят, такой способ снятия стрессовых ситуаций... Это
жестоко, Георг, как ни верти. Бедной молодой женщине будет нелегко. Да и
мне с ней - тоже.
кто же есть? Я. Почему? Еще одна проблема. Если фикция человека, как и все
прочее, предназначена для демонстрации Курьеру, то, по логике вещей,
должны быть запрограммированы два человека. Мужчина и женщина. Двойка, на
которой зиждется все. А существует пока только женщина. Должен быть еще
кто-то. Но не я. Я - за скобками. Я не экспонат. Но, может быть, кто-то
другой и существует? В таком же домике, в километре отсюда, в
противоположном конце парка? Интересно, кто? Кто-то из знакомых? Фу, черт,
если бы вовремя подумал обо всех этих сложностях - пожалуй, и не стал бы
реализовывать третью степень, обошелся бы без бунгало...
взволнована.
никого не было.
забраться, и... Но это невозможно. Юниор, мы живем не в каменном веке! -
Она поднесла ладони к вискам. - Как вдруг голова разболелась... Обождите,
я приму что-нибудь. Только не уходите, пожалуйста...
расширились, в них промелькнул ужас.
подумать...
садились ночью. Юниор! Вы, конечно, могли не заметить его сверху - такая
махина и маленький человек...
плачущими я теряюсь. Мало было Леды?..
были рядом с кораблем! Вы хоть потрудились разглядеть его?
убедитесь - это невозможно. Корабль опирается на три амортизирующие фермы,
сам он - высоко над грунтом. Амортизаторы раздвигаются лишь тогда, когда
машина зависает над землей и приборы убеждаются, что внизу нет никаких
помех. Я не только человека, я и мыши не мог раздавить, даже если бы
хотел! А опускается машина на антигравах, это не ракетные двигатели, у них
нет никакого выхлопа, нет пламени. Да и кроме того...
не было, кроме черного песка!" Но вовремя сдержался. Сказав это, пришлось
бы говорить и обо всем остальном.
какой-то с твоей стороны. Погоди, встретимся...
попыталась улыбнуться.
даже во сне вспомнить о чем-то, что обязательно надо доделать... Сейчас же
позвоню в институт!
две.
впечатление, что нас отключили: ни гудков, ничего! Вы не посмотрите,
Юниор?
комнате - просторной, полутемной, гардины еще не были раздвинуты. Юниор
разглядел большой стол, диван, стены отблескивали стеклом: книжные полки,
наверное... Телефон стоял на маленьком столике. Юниор снял трубку. Тишина.
Потом раздался знакомый щелчок. Снова тишина. Снова щелчок. Телефон был
подключен к корабельной связи. При желании можно было бы поговорить с
Умником. Такого желания у Юниора сейчас не возникло. Он положил трубку.
презирал себя в это мгновение, понимая, что никуда не уйдет от тяжелой
обязанности объяснить Зое - или не Зое - все. Но мало объяснить: надо еще,
чтобы она поверила, а убедить женщину в том, во что она не хочет поверить,
трудно.
дело, убедиться, что все в порядке. Придумайте что-нибудь, вы же опытный
человек!
веранду, Зоя шла за ним. - Давайте поразмыслим вместе.
все же ответила:
поспорили, поссорились. А может быть...
Других женщин, кроме меня, для Георга не существовало. Поверьте. Спорили,
Корнев Павел
Березин Федор
Русанов Владислав
Гюго Виктор
Роллинс Джеймс