Майкл МУРКОК

ПОВЕЛИТЕЛИ МЕЧЕЙ

ВСТУПЛЕНИЕ

В то время были океаны света, и города в небе, и дикие бронзовые птицы.

Красные животные, выше замков, грозно рычали. В черных реках плавали
изумрудные рыбы. То было время богов, сошедших на землю, великанов,
блуждающих по воде; время гнусной нечисти и бездумных духов, которых можно
было вызвать с помощью заклинаний и которые уходили только тогда, когда им
приносилась страшная кровавая жертва; время магии, волшебства, меняющейся
природы, безумных парадоксов; снов, которые сбывались, кошмаров,
превращающихся в реальность.

Богатое на события время, мрачное время. Время Повелителей Мечей. Время,
когда угасала цивилизация двух древних врагов, вадагов и надрагов. Время,
когда появился Человек, раб страха, не ведая, что боится он самого себя. И
это было так же смешно, как и многое другое, связанное с Человеком (который
в те дни называл свою расу "Мабдены").

Мабдены жили недолго и быстро размножались. В течение двух-трех веков они
заселили западный континент, на котором появились, но из суеверия не
посылали своих кораблей к вадагам и надрагам еще несколько столетий. Увидев,
что на них не обращают внимания, мабдены осмелели, чувствуя ревность к
древним расам, гневаясь на них великим гневом.

Вадаги и надраги ни о чем не подозревали. Миллион с лишним лет жили они
на планете, на которой, как им казалось, наконец-то воцарился мир. Они знали
о существовании мабденов, но считали их новым видом животных. Продолжая по
традиции ненавидеть друг друга, они занимались изучением абстракций,
создавали дивные произведения искусства, долгие часы проводили в
размышлениях. Разумные, мудрые, обретшие внутренний покой, древние расы не
могли поверить, что в мире грядут перемены. И поэтому, как всегда бывает, не
замечали их зловещих признаков.

Стариннейшие враги не делились друг с другом знаниями, хотя последняя
битва между ними отгремела много веков назад.

Вадаги жили отдельными семьями в замках, разбросанных по всему
континенту, который они называли Бро-ан-Вадаг. Семьи эти редко общались
между собой, потому что вадаги давно потеряли всякий интерес к путешествиям.
Надраги жили в городах на островах в океане к северо-западу от
Бро-ан-Вадага. Очи тоже не любили общения и редко встречались даже со своими
близкими.

Появившиеся Люди плодились и размножались, расселяясь по всей Земле.

Подобно чуме истребляли они представителей древних рас, попадавшихся на
их пути. Человек нес с собой не только смерть, но и страх. Намеренно
превращал он старый мир в руины, засыпая ими обломки костей. Сам того не
понимая, он натворил столько бед, что ужаснулись Великие Древние Боги.

Великие Древние Боги тоже познали страх.

А Человек, раб страха, нахальный в своем невежестве, продолжал,
спотыкаясь на каждом шагу, творить прогресс. Ему было невдомек, какие
страшные перемены вызвал он в мире, удовлетворяя свои никчемные потребности.
Кроме того, Человек обладал всего несколькими чувствами и не знал о
множественности Вселенной, в то время как вадаги и надраги могли
путешествовать по иным мирам, сосуществующим с Землей, которые они называли
Пятью Измерениями.

Казалось несправедливым, что мудрецы должны погибнуть от руки
невежественных мабденов, которые мало чем отличались от животных. Они
напоминали вампиров, пирующих над парализованным телом поэта, который
смотрит на них изумленным взглядом, теряя жизнь, которую кровососы не
способны понять.

- Если б они ценили то, что украли, если б они познали то, что
уничтожили, - сказал один старый вадаг в рассказе "Последний Осенний
Цветок", - я был бы утешен.

Несправедливость была налицо.

Создав Человека, Вселенная предала древние расы.

Впрочем, это была извечная и неизбежная несправедливость. Живое существо
может воспринимать и любить Вселенную, но Вселенная не может воспринимать и
любить живое существо. Она не делает различий между разнообразными формами
жизни. Все равны. Вселенная, вооруженная материей и властью созидания,
созидает. Она не способна управлять теми, кого созидает, и те, кого она
созидает, не способны управлять Вселенной (хотя многие обманывают себя,
думая иначе). Тот, кто проклинает Вселенную, кричит в ее глухие уши. Тот,
кто борется против нее, пытается сокрушить несокрушимое. Тот, кто трясет
кулаками, грозит слепым звездам.

Но это не означает, что во Вселенной не осталось созданий, которые
борются за справедливость и пытаются превозмочь невозможное.

Такие создания будут всегда, и среди них найдется немало мудрецов,
которые не захотят поверить в безразличие Вселенной Принц Корум Джайлин Ирси
принадлежал к их числу. Он был одним из последних, а может, последним
вадагом, и называли его "Принцем в Алой Мантии".

В этой хронике повествуется о нем.

КНИГА ПЕРВАЯ

В КОТОРОЙ КОРУМУ ПРЕПОДАЮТ ХОРОШИЙ УРОК И ОТСЕКАЮТ КОНЕЧНОСТЬ

Глава 1

В ЗАМКЕ ЭРОРН

Много-много веков жила в Замке Эрорн семья вадагского принца Клонски.

Неспокойное море омывало северные стены замка, высокий лес подступал к
нему вплотную с юга.

Замок Эрорн был таким древним, что казался огромной скалой, нависшей над
морем. Обветшали когда-то красивые башни, соль и ветер источили камни. А в
самом замке движущиеся стены меняли формы, в зависимости от погоды, и цвет,
в зависимости от ветра. Хрустальные фонтаны в комнатах играли сложные фуги,
сочиненные и ныне живущими, и покойными членами семьи. Множество галерей
украшали картины на бархате, мраморе и стекле. Библиотеки ломились от
рукописей, написанных и вадагами, и надрагами. А еще в замке Эрорн были
скульптурные мастерские, птичники и зверинцы, обсерватории, лаборатории,
ясли, цветущие сады, комнаты для медитаций, операционные, гимназия,
коллекции оружия, кухни, планетарий, музеи, залы для вызывания духов, а
также помещения, не предназначенные для особых целей, и апартаменты тех, кто
жил в замке.

А жили в замке не пятьсот, как когда-то, а всего двенадцать вадагов:
старый-престарый принц Клонски; его жена, Калаталарна, которая выглядела
намного моложе мужа; его дочки-близняшки Илястру и Фолинра; его брат, принц
Ранан; его племянница Сертреда и его сын Корум. Оставшиеся пятеро были
слугами и дальними родственниками принца. Вадаги мало чем отличались один от
другого. У них были узкие длинные черепа; прижатые к голове плоские уши без
мочек; пышные волосы, которые поднимались на ветру, как облака, над их
головами; большие миндалевидные глаза с желтыми зрачками и пурпурными
белками; большие рты с пухлыми губами и кожа золотисто-розового оттенка.
Вадаги были высокими, худощавыми, хорошо сложенными и двигались с ленивой
фацией, по сравнению с которой походка человека выглядела, как ковылянье
обезьяны.

Занимаясь интеллектуальными играми, предаваясь философским размышлениям,
члены семьи принца Клонски не встречались с другими вадагами вот уже двести
с лишним лет, не имели контакта с надрагами более трех веков. И только
одного мабдена довелось им увидеть: экземпляр, который доставил в замок
Эрорн принц Опаш, натуралист и двоюродный брат принца Клонски. Мабден
женского пола - был помещен в зверинец, где, несмотря на прекрасный уход,
прожил немногим более пятидесяти лет, а потом тихо скончался. К сожалению,
замены ему подыскать не удалось. С тех пор, вне всяких сомнений, мабдены
расплодились. Поговаривали, что они появились на Бро-ан-Вадаге и даже
захватили несколько вадагских замков, разрушив их до основания. Принц
Клонски не был склонен верить подобным слухам.

К тому же размышления на эту тему не представляли интереса ни для него,
ни для членов его семьи.

***

Молочно-белая кожа с синими прожилками вен принца Клонски была тонкой,
как папирусная бумага. Он жил уже более тысяча лет, но слабеть от старости
начал совсем недавно. Когда принц ослабеет окончательно и в глазах у него
начнет туманиться, он окончит свою жизнь так же, как и другие вадаги: войдет
в Зал Ароматов, возляжет на шелковые подушки и будет вдыхать благоуханные
запахи трав, пока не умрет. С возрастом волосы принца Клонски стали
пепельно-золотыми, а глаза - темно-оранжевыми. Одежды висели на его иссохшем
теле, но он сохранял свою гордую осанку и ходил выпрямившись, несмотря на
тяжелую платиновую цепь с рубинами, которая висела у него на шее.

Как-то раз принц Клонски отправился на поиски сына, который в это время
творил музыку с помощью полых трубок, вибрирующих проволочек и стукающих
камешков. Шум шагов старца, постук его посоха, хриплое дыхание заглушили
простую незатейливую мелодию.

Принц Корум переключил свою внимание с музыки на отца и бросил на него
вопросительный взгляд.

- Папа?

- Корум. Извини за вторжение.

- Что ты, папа. К тому же я не удовлетворен своей работой. - Корум встал
с шелковых подушек и завернулся в алую мантию.