Чтение 121–й страницы книги ~Танцоры в конце времени~

- Ты полюбишь его, Амелия.

Появился локомотив, пыхтя между высокими полуразрушенными башнями.

- Мое чувство долга, - начала она. - ...

- Мой мир ценит тебя, как никогда бы ни смог оценить Бромли! Прими это
уважение без оговорок, оно дано тебе так же без оговорок.

- Тем не менее, слепо, как делают дети. Человек хочет уважения за...
благородные дела.

Он, наконец, понял.

- Твой уход к Гарольду - это было "благородно"?

- Полагаю, да. Самопожертвование...

- "Самопожертвование" другое. И это "достойно"?

- Считается, да.

- И "скромно"?

- Скромность часто имеет место.

- Твое мнение о собственных поступках скромно?

- Надеюсь.

- И если ты ничего не делаешь, кроме того, что хочет твоя душа - это
"лень", да? Даже "зло"?

- Вряд ли зло на деле, но определенно недостойно...

Локомотив опустился рядом с ними на место, где недавно стоял хронобус.

- Я просвещен наконец! - сказал он. - И быть "бедным" - значит, вызвать
недовольство Бромли.

Она начала улыбаться.

- Действительно, так и есть. Но мне не нравится это. В моей
благотворительной работе я стараюсь помочь бедным столько, сколько могла. У
нас было миссионерское общество, и мы собирали деньги, чтобы купить
определенные основные блага...

- А эти "бедные", они существуют для того, чтобы вы могли удовлетворять
свои инстинкты по отношению к "благородству" и "самопожертвованию". Я понял?

- Не совсем, Джерек. Бедные... ну, они просто есть. Я и другие, подобные
мне, пытались облегчить их условия, пытались найти работу для безработных,
лекарства для больных.

- А если бы их не было? Как тогда вы выразили себя?

- О, имеется много других возможностей, по всему миру язычники, чтобы
быть обращенными в веру, тираны, чтобы быть наученными справедливости, и
тому подобное. Конечно, бедность - главный источник всех проблем...

- Я мог бы, возможно, создать "бедных" для тебя.

- Это было бы ужасно. Нет, нет! Я была разочарована в твоем мире прежде,
чем поняла его. Сейчас я по-другому отношусь к нему. Я не могу изменить его.
Я сама должна измениться, - она снова заплакала. - Тот, кто должен понять,
что вещи останутся такими, как есть, вечно, что тот же самый танец будут
танцевать снова и снова, и что только партнеры будут другими...

- У нас есть наша любовь, Амелия.

Выражение ее лица изменилось.

- Ты разве не видишь, Джерек, что именно этого я боюсь больше всего!

Что такое любовь без времени, без смерти?

- Это, конечно, любовь без печали.

- Любовь без цели?

- Любовь - это любовь.

- Тогда ты должен научить меня верить этому, мой дорогой.

Глава 26
СВАДЕБНЫЕ КОЛОКОЛА В КОНЦЕ ВРЕМЕНИ

Она должна быть Амелией Ундервуд, она настаивала на этом. Они нашли
семена и луковицы, сохраненные городами, и посадили их в саду. Они начали
новую жизнь. Жизнь как муж и жена. Она снова учила его читать и писать, и,
если Джерек чувствовал себя довольным, она, по крайней мере, чувствовала
себя чуточку спокойнее, ее взгляды на супружескую измену стали приемлемее
ей. Но хотя солнце сияло, дни и ночи сменяли друг друга с регулярностью,
необычной в конце Времени, смены времен года не было. Амелия боялась за свой
урожай. Хотя она заботливо поливала рассаду, ростки не появлялись, и однажды
она решила раскопать кусочек земли, чтобы посмотреть как поживают ее
картофелины. Она обнаружила, что они загнили. Ни одно семечко, которое она
посадила, не дало даже ростка. Джерек подошел к ней, когда она лихорадочно
раскапывала огород, ища хотя бы признаки жизни. Она показала на испорченные
клубни.

- Я полагаю, они плохо сохранились, - предположил он.

- Нет, мы пробовали их. Эти точно такие же. Это земля портит их. Это не
настоящая почва, она бесплодна. Джерек, как и все, в основе бесплодно в этом
мире. - она бросила лопату и пошла в дом. С Джереком по пятам она подошла к
окну, глядя на свой сад. Он присоединился к ней, чувствуя ее боль, но
неспособный найти средства облегчить ее.

- Иллюзия, - сказала она.

- Мы можем экспериментировать, Амелия, чтобы сделать Землю, которая
позволит вырасти урожаю.

- О, возможно... - она сделала усилие переломить свое настроение, но ее
лицо снова омрачилось. - Здесь твой отец подобный Ангелу Смерти, пришедший,
чтобы присутствовать на похоронах моих надежд.

Это был Лорд Джеггет, шагавший упругой походкой по извилистой дорожке и
махавший ей рукой.

Джерек впустил его. Он оказался в веселом настроении.

- Время пришло. Цепь закончена. Я дал миру прожить еще неделю, чтобы
установить период петли, затем мы спасены навечно. Мои новости расстроили
вас?

Джерек ответил за Амелию.

Нам не нужно напоминать о способе которым поддерживается мир, отец.

- Вы не заметите никаких эффектов. - У нас будет знание о том, что
произошло, - пробормотала она. Иллюзии прекращают удовлетворять, Лорд
Джеггет.

- Зовите меня отцом тоже, - он уселся на краю, вытянув ноги. - Я считал,
вы счастливы теперь. Жалко.

- Если человеку предлагают вечную иллюзию, а он знал настоящую жизнь, то
он склонен немного поворчать, - сказала она с показной иронией... - Мой
урожай погиб.

- Я понимаю тебя, Амелия, - ответил он. - Если она счастлива, значит,
буду счастлив я. - Он улыбнулся. - Я - простое создание отец, как мне часто
говорили.

- Гм, - сказал Лорд Джеггет. Он наклонился вперед и хотел сказать что-то
еще, когда, в отдалении через раскрытое окно раздался звук.

Они прислушались.

- О, - сказала Амелия. - Это оркестр!

- Что? - спросил Джерек.

- Музыкальный оркестр, - сказал его отец. Он выскочил из дома. - Пойдемте
посмотрим. Они все побежали по дорожке сада, пока не достигли белых ворот в
заборе который Амелия воздвигла вокруг деревьев. Озеро крови давно исчезло,
и невысокие зеленые холмы заменили его. Они увидели колонну людей вдали,
марширующих по направлению к ним. Даже отсюда музыка была отчетливо слышна.

- Медные инструменты! - воскликнула Амелия. - Трубы, тромбоны, трубы!

- И серебряные инструменты! - объявил Лорд Джеггет с неподдельным
энтузиазмом. - Кларнеты, флейты, саксофоны!

- Барабаны, слышите! - на мгновения ее несчастья были забыты.

- Явное обилие ударов! - прибавил Джерек, желаю присоединиться к
обсуждению событий, - та-та-та-та! Ура! - он сделал шапочку для себя, чтобы
можно было бросать ее в воздух. - Ура!

- О, смотрите! - Амелия полностью забыла ее горе, на время, по крайней
мере. - Так много! А это не Герцог Королев?

- Он самый.

- Оркестр, - или, скорее, сводный оркестр, - так как там было по крайней
мере, тысяча механических музыкантов маршировали вверх по холмам.
Развевались флаги, кивали плюмажи, сапоги сияли. Отец, сын и его жена
перевешивались через забор, как дети махая Герцогу Королеву, марширующему
впереди с жезлом в руке и огромными усами на лице, на голове чудовищная
медвежья шапка. Оркестр стал настолько громким, что было бесполезно
разговаривать с Герцогом или кем-нибудь другим. Все дальше и дальше
маршировал оркестр, пока не дошел до ворот. Затем он остановился.

- Гайдн, да? - сказал со значением Лорд Джеггет, когда гордый Герцог
приблизился.

- "Желтая собака Чарли" - соответственно наименованию записи, - лицо
Герцога Королев сияло, - но вы знаете, какая путаница в городах. Снова
что-то из вашего периода миссис Ундер...

- Корнелиан - пробормотала она.

- ...вуд. Такие оркестры были тогда в моде.

- Ваш энтузиазм не превзойден никем самый великолепный из весельчаков! -
поздравил его Лорд Джеггет. - Вы идете издалека?

- Парад знаменует мою первую авантюру с брачной гармонией.

- Музыка? - переспросил Джерек?

- Женитьбы, - последовал подмигивание отцу Джерека. - Лорд Джеггет знает
что я имею в виду.

- Свадьба, - лаконично сообщил Джеггет.

- Да, свадьба! Невероятно, сегодня - я думаю, сегодня - - я соединился
священными узами (отметьте мой словарь) с самой приятной из всех леди,
прекрасной Сладкое Мускатное Око.

- И кто совершает обряды? - спросила Амелия.

- Епископ Касл. Кто же еще? Вы придете, будете моими гостями?

- Что ж...

- Конечно, мы придем, роскошный жених - Лорд Джеггет вышел за ворота,
чтобы обнять Герцога, прежде чем тот уйдет. - И также принесем дары. Зеленые
для жениха и голубые для невесты!

- Другой обычай!