примитивной. Однако эта оголенность и монументальная простота производят
гораздо более глубокое и сильное впечатление, чем ставшее привычным
великолепие богатых жизнью вод континентального шельфа.
вниз. Прямые колонны света уходят в кромешную темь и где-то там, окутав
себя едва заметной вуалью, теряются. При одном взгляде в эту темную
неосязаемую пустоту испытываешь легкое головокружение...
песчаном откосе свежая борозда, подернутая илистым туманом. Несчастный
кракен... Ему не следовало попадать в зону действия ультразвукового
локатора Манты. И сейчас, наверное, он, парализованный и обожженный, все
еще скользит по склону, опускаясь метр за метром в бесконечную холодную
тьму...
пожалуй, единственное место, где я не все осмотрел. Касаясь рукой гладкой
стены, не то иду, не то плыву вдоль бункерного карниза. Направленная под
ноги фара освещает черные ласты, сметающие осевший ил. Поиски начинают
казаться мне жалким хлюпаньем в мелкой воде. Перед глазами все еще стоит
потрясшая меня картина: голый склон и провальный зев ошеломляющей
пустоты... Вдруг мои пальцы касаются чего-то упругого, скользкого,
толщиной с руку. Содрогаюсь и резко поднимаю голову. Это "что-то" -
вытянутое в мою сторону щупальце спрута!..
волнообразно меняет свой цвет: из темно-зеленого в красновато-коричневый.
И я - невольный виновник этой красочной метаморфозы - не могу отвести
взгляда от черного зрачка, загипнотизированный его странным, осмысленным
выражением, замер, не в силах пошевелиться.
извивами. Мешанина теней удесятеряет количество "рук" подводного монстра,
делая его похожим на клубок взбесившихся анаконд. Прямо на спрута, грозно
блистая прожекторами, несется Манта... Завихрения воды сбрасывают меня с
карниза. В тот самый миг, когда столкновение казалось неминуемым, Манта
вдруг высоко вскидывает плавник и лавирует в сторону! Кальмар темнеет и
разваливается дымообразными сгустками... Ага, противник просто-напросто
сбежал, оставив нам похожий на себя чернильный макет. Он поступил так, как
поступают спруты в минуту опасности. Но Манта!.. Я ожидал более
трагической развязки. Значит, она не трогает тех, кто предпочитает
уклониться от поединка?.. Забавно.
коричневого "дыма", что я подивился красящей способности кальмарьих
чернил. Прожекторы машины направлены на меня почти в упор, но я вижу перед
собой лишь два круглых зрачка, источающих слабое золотисто-янтарное
свечение. Опасаясь, что чернильная жидкость может вредно подействовать на
гидрокомбовые жабры, выплываю из облака к вершине бункера. Коричневая муть
продолжает расходиться все дальше и дальше, заволакивая освещенные участки
дна...
подводного кряжа, но, сколько я ни всматриваюсь в темень, не могу
определить, в какой стороне возвышаются скалы. На расстоянии пятисот
метров от станции, вниз по ущелью, должна находиться площадка комплекса
добывающих агрегатов. Попасть туда легче всего, ориентируясь по силовому
кабелю, проложенному от атомного бункера. Если я не найду Пашича там,
можно быть уверенным, что мы не найдем его вообще... Я берусь рукой за
трапецию, и мы с Мантой планируем на дно подальше от станции.
довольно далеко от бункера, где начиналось каменистое дно. Мы с Мантой
уверенно двигались вперед, куда вела нас эта путеводная нить, толщиной в
добрый обхват.
Среди множества ползающих звезд, ракообразных и голотурий отсвечивали
пурпуром и золотистой желтизной морские перья - словно кто-то в беспорядке
натыкал в песок цветные флажки. Морские лилии облюбовали место на каменных
глыбах, от малейшего движения воды они покачивались на тоненьких ножках,
притворяясь цветами. Трудно поверить, что это - животные.
формы. Поворотом рукоятки демпфера заставляю Манту сбавить скорость: на
такой глубине можно встретить все, что угодно, и лучше вести себя
осторожнее.
и быть не могло: вблизи я разглядел, что он прикован к одной из кабельных
муфт массивной цепью; странный предмет оказался поплавковым понтоном.
Очевидно, во время монтажа станции его использовали для плавного спуска
кабеля на дно и почему-то решили оставить на месте. Потому, видимо, что,
всплывая на поверхность с большой скоростью, он чего доброго мог угодить в
днище монтажного судна. Такие случаи бывали.
цистерна с бензином, которая скоро потеряет плавучесть из-за
разрушительного действия коррозии. Вдруг замечаю, что меня потихоньку
относит к противоположному краю понтона. Оттолкнувшись от неуклюжей
громадины ластом, отдаю себя на волю течению. Манта плывет следом.
Голубоватые лучи буравят тьму, но дальше двадцати метров все равно ничего
не видно.
отвесной стены ущелья. Свет скользит по голым однообразным скалам, изредка
выхватывая из темноты расселин одинокую офиуру, скромные цветы актиний. Не
будь со мною Манты, я чувствовал бы себя здесь неуютно.
сходятся и, едва не столкнувшись гранитными лбами, круто расходятся. В
лучах прожекторов синеватый и чистый, но еще размытый и зыбкий отблеск
титана. Ближе и ближе - ясней очертания странной плотины, ажурной,
двухъярусной.
показалось мне кладбищем затопленных подводных лодок. Добывающие
агрегаты-аквалюмы - действительно напоминали разрезанные поперек корпуса
субмарин. Каждая "половинка" оборудована глубоким раструбом, скошенным
книзу, поверх которого и дальше вдоль аквалюма тянется киль. Нижняя
батарея агрегатов на сваях, верхняя - на крестообразных опорах.
Подбоченились, будто ковбои в широкополых шляпах, статуй-резервуаров
накопителей; от них к аквалюмам - система коленчатых труб. Круглые головы
бездействующих прожекторов, непроницаемые тени и стайка черных
глубоководных рыб. Мертвая техника, запустение, заброшенность...
ближайшего раструба - в глубине громадной воронки остро поблескивает
бивень струйного рассекателя. Торопливо включаю плавник - быстрый, крутой
и, должно быть, красивый вираж. Но, задев ногами край раструба, позорно,
кувырком вылетаю на палубу аквалюма. Плавник трепещет, бьет по металлу,
меня швыряет то на спину, то на живот, рукам не за что схватиться на
гладкой поверхности палубы - тащит вдоль киля, словно лягушку по спине
кашалота. Как-то ухитряюсь выключить плавник и успеваю вцепиться в самую
оконечность киля. Что-то блеснуло на закругленном боку аквалюма и кануло в
тень, как в пропасть. Трогаю пустые ножны. Саднит плечо. Хорошо, что этого
не видел Болл; единственный свидетель моей неловкости - Манта. Она
грациозно лавирует по ниспадающей дуге и повисает прямо над головой. Без
видимого напряжения ундулирует плавниками - миниатюрные волны пробегают по
ним спереди назад, не достигая лишь кончиков черных крыльев...
грунте. Чуть дальше - я не сразу поверил своим глазам! - валялась
металлическая клешня... Форма локтевого и кистевого сочленения,
характерный серебристый блеск титано-иридиевого сплава позволяют мне
уверенно определить: эта клешня вырвана из плечевого сустава
глубоководного робота типа "Андр-4". Смотрю на цилиндры мощного
гидропривода, торчащие из-под изуродованной муфты, и теряюсь в догадках.
Случайно я вспомнил: при испытаниях на разрыв клешни андробатов
выдерживали тяговую нагрузку до восьми тони!.. Что же здесь произошло?
конечно, Болл. Молодец, не теряет времени даром. В выбоинах дна белеет
песок. На светлом фоне этих песчаных оазисов видны порхающие силуэты рыб.
дыру. Абсолютно нет ничего такого, что могло бы привлечь внимание и
направить поиски в нужную сторону. Следы ряби на песке от придонных
течений, следы марганцевых конкреций - темные округлые пятна. И никаких
следов того, кого мне нужно найти...
направлении - легкая дымка мешает мне видеть куда. Последние метры дна,
тронутого цивилизацией... Плыву вперед, размышляя над близкой уже
проблемой организации глубинных поисков. Я отдавал себе отчет в том, что
мы с Боллом можем рассчитывать на собственные силы только в пределах
трехкилометровых глубин - ниже этой отметки путь гидрокомбистам заказан.
Но как велика акватория будущих поисков? Этого я пока не знал. Нужно будет
подробно изучить батиальную карту.
трехметрового роста. Мощные плечи, маленькая голова, серебристый отблеск
металла...
назад. Неподалеку - еще один, в такой же позе. Очевидно, момент отключения
тока застал их на марше. Клешни у этих целы. Не дрейфь, ребята, скоро вы
нам понадобитесь и мы вас разбудим.
пронумерованных обоймах, заканчивают свой путь кабели от аквалюмов.
Высвечиваю фарой еще трех андробатов. Живописная группа. Двое из них в
Лукьяненко Сергей
Беляев Александр
Орлов Алекс
Максимов Альберт
Василенко Иван
Майер Стефани