Чтение 2–й страницы книги ~Малайсийский гобелен~

Рынок фруктов находился в конце района Старого Моста.

В эти утренние часы он был до отказа заполнен покупателями и гудел от
споров, слухов и ос, размером с большой палец. Мы двигались быстрым шагом
между прилавками, уклоняясь от покупателей и огибая столбы. Встретившись на
другом конце базара, мы рассмеялись. Наши карманы были полны персиков и
абрикосов.

- Это стоит целого рабочего дня.- Сказал де Ламбант, пережевывая мякоть
персика.- Зачем идти к Кемпереру? У него ничего для нас нет. Давай навестим
Труну и выпьем. Возможно, там будет и Портинари.

- Нет, пойдем проведаем старика. Пусть увидит, как мы исхудали из-за
того, что нам негде играть.

Он толкнул меня в грудь и высокопарно произнес:

- Я не играю, я живу на сцене!

- Я, конечно, не должен об этом говорить, но все же мне не понятно, как
терпят тебя женщины, когда ты заводишь с ними свои жалкие любовные игры...

У входа в дом ростовщика стоял древний маг и колдун по прозвищу Глас
Народа. Он всегда устраивался у ступенек в дом ростовщика, когда знаки неба
были благосклонны. Он занимался этим с тех дней, когда моя мать еще носила
меня на спине. У него было такое же блудливое выражение лица, как у козла,
привязанного к столбу, такие же желтые глаза, такая же редкая бороденка. На
железном алтаре мага поджаривалась высушенная змея. Вещества, которые
разбрызгивал колдун, отдавали типичным для естественной религии запахом. Мой
священник, Мондаро, характеризовал его презрительно - Зловоние Малайсии.

Спрятавшись в тень навеса, с магом беседовал сгорбленный человек в
меховой куртке. Что-то необычное в его позе и манере прижимать к боку
коробку привлекло мое внимание. Казалось, он был готов в любой миг рвануть с
места и мчаться, обгоняя собственные ноги. Я сразу же узнал в нем человека,
сошедшего с триремы.

Рядом стояли местные жители, ожидавшие своей очереди побеседовать с
Гласом Народа. Когда мы проходили мимо, маг' бросил какой-то порошок в
горячий пепел алтаря. Порошок мгновенно вспыхнул ярким желтым пламенем. Мое
внимание было привлечено огнем и янтарным взглядом мага. Он поднял руку и
поманил меня пальцем. Я толкнул де Ламбанта.

- Ему нужен ты.

Он толкнул меня сильнее.

- Это тебя, молодой герой. Вперед, узнай свою судьбу.

Я сделал шаг к алтарю, вонючий дым попал мне в горло и мешал дышать.
Закашлявшись, я едва расслышал единственную фразу мага: "Если будешь стоять
спокойно, то сможешь действовать совершенно".

- Спасибо, господин,- ответил я. Затем повернулся и поспешил вслед за
де Ламбантом, который удалялся быстрым шагом. У меня не было ни единого
динария, чтобы заплатить за совет, хотя советы ценятся в Малайсии высоко.

- Гай, как ты думаешь, что значит эта фраза: "Стой спокойно, действуй
совершенно"? Я полагаю, это обычное предупреждение против перемен. Как я
ненавижу обе религии.

Де Ламбант глубоко вонзил зубы в персик, затем произнес тоном ученого:

- Очень типичная ненависть к новому, присущая нашей эпохе, дорогой де
Чироло, одна из опасностей жизни при геронтократии...- и неожиданно
продолжил: - Нет, болван, ты хорошо знаешь, что имел в виду старый козел. Он
разбирается в драме лучше, чем ты подозреваешь, и надеется своим советом
излечить тебя от привычки важно разгуливать по сцене, привлекая на себя свет
рампы.

Мы начинали ссориться, когда кто-то схватил меня за рукав. Я
повернулся, ожидая увидеть карманников, но передо мной стоял старик в
меховой куртке, сжимая под рукой ящик. Он тяжело дышал, рот его был открыт,
и мне были видны сломанные зубы. Весь его вид настораживал, а особенно -
цвет глаз. Голубые глаза редко встречаются в Малайсии.

- Господа, извините за беспокойство. Я полагаю, вы младший Периан де
Чироло?

Он говорил с акцентом. Я подтвердил, что я - это я, и предположил, что
моя игра на сцене, возможно, доставила ему наслаждение.

- Молодой человек, я не очень люблю представления, хотя сам написал
пьесу, которая...

- В этом случае, господин, не знаю как ваше имя, я вам не пригожусь. Я
актер, а не импресарио, поэтому...

- Извините, но я не собирался просить об услуге, я хотел предложить
свою.

Он с достоинством поправил куртку, с нежностью прижав к себе ящик.

- Мое имя - Отто Бентсон. Я не из Малайсии, а с Севера, из Толкхорна.
Превратности судьбы и напасти, преследующие бедняков и делающие их жизнь
проклятием, привели меня сюда несколько лет тому назад. Я верю в то, что
только бедняк поможет бедняку. Именно поэтому я хочу предложить вам работу,
если вы сейчас свободны.

- Работу? Какую?

Лицо старика стало очень суровым - передо мной стоял незнакомец,
рассматривавший меня с видом человека, совершившего непростительную ошибку.

- Работу по профессии, конечно. Роль в пьесе,- сказал он сквозь зубы,-
если ты сейчас свободен, я предлагаю тебе работу с моим заноскопом.

При взгляде на Отто Бентсона моя решимость никогда не стареть
укрепилась в очередной раз.

- Возможно, у вас найдется работа и для моего доброго друга, Гая де
Ламбанта, который почти так же знаменит, молод, беден и искусен, как и я?

Де Ламбант добавил:

- Один бедняк помогает одному бедняку или может помочь сразу двоим?

На это старик ответил, что в его скромный замысел вписывается лишь один
человек. Кроме того, и маг по прозвищу Глас Народа, и личный астролог,
основываясь на своих предчувствиях, указали, что бедняком, которому нужно
помочь, является мастер Периан де Чироло.

Я спросил, что такое заноскоп - театр, что ли?

- У меня нет театра.- Старик понизил голос, придвинулся ко мне, став
между мной и де Ламбантом, взял меня за пуговицу и тихо произнес: - Я не
хочу говорить на улице. У меня много врагов, а у государства везде глаза и
уши. Приходи в мое бедное жилище и увидишь сам, что я тебе предлагаю. Это
имеет отношение скорее к вечному, чем к суетному. Я остановился недалеко
отсюда, по другую сторону собора св. Марко, в постоялом дворе на улице
Выставок, у таверны "Темный глаз". Приходи и увидишь сам, сбываются ли
предсказания.

Позолоченный экипаж, прогромыхавший слишком близко, дал мне возможность
отодвинуться от старика и не потерять при этом пуговицу.

- Возвращайтесь в свою таверну и к своему постоялому двору, наш
почтенный друг. У нас есть другие дела, не имеющие отношения к заноскопам и
звездам.

Он стоял передо мной, крепко сжав ящик под мышкой, прикусив губы. Его
лицо ничего не выражало: ни разочарования, ни гнева. Лишь рассеянный взгляд.
Казалось, он делал обо мне запись в канцелярской книге, хранящейся в его
голове. Мы продолжили путь.

- Тебе следовало бы сходить и узнать, что старик может предложить.
Никогда не упускай случая выдвинуться,- заметил де Ламбант.- По лохмотьям
видно, что он богатый скупердяй.

Возможно, старик удрал из Толкхорна, прихватив сокровища города.

Подражая акценту Бентсона, выдававшему в нем северянина, я повторил его
фразу:

- У меня есть враги, а у государства - глаза и уши... Может быть, он
прогрессист или кто-то еще в этом роде. Я точно определяю людей, Гай. Поверь
мне, старый притвора не предложит ничего, кроме повышенной цены на редкий
товар.

- Может, ты и прав.

- Никогда не слышал, чтобы ты признавал это раньше. Де Ламбант выплюнул
косточку персика прямо в сточную канаву.

- Я тоже достаточно точно оцениваю людей и считаю, что Поззи Кемперер
не предложит нам ничего, не считая пинка под зад, если мы покажемся в его
доме сегодня. Последую-ка своему первоначальному намерению и пойду к Труне.
Там должен быть и Портинари, если только он выпросил прощение у отца. И
Кайлус, если его пощадили быки. Моя дружба с Кайлусом становится все
прочнее, благослови меня Господь. Пошли со мной.

- Но мы же решили идти к Кемпереру. Его лицо приняло дерзкое выражение.

- А сейчас я передумал. Я знаю, твое единственное желание - увидеть
жену Кемперера. Она предпочитает тебя мне, так как близорука, чертова
девчонка. Увидимся вечером у Труны?

- Что кроется за вашей неожиданной дружбой с Кайлусом? Кайлус Нортолини
был молодым человеком со множеством сабельных шрамов и любовных побед,
однако его надменный вид был не всем по вкусу.

Склонившись в подобострастной позе нищего с протянутой рукой, де
Ламбант произнес:

- У Кайлуса всегда есть деньги, и он щедр. Он любит производить
впечатление, а я очень впечатлителен.

Рука нищего приняла форму лапы с выпущенными когтями, голос изменился:

- И у меня сложилось впечатление, что сестра Кайлуса, Бедалар, очень
красива и щедра. Я встретил ее и Кайлуса вблизи от Арены. Бедалар зажгла мое
сердце и все остальное.

С этими словами де Ламбант покинул меня, изменив походку на ту,
которая, по его мнению, подобала развратнику, каковым он себя и считал.

Де Ламбант направился в сторону крытых аркад Дворца Посетителей, я же -
в Благоуханный квартал, где жил наш достойный импресарио. В течение всех
веков существования победоносной Византии сюда прибывали корабли с
пряностями. Они проходили канал Вамонал, где проворные грузчики разгружали
ароматный груз. В наши дни торговля шла не столь интенсивно, и часть складов
превратилась в жилые дома. За исключением двух человек, играющих на флейтах,
на улице никого не было.

Я подошел к дому Поззи Кемперера и назвал себя. В воздухе витал слабый